Проклятый горный дикий край - Георгий Лопатин
Поднялся гул.
— Молчать! Делай два! А теперь я хочу знать, чья это была идея. Делай раз! Будете отжиматься пока виновник не сознается. Делай два!
Виновник не стал скрываться, себе дороже, на него зашикали, и он признался.
— Это я, таварищ капитан…
— Рота встать!!!
Штрафники и так упыхавшиеся на строительстве, да после отжиманий, встали чуть пошатываясь.
— Выйти из строя!
Вышел из строя солдат с Северного Кавказа, тот самый что, собственно, обнаружил нору гиены.
Анатолий подошел к нему.
— Хотел извернуться и привезти домой шкуру гиены?
— Так точнэ.
— Понимаю. Редкая штука… дорогая. А щенков зачем растишь? Хочешь вырастить, а потом зарезать и тоже шкуру снять?
— Нэт… никак нэт…
— А зачем? Продать дома живыми?
— Да… так точнэ…
— Дурацкая идея, боец. Вот их бы точно ты к себе домой провезти не смог, даже если каким-то чудом сумел бы удержать все в тайне. Да не смог бы удержать, никак… два года ведь… рано или поздно все равно вскрылось. Как их взрослых прятать? Разве что с оказией через земляков хотел как-то передать? С водителями, да? Так все равно бесполезно.
— Почэму э?
— Потому что даже собак назад не пропустят… а что уж говорить про гиен? Дикие животные. О чем ты вообще думал⁈
Вот этого решения командования, оставить животных в Афганистане, хотя солдаты хотели их забрать с собой, Киборгин сам в свое время не понял. Этих собак, верой и правдой служивших солдатам, и преданных теми, кого они защищали, потом жестоко забили местные, тут и животные считаются нечистыми в религиозном плане, да и сами они изрядно душманам досадили, вскрывая их засады и выявляя мины. Отомстили в общем.
— Ладно, где шкура? Хотя, принеси ее мне. Бегом!
Солдат умчался и вскоре вернулся со шкурой свернутой в рулон. Шкура попахивала и довольно густо, но может со временем бы выветрилась.
— Для тебя будет персональное наказание, ты эту шкуру будешь месяц носить.
Взяв в руки шкуру и развернув ее, Киборгин нацепил ее на солдата связав передние лапы у него на груди.
— Вот так, как римский знаменосец будешь. Пришей к голове лямки, чтобы можно было к каске подвязать. Да, раз уж пошла такая пьянка, дам тебе знамя батальона, побежишь в пустыню с ним.
— Ха-ха-ха-ха!!! — раздался пакостно-издевательский смех щенка гиены.
Прошло несколько мгновений, кто-то не сдержавшись громко фыркнул и словно по команде заржала вся рота. Смеялись с надрывом, истерично до слез и колик в животах.
— АХ-ХА-ХА-ХА-ГА-ГА!!!
Не смеялся только сам виновник, что только злобно сопел и комбат.
Наконец солдаты осмеялись.
— Смирно!
— Встать в строй. Теперь что касается щенков…
Анатолий с силой провел ладонью по лицу.
Последние улыбки стерло с лиц солдат и большая часть нахмурилась.
— Товарищ капитан, разрешите обратиться! — воскликнул солдат из русских.
— Разрешаю.
— Товарищ капитан, разрешите заняться дрессировкой щенков!
— Солдат, это дикое животное…
— Товарищ капитан, не все дикие животные необучаемы! Те же гепарды хорошо приручаются, норки, соболи и прочие… и как я успел заметить, гиены тоже весьма умны и… дружелюбны. Разрешите хоть попробовать, товарищ капитан! Будут мины искать! Нюх у диких животных даже лучше, чем у собак!
— Хм-м… а ты что-то понимаешь в дрессировке, солдат?
— Немного… у меня была собака и я ее обучил нескольким командам…
— Понятно. Ладно, один щенок твой, остальными займутся другие желающие. Припишу вас к саперам. Может и вправду что-то годное получится… Литературу спрошу по дрессировке.
— Спасибо, товарищ капитан!
— А теперь достраиваем полосу, благо почти закончили и бежим в пустыню.
И побежали. Температура при этом поднималась выше двадцати пяти градусов, так что солдатам пришлось весьма непросто. Анатолий же наблюдал за марш-броском в бинокль. В какой-то мент ему даже показалось, что знаменосец растворился, а флаг перемешается по воздуху самостоятельно. Сказалось марево и… шкура гиены.
«Хм-м… может гиеновый камуфляж замутить? — подумал он. — Надо попробовать. Благо ничего сложно, все-то и надо что темные полоски нанести…»
Солдаты наконец завершили марш-бросок, доводить людей до крайности: обмороков и галлюцинаций Киборгин все-таки не стал, не зверь же он в самом-то деле, даже питье им специальное приказал подготовить — подсоленную воду залили в фляжки к коим и присосались солдаты попадавшие на финише в изнеможении.
— Молодцы! В качестве награды разрешаю вместо крика «ура» в атаке смеяться как гиены! — пошутил он под конец и засмеялся.
17
— Здорово братва! — обнялся Анатолий со своими бывшими сослуживцами, что теперь снова пришли под его начало.
Комдив сделал своеобразный подарок капитану на Первое Мая, сумев троих пожелавших вернуться на службу, но именно под командование Киборгина перевести к нему.
Среди вернувшихся оказался гранатометчик Николай Городин, снайпер Федор Митрохин и стрелок по имени Геннадий Карский. Все в звании «старшина». Последний выглядел особенно плохо, по крайней мере по сравнению с остальными, видно, что на гражданке забросил тренировки, ну и в последнее время бухал по-черному. К его чести, понял, что вот-вот окончательно потеряет человеческий облик и сумел вырваться.
— Командир! Спасибо за деньги, очень помогли, — сказал Городин. — Родителям машину купил.
— Мне тоже! — подтвердил Митрохин. — Старшему брату квартиру кооперативную взяли, а то он в коммуналке с двумя детьми…
Карский только кивнул. Он и раньше молчуном был, а теперь и вовсе слова не вытянуть.
— Чего не утерпели?
— Скучно, пресно… — сказал Городин. — Из рук все валится и чего-то не хватает… Все как ты говорил, командир. Тоска.
— Та же фигня, — кивнул Митрохин.
Хотя что-то подсказало Анатолию, по тому, как он вильнул взглядом, что со снайпером в этом плане не все гладко. Их бросает из крайности в крайность, либо в монастыри уходят грехи замаливать, либо… либо им это начинает нравиться.
Карский только поморщился и снова кивнул.
«А вот у этого явно выраженный посттравматический синдром с агрессивным проявлением, — сделал вывод капитан. — Будет ему куда свою агрессию выплеснуть».
— Ладно, не
