Сергей Самаров - Свинцовый взвод
Гранатомет ухнул охотящимся филином. И ящик с минами не просто поддался гранате, он сдвинулся с места, развернулся, рассыпался сам и рассыпал содержимое. И тут же дал длинную очередь по ящику меньших размеров Улугбеков. Расчет был верным. Взрыватели не любят даже механического воздействия, взрыв маленького ящика был сильным, и от него взорвался соседний ящик с минами. Этого взрыва хватило на то, чтобы сбросить со скалы все. И миномет, и людей, и стоящие дальше ящики с другими минами.
Скала осталась пустой…
* * *– Вот уж не повезло человеку, значит, не повезло… – сказал эмир Хамид, когда они спустились на тропу, и показал стволом автомата на толстую ветку сосны.
Сосны здесь на склонах не росли, для них там было слишком круто. Но вот в более пологом месте, рядом со скалой и вдоль тропы, они широко раскидывали свои мощные ветви. На ветке висел, безжизненно свесив руки и ноги, человек, заброшенный туда взрывной волной. Наверное, человек был еще жив, хотя на скале прозвучал не просто взрыв фугаса, а взрыв целого ящика осколочных противопехотных мин, и осколками, наверное, достало всех, кто в момент взрыва на скале находился.
– Мне кажется, он еще жив, – сказал Раскатов. – Шевелится. Или ветром его качает? Да и ветра-то сильного нет. Да, жив. Это эмир Чупан.
– Упадет, больно ему будет… – пожалел Улугбеков своего коллегу, поднял автомат и дал теперь уже короткую очередь.
Но пули не сбили тело на землю, хотя и заставили многократно вздрогнуть.
– Птицы покормятся или следователи снимут, – предположил старший лейтенант. – Пойдемте дальше. Две следующие скалы далеко – на противоположном склоне. А время поджимает…
Ближайшую скалу с третьим минометным расчетом они видели, когда осматривали уничтоженную позицию второго расчета, являющуюся, видимо, одновременно и штабом обороны ущелья. Бинокль и прозвучавший новый выстрел помогли определить, где она находится. И даже узнать, что там расчет состоит из двух бандитов. И теперь можно было ориентироваться даже без дополнительного поиска. Единственное, что смущало старшего лейтенанта, – близкое ко дну ущелья месторасположение третьей скалы. А им предстояло пересекать дно ущелья. И со скалы могли заметить непрошеных гостей. Заметить и обстрелять, а сами – подготовиться к обороне. Или принять какие-то иные превентивные меры. Но возможности дожидаться темноты не было. Работать нужно было быстро и срочно.
Константин Валентинович давно и хорошо знал, а сейчас еще и дополнительно убедился, что спускаться по склону бывает гораздо труднее, чем подниматься. При подъеме в основном беспокоит дыхание. С поврежденными ребрами оно беспокоит особенно. А при спуске все мышцы работают и напрягаются. К тому же следует соблюдать усиленную осторожность, чтобы не свалиться и не покатиться. Катиться, правда, здесь сложно. Обязательной при падении будет попытка сломать лбом ствол какой-нибудь ели. Но, чтобы до ствола добраться, придется еще скорость развить, чтобы раздвинуть лицом колючие еловые лапы. Короче говоря, падение обещает слишком мало приятного, чтобы к нему стремиться. И потому осторожничали. Веревки, чтобы подстраховаться на самых крутых участках, не было. Леска, которую Раскатов снял с «растяжки» и спрятал в карман своей «разгрузки», конечно, не была приспособлена для подобных целей. Запас веревок во взводе был, но он был распределен между солдатами. Офицер всегда предпочитает нести меньший груз, чем его подчиненные. Это понятно и естественно. У офицера другие задачи. И потому спускались, придерживаясь руками за лапы елей. Лапы были гибкие и колючие, но руки быстро привыкли к иголкам и не страдали от уколов. Зато торможение было плавным, без рывков, и уже к середине спуска оба, и старший лейтенант Раскатов, и эмир Хамид Улугбеков, стали действовать быстро и безошибочно. Спуск значительно ускорился…
Глава десятая
Спускались они не напрямую, а наискосок, чтобы выйти в пределы непосредственной близости к третьей минометной точке. Конечно, бандиты на третьей точке слышали звуки стрельбы и взрывы, поэтому были обеспокоены и насторожены. Была надежда на то, что они знают о способности звуков в таких ущельях носить непредсказуемый характер. Иногда слабый кашель разносится на сотни метров в обе стороны. А порой не всегда услышишь звуки близкого боя. Выходить так близко и переходить ущелье под самым носом у минометчиков решил старший лейтенант Раскатов. Рассуждал он при этом, что называется, исходя от обратного. Бандиты наверняка звуки боя слышали и насторожились. Они хотят знать, что и где происходило. Но ожидают они, как вообще свойственно человеку, лучшего для себя, а не худшего. И потому будут внимательно контролировать дальние подступы к скале, тем более в этом месте ущелье далеко просматривается. А вот ближние подступы будут под недостаточным присмотром. И здесь проскочить будет легче. Тем более что спецназовец с эмиром Хамидом очень быстро преодолели дистанцию.
Остановившись внизу и найдя подходящие кусты, Раскатов присел за ними, указав место рядом с собой Улугбекову, и принялся рассматривать саму скалу. Издали она показалась высокой, но узкой, с маленькой площадкой со стороны входа в ущелье. А за этой площадкой скала продолжалась и росла вверх еще на добрых семь-восемь метров. Но плоскости, пригодной для установки миномета и ящиков с боезапасом, не имела. С нижнего уровня наблюдения впечатление о скале не изменилось. Она в самом деле была невелика в диаметре и походила на поднятый в виде восклицательного знака палец.
Раскатов уже наметил мысленный маршрут пересечения дна ущелья, когда в кармане у него завибрировала трубка. Пока была возможность, Раскатов решил ответить. Звонил майор Еремеенко.
– Слушаю, товарищ майор.
– Что не звонишь, Константин Валентинович? Мы теряемся в догадках. Если не звонишь, всегда есть опасения, что с тобой нечто неприятное произошло.
– Я хотел позвонить, когда закончим дело.
– Шумишь ты сильно. Я думал, уже всех уничтожил, кого найти смог.
– Кого смогли найти, мы уничтожили. Семь человек, в том числе Парфюмер и эмир Чупан. Их собственноручно уничтожил Хамид Абдулджабарович. Он мне очень сильно помогает. Уничтожены два минометных расчета вместе с минометами и минами. Вообще-то, после первого расчета мины остались в целости, уничтожен только ящик со взрывателями. А после второго уничтожен только один ящик с минами, но на скале их было четыре. Один удалось взорвать вместе с ящиком со взрывателями. Опять Хамид Абдулджабарович сделал…
– Он, я вижу, молодец. А ты сам хоть что-то сделал?
– Я ему помогаю.
– Дальше что?
– Мы сейчас подходим к третьей скале. Слышу, как стреляют с четвертой. Засек местоположение по звуку, хотя звукам здесь доверять сложно. Но мы найдем. И третью, и четвертую. После уничтожения минометов рекомендую выставить трофейный автоматический гранатомет и расстрелять из него позицию бандитов у входа в ущелье.
– У меня в отряде и без трофейного «АГС» имеется.
– Тогда можно сразу двумя накрыть. И одновременно пойти вперед. Гранатометы – хорошее прикрытие. Бандитов там, по моим подсчетам, не больше двух десятков. Если и больше, то ненамного. Когда осколки гранат срежут кусты, им даже укрыться будет негде. И еще следует учесть, что там в основном уголовники, а не обученные солдаты. К тому же они потеряли своих командиров. Потеря поддержки минометов сломает их морально. Они очень на них надеялись. А автоматические гранатометы их просто разгонят. Бандиты не понимают, что при таком обстреле лучше лежать, не шевелясь. Они побегут. И их осколками побьет.
– Сделаем. Нет проблем. А ты сам с минометом справиться сможешь?
– Вообще-то меня учили. И даже практический экзамен сдал на «отлично». По крайней мере, с оптическим прицелом и с установлением углов справиться могу.
– Тогда попробуй по ущелью не бегать. Захвати один миномет и расстреляй из него второй. Сильно себе жизнь облегчишь.
– Вообще-то это мысль, товарищ майор. Не уверен, что решусь, но попробовать можно. Если обстоятельства будут тому способствовать.
– Мой знакомый священник в таких случаях говорит: если Господу будет угодно…
– Он правильно говорит.
– Может, все-таки выслать тебе в помощь группу твоих солдат со снайпером. Вот рядом со мной твой заместитель вертится. Деловой старший сержант. В минуту два новых предложения делает. Он хочет в ущелье прорваться. Говорит, что сможет под засеками проползти понизу. Медленно, но проползти обещает. И еще пару человек провести может. И солдаты, говорит, тоже в помощь тебе рвутся. Поддержка была бы хорошая.
– Я подумаю. Если сам не справлюсь, я позвоню. Тогда будем использовать снайпера. А что касается засеки, то Юровских, может быть, и сможет проползти. Он сын профессионального охотника. В тайге вырос, тайгу знает и всегда говорит, что она не чета местному лесу. Местный лес для него – парк. Если говорит, что проползет, значит, проползет. Но пока не надо. Мы вдвоем с Хамидом Абдулджабаровичем не так заметны. Если что, я позвоню.
