Виктор Степанычев - Жара
— Да, «шестой», слышу отлично. Рядом с тобой остановилась белая «Волга». В ней двое мужчин, по виду «шпаки»… Они вышли из машины и направляются к лесополосе, практически идут на тебя. Оружия при них ты не наблюдаешь. Один на ходу расстегивает ширинку, второй тоже… Понятно, зачем вышли. Есть возможность стреножить обоих. Говорить больше не можешь, они слишком близко, ждешь команды…
Данила-мастер вскинул глаза на Веклемишева, ожидая реакции на доклад, пришедший от Митяя.
— Пусть стреножит, только аккуратно! И чтобы личико свое не показывал! — скороговоркой выдал Вадим, в мгновение оценив обстановку. — Донник, Дима, за мной!
Петляя между деревьями лесополосы, они преодолели расстояние до засидки Митяя не более чем за четыре минуты. Однако этого времени оказалось достаточно для того, чтобы беспечные пассажиры «Волги» оказались упакованными в бутерброд в положении спина к спине. Связанные тонким шпагатом, они сидели на мокрой земле. Один не подавал ни звука, находясь в положении «низко голову наклоня», а второй мычал что-то непонятное, но явно грозное, через заклеенный скотчем рот. Глаза пленников были завязаны цветными шелковыми шарфами, вероятно, принадлежавшими самим бедолагам. Митяй точно в рейде такими не пользовался.
— Все нормально? — вывалившись из кустов, спросил у прапорщика Веклемишев.
— Нет проблем! — пожал плечами Митяй. — Я гражданам доходчиво постарался объяснить, что они злостно экологию нарушают отправлениями естественных надобностей, зеленые насаждения портят, и вообще в дороге следует пользоваться личными биотуалетами или, если совсем невтерпеж, памперсами. Один не согласился, попытался возразить, вот теперь и молчит.
— Говоришь много, — сделал ему замечание Вадим.
— Это от пережитого, — буркнул Митяй и тут же замолк, виновато опустив глаза под острым взглядом Веклемишева.
Донник со Стояновым в темпе обыскивали пленников. Димитр вытянул из внутреннего кармана кожаной куртки мычавшего толстый бумажник и протянул его Веклемишеву.
— Проверь машину, — приказал ему Вадим.
Он распахнул бумажник и стал изучать содержимое. Сразу бросилась в глаза краснокожая книжица с вытисненным серебром двуглавым орлом. Веклемишев открыл корочки и вслух прочитал, что обладатель сего удостоверения является представителем государственной власти в лице начальника районного отдела образования. Видимые из-под шарфа орлиный нос и нижняя часть лица пленника в части касающейся соответствовали фотографии.
— Из учителей, значит, будете, гражданин, — констатировал Вадим, на что мычавший немедленно отреагировал, активно закивав замотанной в шарф головой.
— Отрадно, — согласился с ним Веклемишев, продолжая изучать бумажник. — Вот только странно, откуда у работника народного образования столько баксов в лопатнике.
Вадим вытащил из отделения приличную пачку сотенных бумажек с портретом брезгливо поджавшего губы президента Франклина и взвесил ее на ладони.
— На две штуки «бакинских» точно потянет, — сообщил он внимательно наблюдавшему за ним Митяю.
— Коррупционер! — убежденно заявил прапорщик. — Детей обворовывает. И еще природу портит…
Веклемишев нагнулся к мычавшему пленнику и рывком сдернул с его губ скотч.
— Ну что, гражданин, будем давать правдивые показания? — поинтересовался Вадим. — Откуда у вас фальшивые доллары? Сами печатаете или подторговываете за полцены?
Несколько секунд молчания дали понять, что пленник огорошен поступившими вопросами. Однако очень скоро он пришел в себя и сразу принялся хамить. На присутствующих полился поток угроз и фамилий. Оказалось, что у районного чиновника, по его словам, в родственниках и друзьях ходят представители всех ветвей власти — официальной, криминальной, теневой и прочая и прочая… Перечисление здравствующих и почивших в бозе продолжалось как минимум минуты две. Путин и Дзасохов, Дудаев и Масхадов, Аушев и Березовский, Грачев и Иванов, оба Кадыровых и Зязиков, Жириновский и совсем незнакомые Вадиму, но с впечатляющими воображение фамилиями Гагик Мартиросян и Мендель Кацнельсон должны были тотчас примчаться в лесополосу и со всей пролетарской ненавистью порубать в капусту обидчиков начальника отдела образования района. Похоже, товарищ не ведал, кто его взял в полон — бандиты или официальные органы, — и на всякий случай валил в кучу всех, кого знал и кто был на слуху.
Веклемишеву очень скоро надоело выслушивать глупые угрозы, и он, поморщившись, как бы нехотя, кивнул Митяю, стоявшему над пленником. Прапорщик понятливо мотнул подбородком в ответ, коротко размахнулся и открытой ладонью ударил болтавшего чиновника по носу, торчащему из-под шарфа. Такой удар особого вреда, как правило, не наносил, однако был крайне эффективный в плане болезненности. От неожиданности и сильной боли пленник проглотил очередную громкую фамилию и, утробно охнув, тонко и жалобно заныл.
— Это тебе, падла, за Дудаева и Кацнельсона. Усвоил? Будешь говорить, только когда тебя спросят, — негромко, но зловеще проговорил над ним Митяй. — Понял, ублюдок? Понял, я спрашиваю?! Или тебе яйца отрезать? Можно, шеф?
— Отрежь ему ухо… левое, — мрачно сказал Веклемишев и добавил по-английски: — O God, I could be bounded in a nutshell and count myself a King of infinite space.
— Яволь, герр оберштурмбаннфюрер, — с радостью откликнулся прапорщик, вытягивая из ножен свой знаменитый крис. — Исполним сей же момент.
Трудно сказать, что более повлияло на пленного чиновника, строки из шекспировского Гамлета «О боже, я бы мог замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства», «оберштурмбаннфюрер» Митяя или его же крис, аккуратно царапнувший мочку оттянутого уха, однако нытье немедленно прекратилось. Пленник дрожащим шелковым голосом поведал, что если он вдруг случайно чем-то обидел достопочтенных сеньоров, то глубоко скорбит по этому поводу и готов немедленно принести извинения.
— Осознал, коррупционер, — с удовлетворением констатировал Митяй, видимо, польщенный званием достопочтенного сеньора. — Может, шеф, не будем ухо-то.
— Может, и не будем, — эхом откликнулся Веклемишев. — Правда, я страсть как не люблю фальшивомонетчиков.
— Я не фальшивомонетчик, — попытался возразить пленник.
— Сказал, говорить будешь, когда спросят! — рявкнул ему Митяй и еще сильнее оттянул ухо.
— Понял, все понял. Ой, как больно! — запричитал чиновник.
— Кто ты такой? — грозно спросил Вадим. — Отвечай быстро и не вздумай врать.
— Арслан Бодоев, начальник районного отдела образования. У меня четверо детей и мама больная…
— Про маму потом, — оборвал его Веклемишев, разглядывая документы, которые подал ему Донник, обыскивавший второго пленника. — Кто второй?
— Мой водитель… персональный, Миша Гуцериев. Он же и охранник…
— От кого тебя охранять, морда протокольная? — подал голос Митяй, но тут же прикрыл рот, наткнувшись на недовольный взгляд полковника.
— И куда вы с Мишей направлялись, сладкая парочка? — небрежно спросил Веклемишев, бегло просматривая документы пленников.
Ответы чиновника пока соответствовали паспортам и бумагам, имевшимся в бумажниках пленников.
— На курорт, уважаемый, в Железноводск. Понимаете, горящая путевка образовалась… Я вчера получил ее в республиканском Минздраве во Владикавказе, и сегодня утром мы отправились в путь.
— Значит, здоровье, подорванное на службе, подправить собрались, господа хорошие. А почему вы не на Нальчик или Прохладный двинулись, а рванули в сторону Моздока? — подозрительно спросил Вадим, только что проштудировавший карту. — Есть же трасса напрямик с Владикавказа на Минводы.
— Начало действия путевки, то есть заезд в санаторий, только завтра. Я решил по дороге в гости к сестре завернуть в Сухотское. Это рядом с Моздоком, не доезжая…
От «Волги» вернулся Стоянов. Он потряс ключами зажигания, показал жестом, что машина исправна, и протянул Вадиму прозрачную папку-файл с бумагами. Веклемишев не стал брать папку, рассмотрев, что в ней лежит буклет-путевка с надписью «Дубовая роща». Он отдыхал в Железноводске после ранения семь лет назад и слышал название этого санатория. Крутое заведение, кажется, курируется Администрацией Президента.
— Значит, к сестре решил завернуть, — задумчиво сказал Вадим. — Сестра — это хорошо! Сестру забывать никак нельзя…
Он уже принял решение и сейчас обдумывал детали. Указав знаком, чтобы Донник охранял пленников, отозвал Стоянова и Митяя в сторону.
— Передай Тамбовцеву, что мы с Димой отчаливаем на «Волге» работника народного образования, — приказал Веклемишев прапорщику. — Чинушу и его водителя придержать здесь часа на три и отпустить. Деньги вернуть. Он, может, и вправду коррупционер, да только мы по другому профилю работаем. Пускай с ним ОБЭП разбирается. Документы и путевки мы со Стояновым с собой заберем, в дороге пригодятся. Потом в машине оставим. Дима, переоденься в гражданское. Одолжи у задержанных. Махни не глядя. Кстати, прапорщик, ты второго не слишком сильно… в экологическом плане? А то он признаков жизни не подает.
