Лэрри Бонд - Котел
– Почему?
Хантингтон облегченно вздохнул. Премьер-министр не посмеялся над ним, не сказал, что он сумасшедший. Уж не пришли ли англичане к тем же самым заключениям? Хантингтон чувствовал себя гораздо увереннее, излагая выкладки и расчеты по поводу того, что сначала было подсказано ему простой интуицией.
Военное положение в России, в границах которой продолжался экономический хаос и развал, имело какой-то смысл. Это было неоправданно, но по меньшей мере понятно. Демократическое правительство было новым и весьма нестабильным экспериментом в стране, бывшей когда-то сердцем тоталитарной Советской империи. И не удивительно, что этому правительству не хватило сил противостоять затянувшемуся кризису.
Шаги же Франции и Германии по установлению чрезвычайного положения, на первый взгляд, имели гораздо меньше смысла. Экономические и политические беды этих стран были не столь всеобъемлющи, хотя и весьма серьезны. Но все же не до такой степени, чтобы оправдать введение декретом правительства самой настоящей диктатуры. Да, всеобщая забастовка, которой угрожали профсоюзы этих стран, действительно могла оказаться весьма разрушительной для экономики. Но ни одно правительство не предприняло никаких попыток решить этот вопрос путем переговоров. Они также не попытались переждать эту забастовку, пока она задохнется под тяжестью растущего общественного недовольства.
Вместо этого и Париж, и Берлин прибегли к самым крайним мерам. Оба правительства утверждали, что действуют таким образом лишь с целью сохранить общественный порядок. Хантингтон же подозревал, что у них имеются куда менее благородные мотивы. Одно дело управлять страной в условиях военного положения. И совсем другое – навязать стране это военное положение, чтобы обеспечить возможность одной партии сохранять власть в своих руках. Люди, поступающие так, политически близоруки, жадны до власти и абсолютно беспринципны. И они также являются потенциальной угрозой. Если уж вы обратили оружие против собственных граждан, то куда проще будет повернуть его против других стран.
Когда Хантингтон закончил, премьер-министр кивнул.
– В этом мы с вами сходимся, Росс. Использование силы в решении политических споров... – Он поморщился. – Это и чертовски глупо и чертовски опасно.
– А также внушает страх соседям по континенту, – добавил Брайс.
– Да. – Перед отъездом в Англию Хантингтон видел просьбы об экстренной экономической и военной помощи из Варшавы, Праги, Братиславы. Польша и ее чешские и словацкие соседи объединились в некий свободный торговый союз против экономического давления Франции и Германии. А сейчас эти страны оказались окруженными со всех сторон враждебными им режимами. Испания и Италия тоже нервничали по этому поводу, но они не так сильно зависели от помощи из Лондона и Вашингтона.
Глава правительства Великобритании тяжело вздохнул.
– Все это вновь заставляет нас вернуться к причине вашего визита, не так ли? А именно, помочь друг другу решить, что же нам делать со всей этой ерундой.
– Думаю, да, господин премьер-министр. – Хантингтон все еще чувствовал себя несколько неуютно от того, что премьер-министр решил отвести ему столь важную роль. Он рад был выступать в качестве неофициального советника президента, собирать необходимую ему информацию. А направлять внешнюю политику США – не по его части. Это было слишком рискованно для президента. Он мог себе представить, сколько ретивых журналистов и политических обозревателей рады будут возможности потрещать насчет "любительской" дипломатии.
Росс рад был служить президенту из дружеских чувств, а не ради собственной карьеры или какой-либо политической цели. К тому же, в то время как сведения, переданные по официальным каналам, все чаще становились достоянием общественности, Хантингтон был чуть ли не единственной возможностью скрытно обменяться посланиями. Он был глазами и ушами президента, и к его мнению прислушивались.
– Что ж, насколько я понимаю, наша первоочередная задача в достаточной степени ясна. Мы должны опубликовать совместное коммюнике, содержащее наши протесты против всех этих глупых шагов к военному правлению. – Премьер-министр потер подбородок. – Что-нибудь тупое и доходчивое, такое, что все эти идиоты из Парижа, Берлина и Москвы не могли бы не понять или неправильно истолковать.
– Все это хорошо, сэр, но...
– Но болтовня немногого стоит. Вы это хотели сказать, Росс? – премьер-министр рассмеялся. – И вы правы. Но надо же с чего-то начать.
У Хантингтона хватило здравого смысла притвориться, что он ничего не понял. И это почти соответствовало действительности. Его собеседник явно высказал не все, что было у него на уме.
– Хотя то, что начнется потом, явно будет камнем преткновения. – Сардоническая улыбка главы Британского правительства вдруг сменилась нахмуренно-озабоченным выражением лица. – Мы в достаточной степени ограничены в возможностях практических действий. Боюсь, нам придется выступить в роли брехливой собаки, не способной кусаться.
Американец мрачно кивнул. На свете существовало два способа оказать давление на любое иностранное правительство – реальные санкции против их страны или же высказанные в резкой форме предупреждения, подкрепленные военной мощью. Ханжеские речи и лицемерные проповеди еще не победили ни одну диктатуру и не помешали ни одному агрессору.
К сожалению, в этом случае экономические санкции применить не удастся. Франция, Германия и государства, поддерживающие их политику, мало что покупали у Великобритании и Америки. А у русских не было денег, чтобы вообще что-то у кого-то покупать.
Бряцание оружием тоже представлялось не слишком действенной мерой. Когда закончилась холодная война, конгресс очень сильно урезал оборонный бюджет, обрадовавшись случаю пустить освободившиеся деньги на социальные программы. Все сменившиеся с тех пор на своих постах президенты и министры обороны лезли из кожи вон, чтобы сохранить хотя бы необходимый минимум обычных вооружений, способный защитить страну. Им удалось одержать несколько побед. Но не много. Уровень ассигнований на оборону Америки был самым низким с 1939 года.
Большинство бронедивизий, когда-то располагавшихся в Европе в качестве части войск НАТО, были выведены из строя – либо убраны вообще, либо сокращены до такой степени, что от них остались только группы инструкторов, без цели слоняющихся по военным базам континентальной части Соединенных Штатов. Флот тоже сократили до двенадцати десантных подразделений и четырех сотен военных кораблей. Авиация сохранила примерно две трети того состава, который имелся во время войны в Персидском заливе. Вооруженные силы Америки по-прежнему оставались самыми боеспособными в мире, но, если понадобится урегулировать кризис в одной части земного шара, то придется ослабить свои позиции во всех остальных.
Армия Великобритании была не в лучшем состоянии. Постоянные сокращения ассигнований привели к тому, что Королевский флот и авиация были способны теперь лишь осуществлять весьма ограниченный контроль в Ла-Манше и Северном море, а также местных воздушных путей. А учитывая необходимость периодически ликвидировать беспорядки в горячих точках – в Северной Ирландии, на Фолклендах и в других местах, у англичан оставалась всего одна усиленная бригада, которую можно было использовать в экстренных случаях.
"Нет, – еще раз подумал Хантингтон, – бряцание оружием гораздо скорее выдаст наши слабости, чем поможет вернуть Францию и Германию в русло демократического правления". Он высказал все это вслух.
– Возможно, – премьер-министр потер озябшие руки. – Но может быть, нам удастся залатать дыры.
На этот раз Хантингтону пришлось подождать, пока он уточнит.
– И вы, и мы обучаем польских, чешских и словацких офицеров нашей тактике и на нашей технике.
После развала Варшавского пакта три восточноевропейских государства начали обращаться к западным странам за оружием и консультациями по военным вопросам. После сокрушительного поражения Ирака оружие советского производства стали практически повсеместно считать некачественным. И Англия, и Америка поставляли восточноевропейским государствам танки, артиллерию, другое военное оборудование, а также проводили специальную подготовку, чтобы персонал мог всем этим пользоваться. По иронии судьбы большая часть снаряжения, которое отгружалось в эти страны, шла со складов, располагавшихся в Германии, и изначально предназначалась для отражения в случае необходимости нападения стран Варшавского Договора.
Долгий и сложный процесс затруднялся еще и тем, что на военную помощь иностранным государствам, выделялся очень ограниченный бюджет и существовали ограничения, вводимые конгрессом. Большинство польских и чешских солдат по-прежнему были вооружены старой техникой времен существования Восточного блока. Однако медленно, но верно ситуация менялась.
