Александр Бушков - На то и волки
– А ты?
– Ну, я…
– Не ломайся.
– Ладно, если честно, я тоже готов допустить разные глупости…
– Не допускай, – сказал Данил. – Долго объяснять, да и базируется все только на эмоциях, но я готов поклясться, что порошок не наш. Не стал бы Кузьмич гнать такой примитив. Разве что кто-то из наших втихомолку работает еще и на себя…
– Я бы знал.
– Я бы тоже, смею думать, – сказал Данил. – А что с Андреевым?
– Ноль известий. Ихние газетки тоже молчат. Послушай, это же идиотизм какой-то…
– Это ты любителям газетной клубнички объясни, – сказал Данил. – Они тебя послушают… И не поверят ни на грош. Детали насчет контейнера известны?
– Более-менее. Какой-то ретивый паршивец из новеньких решил попробовать на площадке ихнюю натасканную на порошок собачку. А этот друг человека моментально рванул к нашему контейнеру.
– Судя по твоему тону, ты в такое отчего-то не веришь?
– Как сказать… – задумчиво произнес Хоменко. – В конце-то концов, собачки такие у них есть. И пускают их по площадкам в самом деле регулярно. Только есть две странности. Во-первых, «порошковые» стульчики отыскались у самых створок. Я не великий спец по переброске героина, но еще сто лет назад слышал: чтобы отбить собачке нюх, достаточно завернуть пакет в пропотевшую рубашку.
– Верно.
– Вот… А второе: этот ретивый службист моментально куда-то слинял. Нет его ни на работе, ни дома. А прокурорские объявили прессе, что его, на американский манер, моментально где-то запрятали, скрыли от мести гангстеров до суда, бороду приклеили, бабой нарядили… Вот только жена его, по данным моего парнишки, что-то очень уж нервничает. И вполне вероятно, спрятали его под метром чернозема или на сортировочной, там у нас любят в серную кислоту окунать жмуриков – сунешь на закате, а к рассвету и вылавливать нечего…
– Ну, а твоя версия?
– Нет у меня пока версии, – сказал Хоменко. – Одно тебе скажу точно: с пятницы через байкальский филиал «Транспорта» не протащить и левого перочинного ножика. Сам филиал работает нормально, никто туда не лезет. Но нашему «Транспорту» кранты с панихидою.
– Но мы ведь и до того не пускали тем маршрутом ничего левого…
– В том-то и дело, – Хоменко поморщился. – Если мы ничего не пускали, зачем нас засвечивать? Может, вы тут собирались нечто провернуть?
– Ничего мы не собирались, – сказал Данил. – Уж пора бы знать. Никто тебя болтливой институткой не считает, так что непременно знал бы… Уж мне-то ты веришь?
– Тебе-то я верю… У тебя в машине никакой пленочки не вертится?
– Будь спокоен.
– Откровенно можно?
– Ну, валяй.
– Могли провернуть что-то такое, о чем не знали бы ни ты, ни я?
Данил подумал и сказал:
– Не усложняй, Паша, не надо. Мы с тобой, мил друг, по самые уши в деле. Кое-что иногда проходит мимо нас, но вот т а к вот нас подставлять не стали бы. И прежде всего из рациональных соображений, а не из нежной к нам любви. Очень уж рискованно для дела, если мы с тобой о таких вещах не предупреждены, а следовательно, не готовы к работе…
– Да я и сам так думаю. Все вроде бы прокачал, но – свербит…
– Почеши, где свербит, – сказал Данил. – И вообще, попала собака в колесо – пищи, да беги… Местные газеты везешь?
– Конечно. Это – для отдельного разговора…
– Я тебе заранее все скажу, – хмыкнул Данил. – Все они к происшедшему отнеслись с умеренным любопытством, но вот один-единственный листок у вас прямо-таки повис на штанах, пускал слюни, матеря на чем свет стоит поганых наркобаронов, взывая к гражданской совести байкальцев, хныча о попранных идеалах демократии… Попал в девятку?
– В десятку. Значит, уже знаешь?
– Да нет, – сказал Данил. – Просто у нас здесь гонят оперетту по тому же сценарию, и, поскольку сходство партитур настораживает и наталкивает, нам с тобой многое предстоит обговорить. А заодно и поможешь мне сегодня ночью поохотиться.
– На кого?
– А кто придет… Все равно на доклад к шефу тебе идти к одиннадцати, так что и отоспаться успеешь, если придет рано, если вообще придет… Тебя здесь не знают, это хорошо.
– Ивлева я завтра увижу? Он не в отъезде?
Данил насторожился, но глаз от дороги не оторвал:
– А что такое?
– Сделал я ему явку, как он просил.
– Та-ак… – сказал Данил. – Быстро! Что за явка, где? Зачем?
– Слушай, а ты совершенно уверен, что Кузьмич через твою голову ничего никому не поручал? Я, знаешь ли, не хочу лезть в ваши тонкости, не полагается мне по чину…
– Если бы и поручил, обязательно сказал бы. Потому что Ивлева убили. Я тебя, прости, не буду посвящать в детали, исключительно ради сбережения времени. Потом будет время. А сейчас выкладывай – что за явка? Или нет, все по порядку. Он у вас был в последний раз недели две назад, обычная проверка по его епархии…
– Ну да. Только он, помимо обычной проверки, чересчур долго толковал о чем-то с Андреевым. А потом просил меня подыскать ему надежного человека в Курумане. Не просто мужика, у которого можно проездом остановиться, собравшись на охоту или рыбалку, а надежного человека, чтобы не запивался, не болтал, не сидел прежде, не продал в случае чего… Словом, ему требовалась самая натуральная явка.
– Сделал?
– Конечно, – сказал Хоменко. – Он явственно намекал, что поручение исходит сверху, а вашу дисциплиночку мы знаем, люди мы завсегда исполнительные… Пришлось сделать. Куруман – это уже не Байкальская область, ну да повязан городок с нами даже теснее, чем со своим родимым центром – из-за особенностей географии. Понимаешь…
– К черту географию. Потом посмотрю карту. Продолжай.
– В общем, дел у нас там нет, но многие бывают часто – там начинается настоящая тайга, охота, рыбалка, кое-где ломают жадеит «Регина», но по-дилетантски, без размаха и организованности… Дал я ему одного надежного мужика. Бывший начальник леспромхоза, сейчас держит пару магазинов, ходит по бизнесу, с теми, кто контролирует Куруман, отношения хорошие. Не пахан, не под паханами – но д р у г паханов. Координаты я Вадиму нарисовал все, он туда собирался примерно через месяц.
– Зачем?
– Я ж говорю – он намекал про поручение сверху, я и не расспрашивал.
– Все?
– Ну, вообще-то… Я его плохо знаю, он так-то мужик нормальный? В смысле психики?
– А что?
– Он лошадей измерял, – сказал Хоменко. – На ипподроме. Я к нему на все время пребывания, как полагалось, приставил бодигарда – чужой город, правила безопасности… Мальчик мне потом докладывал, что Ивлев велел поискать ходы к ипподрому. Ходы ему нашли. Он туда поехал с тем же мальчиком и тщательно вымерял коня сантиметром.
– Какого коня?
– Да первого попавшегося. Проверял, какую этот конь занимает площадь. И выспрашивал у ипподромных, как лошади ходят в табуне – тесно, бок к боку, или нет, сколько занимают места. Сечешь что-нибудь?
– Ни хрена, – сказал Данил искренне. – Ну, это мы отложим на потом. Ты пока посиди и хорошенько припомни все об этом его визите. До мельчайших подробностей, что тебя учить?
И замолчал, чуть прибавив газу. Ломать сейчас голову над очередной порцией загадок он и не собирался – рано, рано… К тому же не брали еще за кислород крутого паренька Хиля, а сидевшие в засаде на квартире Вадима периодически докладывали, что вокруг все спокойно, чужих радиопереговоров не фиксируют, в квартиру никто проникнуть не пытается, а субъект цыганско-казацкого типа в окрестностях не замечен…
Он ни о чем не думал. Он ждал, совершенно точно представляя, чего ждет.
И дождался-таки. Одного из просчитанных вариантов.
Город, собственно, уже начался – вокруг густо маячили заводские корпуса, примыкавшие к железной дороге склады, высоченные трубы, длинные стены из бетонных плит. Движение было оживленное, пошли знаки ограничения скорости, светофоры, и Данил сбросил скорость.
«Зилок» вылетел справа на красный свет – но он ждал и такого, был готов… Крутанул руль, не касаясь тормозной педали, дал газу. Темно-серый «БМВ», увернувшись от массивного темно-синего капота, проскочил на другую сторону перекрестка, разминувшись в паре миллиметров с ехавшей навстречу, соблюдавшей все правила и державшей дозволенную скорость «Волгой». Выскочил на обочину и встал.
Со всех сторон возмущенно завопили клаксоны. «ЗИЛ» уносился прочь. Синяя «Хонда» рванула было за ним, но Данил успел дать два длинных гудка, и она тормознула, медленно стала выбираться из мгновенно возникшей пробки.
– Весело живете, – выдохнул Хоменко, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в фигурную боковину двери.
– Говорил же тебе – пристегнись…
– А почему вернул ребят?
– Все равно не догнали бы, – соврал Данил. – Он уже свернул за угол, там настоящий лабиринт, есть где стряхнуть любой хвост или смыться, бросив машину…
Где-то далеко позади взвыла милицейская сирена, и Данил поскорее рванул с места, благо не было ни битых машин, ни покалеченных пешеходов.
