Александр Тамоников - Не злите спецназ!

— Есть!

— Отработаете задачу тихо, тогда вертолет подберет вас в районе перевала. Согласование эвакуации проведем во время отхода отряда. Работай, Седой!

— До связи!

Седов передал трубку спутниковой станции «Вега» капитану Леруа и по своей радиостанции малого радиуса действия вызвал Грачева:

— Грач, это Седой! Начинаем работу с нуля. План остается прежним. Отработка объектов на рассвете завтра, 4-го числа.

— Принял.

Майор опустил радиостанцию в карман куртки:

— И снова ожидание… А солнышко-то припекает, да, Хакер?

— Припекает — не то слово.

— Здесь так: днем зной, ночью холод. В горах, я имею в виду… Ладно. Ты еще в состоянии работать?

— Препарат действует.

— Как начнешь уставать — сообщи, сменю.

— Сообщу.

Седов вернулся к холмам и подсел к снайперу, немецкому лейтенанту Аппелю.

— Я вот о чем подумал, Ганс… Тебе придется снимать часовых на террасе через окна?

— Да. А что?

— А то, что звон разбитого стекла могут услышать телохранители в доме.

— Никакого звона не будет. Пули сделают аккуратные дырочки и в оконном стекле, и в головах боевиков.

— Уверен?

— Вы должны лучше знать свое оружие.

— Поэтому и сомневаюсь в твоей уверенности…

— Вы стреляли из «винтореза» в окна с пяти-семи метров?

— Не припомню. Но с пятидесяти бил, и тогда стекла разлетались на мелкие осколки.

— С пятидесяти — да, но не с пяти метров. А я проведу обстрел часовых именно с этого расстояния.

— Ты уже выбрал позицию?

— Примерно… Но это по тем бандитам, что несли службу прежней ночью. Другая смена может вести себя не так спокойно. Но в любом случае на расстояние до пяти метров к террасе я подойду.

— Поживем — увидим… Как говорится, нам бы только день простоять да ночь продержаться.

— Очередная русская поговорка?

— Это из детства.

— Странные вы, русские…

— Потому и сломали хребет германскому фашизму. Твой дед наверняка воевал против Союза во Второй мировой войне?

— Нет, командир. Мой дед и бабушка погибли в концлагере. Они были коммунистами.

— Вот как? Интересно.

— Да уж куда интересней…

— Извини, Ганс.

— Никак не могу привыкнуть к псевдониму…

— Привычка — дело наживное.

— Согласен.

— Сейчас бы пива… Баварского, да?

— Предпочитаю чешское.

— Ты не патриот своей страны?

— Если вы в России покупаете автомобили из Германии, это тоже значит, что патриотизм в вас не очень воспитан?

— Ладно, ты прав… Ого!

Аппель удивленно взглянул на российского майора, поднявшего глаза в небо.

— Что такое? — И тоже поднял голову.

— Гляди, Ганс, какой орел! И парит медленно, совсем не взмахивая крыльями.

— Чует кровь…

— Ни хрена он сейчас не чует. Просто парит и высматривает добычу на земле… Красиво.

— Красиво. Но я не люблю птиц.

— Что так?

— Не люблю, и всё.

— А говоришь, русские странные… Как можно не любить птиц?.. Ладно, дело твое. Отдыхай!

Седов прошел к Коновалову:

— Как дела, Юра?

— У нас же нет ни имен, ни фамилий, ни званий, ни родины, — усмехнулся капитан.

— Да ладно. Мы же свои.

— Как дела… А как могут быть дела, когда паришься у этого богом забытого кишлака? Тоскливо, командир. И дернул же черт этого Карима приехать в Гермабад перед самым штурмом!

— Радуйся, что он не приехал позже.

— Но почему нас не предупредили об опасности?

— Недоработка разведки. С этим сейчас разбираются в Москве.

— Ну, здесь еще ладно, а вот если и в Афгане наши славные разведчики не доработают, то нам придется ой как нелегко.

— Не думай о грустном.

— Есть не думать о грустном… Буду думать о веселом.

— Только не смейся слишком громко.

— Ты бы поспал, Седой…

— Да, пожалуй, отдохну. Контролируй ситуацию. Где бы мне прилечь?..

— Вон у валуна тенек, нормальное место. Во сколько разбудить?

— Сам встану, как отдохну.

…В это время у объекта «арсенал» к старшему лейтенанту Грачеву, отдохнувшему в тени холма, подошел только что сменившийся с поста наблюдения старший лейтенант Шинкевич. Командир перовой штурмовой группы, открыв глаза, спросил:

— Тебе есть что сказать, Блондин?

— Ты не заметил, как внимательно Карим осматривал полосу проволочных и минных заграждений?

— Ну, и что?

— Я подумал, а не под сигнализацией ли проволока?

— От «колючки» проводов в караулку нет, а на столбах отсутствуют сирены.

— А если провод проложен под землей и сигнализация выведена на пульт начальника караула?

Грачев сел.

— Под землей, говоришь?

— Да. И проложена она может быть с любого столба, а их по периметру сотни. Перекусим мы проволоку — и поднимем караул. А в нем, кроме часовых на вышках, десять рыл «духов». Встречу они нам организуют достойную — тут уж не до штурма будет, уйти не сможем…

— И как проверить, под сигнализацией проволока или нет?

— Это вопрос к французскому компьютерному гению. Сами мы ничего проверить не в состоянии. Была бы кошка, можно было бы запустить ее на проволоку. Но ни кошки, ни самой задрипанной мыши у нас нет.

— Так! Придется вызывать сюда Хакера. Хотя за каким чертом «духам» нужна здесь сигнализация, если часовые на вышках все отлично просматривают?

— Скорее всего, сигнализации действительно нет… а если есть? Рисковать мы не имеем права, не та ситуация.

— Это верно, ситуация не та. В другой обстановке мы спокойно разнесли бы караулку из гранатометов. Но требуется тихая работа… — Грачев достал радиостанцию: — Седой, ответь Грачу!

— На связи! — отозвался командир отряда. — Поспать не дашь… Что у тебя?

Старший лейтенант кратко объяснил суть возникшей проблемы. Седов воспринял подозрения Грачева серьезно:

— Об этом мы не подумали. Плохо. Я высылаю к тебе Хакера, пойдет дальним обходом. Вышли навстречу своего человека.

— Когда ожидать Хакера?

— Через двадцать минут.

— Принял.

Отключив станцию, Грачев взглянул на белоруса:

— Ну, что, Блондин, ты проявил бдительность, инициативу — тебе и работать по проблеме. Седой отправляет к нам Хакера по дальнему обходу; выходи за вторую гряду холмов, встречай француза и веди сюда.

— Когда он подойдет?

— Ты иди сейчас, а Хакер подойдет минут через двадцать.

— Есть!

В 18.05 Шинкевич привел на позиции ожидания французского капитана.

— Что у вас за проблемы, господа? — спросил Леруа.

Грачев, объяснив ситуацию, поинтересовался:

— Сможешь определить, находится ли «колючка» под сигнализацией?

— Смогу.

— Будем ждать наступления темноты?

— Зачем?

— Тебе же надо подойти к проволоке…

— Нет, Грач, не надо, — улыбнулся француз.

Раскрыв свой кейс, он включил установленную в нем аппаратуру. Несколько раз нажал на какие-то клавиши, потом отключился и захлопнул кейс.

— Вот и все! Работайте спокойно, никакой сигнализации по периметру ограждения нет.

— Уверен?

— Сомневаешься?

— Да.

— Нет сигнализации, Грач. Объяснить, как я это установил? Но тогда тебе придется слушать не менее часа.

— Я доверяю твоему профессионализму. Назад сам дойдешь или проводить?

— Сам дойду.

— Привет Седому и всем бойцам второй штурмовой группы.

— Передам.

Леруа ушел ко второй линии холмов и скрылся из виду.

— Ну вот, — проговорил Грачев, — «колючка» без сюрпризов. Теперь Буряту не напутать бы с коридором… Сколько сейчас времени? Черт, только седьмой час, вся ночь впереди…

— Если «духи» опять не подкинут нам новую вводную, — сказал Шинкевич.

— Сплюнь!

— Да я уж исплевался весь, как верблюд.

— Ты у себя в Беларуси, слышал, в Администрации президента служил?

— Да. Был одним из его личных водителей.

— Батька ваш на самом деле так крут, как его выставляет белорусская пресса?

— Нормальный мужик. На публику не играет. С чиновниками строг, близко к себе никого не подпускает. Да он с нами особо и не общался. Но всегда следил за тем, чтобы охрана была в порядке. В смысле питания, отдыха… В общем, батька есть батька. Народ им доволен.

— А оппозиция?

— Так же, как и в России: лается, да толку-то?

— Но батька ваш оппозиционеров сажает, а наш президент — нет.

— Ты больше телевизор смотри, Грач… Но, по-моему, мы не по теме разговор завели. Не наше это дело — обсуждать руководителей стран. Пусть этим другие занимаются, кому делать больше нечего.

— Ты прав, у нас другая работа. Отдыхай, Блондин.

— Да надоело уже…

— А куда деваться?

На обоих объектах наступило затишье. Сменился караул на складах. В усадьбе женщины готовили ужин. Вернувшийся от Грачева капитан Леруа доложил Седову, что уже чувствует усталость. Командир отряда отправил его отдыхать, выставив на пост наблюдения своего заместителя капитана Коновалова.