Вражье логово - Александр Александрович Тамоников
7
Офицеры увиделись уже утром. Накануне Рябцев сразу, как пришел, завалился спать. Чуть позже объявился и Коновалов. Увидев, что напарник дрыхнет без задних ног, он тоже разделся и лег. И проспал без снов до самого утра.
Разбудил Николая доносившийся из кухни аромат яичницы. Майор сел на кровати, потряс головой, отгоняя остатки сна, затем оделся и вышел из комнаты. Умывшись, офицер появился на кухне, где уже хозяйничал Василий – сегодня была его очередь готовить завтрак. На плите вскипела в чайнике вода. Несмотря на то что капитан накануне вернулся изрядно под хмельком, о чем Коновалову по приходу сообщил стоявший в комнате запах алкоголя, Рябцев выглядел вполне свежо и бодро.
– С добрым утром, Вася, – сказал Николай.
– С добрым, Коля, – кивнул напарник. – Садись, завтрак уже почти готов.
– Я так понимаю, вечер прошел плодотворно, – усмехнулся майор.
– Вполне.
– И что интересного услышал?
– Давай сначала поедим, потом расскажу, – ушел от ответа Василий. – А то что-то у меня аппетит разыгрался.
Офицер не стал настаивать и кивнул. Он и сам бы хотел поделиться услышанным вчера от Руты. После завтрака Рябцев сложил посуду в кухонную мойку, приоткрыл окно и закурил.
– Ну, так что ты узнал? – повторил свой вопрос Коновалов, допивая оставшийся чай.
Ему показалось, что на долю секунды на лицо Василия набежала тень.
– Не особо много, если честно, – как-то уклончиво ответил капитан. – Но кое-что есть.
Николай насторожился.
– Это что-то неприятное? – прямо спросил он.
– Да как тебе сказать…
– Говори как есть.
Рябцев вздохнул. И рассказал. Все, что вчера услышал от Петера и Полуляха. Как он и предполагал, сидя в той пивной, разговор не ограничился упоминанием об одной лишь Руте. Про Варнаса его собутыльники рассказали мало, зато поведали еще и про Йонаса. Там, конечно, было меньше выдумок, чем в рассказе Виктора и Паши, но тоже кое-что интересное проскользнуло.
Майор внимательно выслушал напарника. Когда последний пересказывал содержание разговоров со своими старыми и новыми знакомыми, на его лице не отразилось никаких эмоций.
– Вот, значит, как, – произнес Коновалов, когда Василий замолчал.
– Вот так, – развел руками капитан. Вид у него был слегка виноватый.
– Ты прав, Вася, это действительно неприятно. Но не смертельно. Стало быть, младший брат Руты тоже в банде Варнаса.
– Да.
– Ну, это неудивительно. Я в том смысле, что точная численность и состав банды неизвестны. Варнас же не только местных собрал. Он еще и из Каунаса людей притащил. И из других мест. Значит, Антанас.
– А какая у Руты фамилия?
– Томкуте.
– Так… – Рябцев призадумался.
– Погоди, Вася. – Николай приподнял руку. – У них же тут у женщин фамилии меняются. По окончаниям, в зависимости от того, замужем женщина или нет. Рута, судя по ее фамилии, замужем не была. Но если она Томкуте, то брат ее, получается, Томкус. Если я правильно понял их принцип изменения фамилий.
– Черт ногу сломит, – покачал головой Василий. – Но можно же проверить. Антанас Томкус.
– Да, можно. По крайней мере, еще одного члена банды мы установили точно.
– А кроме Варнаса известны имена еще примерно пяти человек.
– А численность у них, по непроверенным данным, где-то от пятнадцати до двадцати. Вот если бы кроме Антанаса еще про кого-то можно было узнать…
– Ну, если только про местных. Пришлых-то наверняка не знают. Ну, или знают, но мало кто.
– Скорее всего. А про Йонаса, значит, тоже кое-что услышал.
– Ну, не так, как от Витеньки с Пашенькой, – усмехнулся капитан. – Об унитазах с бриллиантами речь не шла. Зато Петер поведал, что Йонас свою родственницу-коммунистку немцам за деньги выдал.
– Это я тоже знаю.
– От кого? – удивился Рябцев.
– От Руты.
И майор пересказал то, что услышал от своей подруги. Рябцев вздохнул.
– Значит, это не сплетня и Петя не сгустил краски.
– Как видишь, нет. Так-то, Вася, Петраускас – та еще сволочь.
– Хуже фашиста.
– Это точно.
– Но все свои делишки, даже самые грязные, он ведет честно. Уж в этом его не упрекнешь.
– Ну а как иначе? Деньги счет любят. Хотя, мне кажется, если бы Йонасу было очень выгодно и прибыльно, он бы обманывал направо и налево. И не только обычных людей.
– Коля, с уголовниками и блатными такие штуки не прокатывают. У них принято, как говорится, «отвечать за базар». То есть держать слово. А если бы Йонас крутил хвостом во все стороны, то плакал бы его авторитет.
– Да, здесь ты прав. Кстати, помнишь, Витя, кажется, рассказывал, что Йонас имеет прихват в милиции?
– Помню. Я, конечно, не отрицаю, может и такое быть, но, как мне кажется, Петраускас после своей отсидки стал более осторожным и следит за каждым своим движением.
– Вполне вероятно. Слушай, Вася, а не навестить ли нам Грачева? Расскажем ему про брата Руты. Может быть, он нам что-нибудь о нем расскажет.
– Можно. Еще было бы здорово, если бы пришли данные на наших ненаглядных подельников.
– Так быстро вряд ли придут, – пожал плечами Коновалов.
– Это верно. Слушай, Коля! – Василий вытащил из пачки еще одну папиросу. – Ты уж извини, конечно, но не спросить об этом не могу. С Рутой-то ты что делать будешь?
Николай помолчал. Потом тоже потянулся к пачке. Офицеры закурили.
– Не знаю, Вася. Но трясти ее за дела братишки пока рановато.
– Думаешь, может сдать тебя?
– Не только. Не хочу раскрываться пока. Еще рано. Вот как выловим Варнаса и его прихвостней, тогда и расскажу. Но, – майор затянулся, – попробую вывести ее на разговор про Антанаса. Не нахрапом, конечно, а так, издалека. После твоих слов я понял, почему она молчит про родственников. Мало ли как могут дела повернуться, если все будут знать, что у тебя мать с отцом с фашистами ушли, а братец с местными бандитами безобразничает. Рута ведь мне даже про родителей своих не рассказывала, меняла тему.
– Ну, ты ей наверняка тоже не рассказывал о своей семье по понятным причинам.
– Верно. У нее свои причины, у меня – свои. Так что, Вася, не извиняйся. Рута мне, конечно, очень нравится, но раз такая ситуация вырисовывается, тут, знаешь ли, не до сантиментов.
Коновалов слегка лукавил. Да, он не кривил душой, когда говорил напарнику о том, что надо использовать Руту в своих целях. Но, разумеется, так поступать не хотелось. То, что Николай
