Лев Пучков - Блиндажные крысы
Доктор несколько мгновений колебался, завороженно глядя на чашку, затем надрывно всхлипнул и в три глотка осушил ее.
Валентин тотчас же наполнил чашку.
— Повторим для верности…
Повторили трижды. В итоге доктор выхлебал полбутылки с интервалом в две минуты.
— А теперь можете с чистой совестью отдыхать, — Валентин принял доктора под руки, довел до кушетки и заботливо уложил. — Спите, не думайте ни о чем. Больно не будет.
— Гореть вам… В аду… — тихо прошептал доктор, погружаясь в последний сон. — Нелюди…
* * *Когда покидали приемный покой, ласковая медсестра не преминула напомнить о себе:
— Быстро вы! Что, Андрей Федорович сегодня не в духе?
— Да, определенно не в духе, — ответил Валентин. — Что-то совсем без настроения. Спать, говорит, хочу. Пришлось оставить ему все и раскланяться. Пусть отдыхает…
* * *— Все в норме. Проводили родственника и его лечащего врача.
— То есть эскулап оказался осведомленным?
— Да. Присутствовал, слышал, знает. Прозвучали две персоны. Остальные члены консилиума на них вроде бы не отреагировали.
— Вроде бы?
— Большего узнать не удалось. Искренность была — триста процентов.
— Ну что ж… Хорошо, спасибо за работу.
— Мы свободны?
— Разумеется. Сейчас заедете в одно местечко, заберете результаты консилиума, и — по домам. Просьба такая же: цивилизованно, без лишнего шума. В общем, в твоем стиле.
— Сделаем. А что за местечко?
— Поезжайте в сторону Ленинградки, не спешите, откройте левое заднее окно. Предупреждаю: сезон охоты на «Ямах» еще не открыт, так что палить не надо.
— Эмм… Не совсем понял: на кого сезон не открыт?
— Да там увидите. Все, до связи.
На пересечении Ленинградки и Беговой машину Валентина догнал невесть откуда выскочивший байкер на «Ямахе», ловко забросил в открытое окно небольшой сверток и пулей умчался восвояси. Предупреждение генерала было весьма своевременным: при других обстоятельствах Палыч и Шота мгновенно изрешетили бы ночного ездуна, попытавшегося забросить что-то в салон их машины. Потому что при других обстоятельствах это «что-то» запросто могло оказаться гранатой.
Остановились, посмотрели, чем нынче по ночам швыряются байкеры.
В свертке была записка и несколько фото: полный симпатичный мужчина средних лет, с плешью и недюжинным умом во взоре. На трех из пяти фото мужчина был с трубкой — такая вот своеобразная характерная деталь. Лицо мужчины показалось Валентину знакомым, возможно, приходилось пересекаться по службе.
Запомнив данные, Валентин устроил пожар в ближайшей урне, спалив всю доставку вместе с пакетом.
— Едем на Фрунзенскую набережную.
* * *Рекогносцировка много времени не отняла — Валентин прекрасно знал этот район. «Объект» проживал в одной из нескольких «сталинок», образовывавших просторный двор с отличной детской площадкой, беседками и ухоженными клумбами. Двухкомнатная квартира «объекта» располагалась на третьем этаже, окна выходили не во двор, а на пешеходную аллею, вдоль которой росли вездесущие московские тополя.
Люди в этих домах жили в основном солидные и к своей безопасности относились бережно: все парадные были оборудованы видеокамерами и суточным постом с консьержем. То есть проникновение через подъезд по заявленному в пожеланиях (читай — в приказном порядке) тихому варианту можно было исключить сразу.
Оставив машину у соседнего двора, пошли подышать свежим воздухом и прогулялись по живописной тополиной аллее с весьма антуражными старинными фонарями, в которых, вполне возможно, вместо нынешнего неона когда-то горел живой огонь.
— Да, сохранила еще старушка-Москва вот такие уютные уголки…
Квартира объекта была крайней справа, свет в окнах отсутствовал. Впрочем, света не было во всем доме, за исключением одного окна на первом этаже — время позднее, люди давно отдыхают. А вот форточки во многих окнах были распахнуты настежь, в том числе и в квартире «объекта» — и это было весьма кстати, особенно в сочетании с толстыми ветвями могучих тополей, местами соприкасавшихся со стенами дома, В связи с этим напрашивался вполне логичный, хотя и несколько нетривиальный способ проникновения в нужную квартиру.
— Прогулялись, — доложил Валентин генералу. — Вариант есть, но специфический. Не одолжите ненадолго вашего специалиста?
— Какого именно?
— Нос…
— Нос, значит? Угу… А сами точно не справитесь?
Валентин живо представил, как квадратный Палыч будет смотреться в форточном проеме и криво ухмыльнулся. В эстетическом плане, разумеется, это было бы весьма занимательно и оригинально, особенно если все заснять на видео и потом смаковать под пиво в хорошей компании. Но с практической точки зрения это даже не ноль на выходе, а сплошной минус, прямиком ведущий к провалу задания.
— Нет, сами не справимся. Нужен спец.
— Хорошо, — неохотно согласился генерал. — Держи координаты. Звони не сразу, а минут через десять…
Позвонив по указанному номеру, Валентин услышал неожиданно бодрый для такой поры голос:
— Количество пациентов, сдерживающие факторы, глубина погружения?
Такая дикая продуктивность Валентина несколько озадачила: с этим спецом он работал единожды, довольно давно, задачу ставил лично генерал, так что пообщаться непосредственно в тот раз не довелось.
— Эмм… Может, для начала — «добрый вечер» и «с кем имею честь»?
— Уже давно ночь, чужой по этому номеру звонить не может. И… хм… в общем, Сам меня уже предупредил. Так что давай к делу: пациенты, погружение, сдерживающие факторы.
— Подъезжай, я тебе все на месте расскажу. Разговор не совсем телефонный, сам понимаешь, даже для нашего канала.
— Мне нужно знать, как экипироваться. Так что — хотя бы в общих чертах.
— Пфф… Что ж, резонно… Пациентов двое, глубина вообще никакая, они потом… эмм… поплывут дальше, как ни в чем не бывало. И желательно, чтобы утречком не сразу поняли, что, вообще, произошло… Так… Никаких дополнительных факторов нет, пациенты — обычные люди.
— Очень хорошо. Куда подъехать?
Валентин назвал место в трех кварталах от дома «объекта» — спец обещал прибыть не позднее чем через сорок минут.
После этого наша троица вернулась в машину, убыла к указанному пункту встречи и перешла в режим ожидания.
* * *Ждали молча. Весельчак Шота попробовал было поднять соратникам настроение убойными грузинскими анекдотами, но мрачный Палыч посоветовал ему заткнуться. Валентин, обычно не вмешивающийся в отношения «неразлучников», неожиданно его поддержал:
— Шота, ты лучше поспи, пока есть время. Что-то не по формату сейчас твои анекдоты…
С Геной получилось нехорошо. Нет, не в том плане, что потеря соратника всегда наносит удар по моральному состоянию бойцов, особенно если бойцы косвенно (или прямо — это уж как посмотреть) повинны в этой потере.
Валентина сейчас меньше всего занимала мрачность Палыча и нервозное веселье Шоты. В необъявленной межклановой войне эти бойцы занимают свое место по праву кровного родства с иерархами клана. Так что пусть себе рефлектируют как угодно и в любую сторону, на их положении это никак не скажется.
А вот Валентин, напомним, с сегодняшнего дня ни разу ничей не родственник, а всего лишь наемник. Примерно такой же, как и Гена, только более высокопоставленный (и кстати, не факт, что более полезный).
Гена много лет верой и правдой служил клану. И генерал Желябов служил. И даже входил в круг иерархов.
И Валентин служит.
Интересно… Как они поступят с загадочно «сгоревшим» Желябовым? Для Валентина этот интерес сейчас был отнюдь не абстрактным и не праздным, а вполне объектно-ориентированным…
* * *Спец прибыл через полчаса, совершенно внезапно и не пойми на чем. Валентин поглядывал на дорогу, ожидая спереди появления света фар (сзади был тупик), как вдруг передняя правая дверь беззвучно распахнулась и в салон юркой змейкой скользнула темная фигура.
— Привет.
От неожиданности Валентин едва не вскрикнул, а Палыч и Шота хором сказали:
— Б…!
Единомышленники, однако.
— Это он? — запоздало проявил бдительность Палыч, хватаясь за поясную кобуру.
Валентин включил в салоне свет и несколько секунд рассматривал ночного гостя.
Это был мелкий невзрачный мужчинка, по телосложению более похожий на подростка. Впрочем, лик у него был вполне взрослый и некоторым образом даже пугающий, очевидно, из-за очень бледной кожи и красных зрачков. Ни дать ни взять этакий вампир-альбинос, словно бы сотканный из ночного мрака где-то в Средневековье и какой-то злой магией занесенный в наши дни.
Характерно, что полный позывной альбиноса был Носферату, а всем, кому доводилось с ним общаться, велено было именовать его не иначе как Нос, по сокращенному варианту. Людей непосвященных такое прозвище могло повергнуть в недоумение — нос у спеца был маленький и курносый.
