Мятежный перевал - Сергей Иванович Зверев
Ахнуло несколько особо громких выстрелов, похожих на взрывы, — это, по всей видимости, стреляли из гранатометов. Вспыхнула вначале одна машина, за нею — вторая и третья, затем — настала очередь последней, четвертой машины. Четыре ярких, страшных костра вспыхнули посреди площади. Шальной ветер будто ждал этого момента — он с утроенной силой принялся бушевать и бесноваться, тотчас же набросился на пылающие грузовики, взметнул пламя едва ли не до небес, разметал его во все четыре стороны.
Выстрелы с крыш прекратились так же внезапно, как и начались. Никто не знал, оставались ли на крышах невидимые стрелки, но в данном случае это не имело значения: посреди площади продолжали пылать четыре гигантских костра, и в любой момент можно было ожидать взрывов — страшных, мощных, беспощадных, которые, если случатся, разнесут всю базарную площадь и погубят заодно всех людей на ней — тех, кому удалось не погибнуть от выстрелов из темноты.
— Всем уходить! — что есть мочи заорал полковник Хадид. — Всем покинуть площадь! Быстрей! Всем уходить!..
И не пытаясь хоть как-то определить, услышал ли кто-нибудь его отчаянную команду, полковник устремился прочь с площади, куда-нибудь подальше, где его не могли настичь ожидаемые страшные взрывы. Когда полковник отбежал на пятьдесят, а может, даже на сто шагов, где-то сзади ахнул первый взрыв. Полковник ничком бросился на землю. Взрывная волна его не зацепила, лишь стремительный поток горячего, пропитанного зловонным духом воздуха пронесся над ним, с размаху ударился в какую-то стену, расплескался по стене и стек по ней.
Прикрыв руками голову, полковник стал ожидать второго, третьего и четвертого взрыва. Но они отчего-то так и не последовали. Полковник с осторожным недоверием поднялся с земли и оглянулся. Страшных костров он тоже не увидел, и непонятно было, почему их нет: то ли они успели догореть сами по себе, то ли их потушил ветер.
Неуверенно ступая, полковник пошел в обратную сторону — в сторону площади. Навстречу ему из темноты, тяжело дыша, выскочила какая-то фигура, и полковник едва не столкнулся с бегущим человеком. Присмотревшись, полковник узнал одного из своих помощников — Наги.
— Полковник… — сказал Наги. — Это вы… Живой… Я вот тоже живой. Насчет остальных не знаю. Кажется, на площади лежат чьи-то тела, но кому они принадлежат — нашим или бандитам, я не знаю… А грузовики… Взорвался лишь один, а остальные потухли. Кажется, их потушил ветер. Вот такие дела…
Откуда-то из темноты послышался топот ног, и замелькали фонари. Это были солдаты из тех, кто охранял поселок.
— Полковник! — ошарашенно произнес первый из бегущих, буквально натолкнувшись на полковника. — А мы к вам на помощь. Что у вас случилось?
Полковник ничего не ответил, он не знал, что отвечать. За него ответил Наги: у него, кажется, самообладания было куда как больше, чем у полковника.
— Ничего особенного, — усмехнулся Наги. — Просто «каракалы» напали на площадь и сожгли грузовики с гуманитарной помощью. И, кажется, убили наших людей.
— Вот как! — выдохнул солдат. — Значит, мы опять их не углядели!
— Значит, не углядели, — согласился Наги.
— Бесплотные духи они, что ли! — в отчаянии воскликнул солдат. — Как же они так-то — мимо нас?.. Ведь мы смотрели во все стороны! Охраняли…
— Да вот так, — бесстрастно произнес Наги. — Вы охраняли, а они прошли мимо вас незамеченными… Ладно… Думаю, сегодня они свою работу сделали и больше в поселке не появятся. А потому, коль уж вы прибежали на помощь, то помогайте.
— Что нам делать? — спросил солдат.
— Сейчас вернемся на площадь, — сказал Наги. — Будем искать убитых и раненых. В первую очередь — раненых. Светить фонарями — и искать…
Поиск убитых и раненых затянулся до самого утра. Это было понятно и объяснимо: тяжело искать что-то в кромешной темноте на площади, развороченной взрывом. К тому же в поисках участвовали лишь несколько человек. Остальные охраняли площадь, внимательно и напряженно всматриваясь во тьму и вслушиваясь в звуки, издаваемые ветром. Ведь вполне могло статься, что «каракалы» захотят вернуться на площадь или они и вовсе никуда не уходили, а затаились где-то поблизости.
Однако «каракалы» в эту страшную ночь больше не появились. Что же касается убитых и раненых, то всего было найдено десять человек раненых и еще семь убитыми. Среди раненых оказался и Аббас: его ранило в руку. Пуля задела левое плечо, прочертив в нем глубокую кровоточащую борозду, но смертельной опасности такая рана не таила.
Когда совсем уже рассвело, на плоской крыше одной их торговых лавок был обнаружен еще один убитый. На этот раз это был не солдат, а кто-то чужой. Обнаружил его Наги. Он позвал полковника Хадида и Резу и указал им на находку.
— «Каракал», — сказал полковник.
Втроем они осмотрели убитого. Он явно был арабом, возможно, даже сирийцем. На нем была военная одежда без всяких знаков различия. Рядом с ним лежал короткий автомат израильского производства, а на поясе нож в ножнах.
— Шибрия, — указал Наги на нож. — Арабский нож. Такие ножи носят арабы. Значит, этот «каракал» араб.
— Ну, это видно и по его внешности, — сказал Реза. — Вот только интересно: почему «каракалы» не забрали его с собой?
— Я думаю, случайно, — ответил Наги. — Просто не заметили, что кого-то из них убили. Было темно, по ним стреляли… Оттого они и не хватились убитого. А то бы, конечно, унесли его с собой. Что вы скажете на это, полковник?
Но полковник Хадид не сказал ничего. Он никак не мог прийти в себя после ночных событий. Он пребывал в состоянии, которое можно было бы назвать шоковым. Убитые и раненые солдаты лишь усугубили это состояние. Оттого-то полковник и молчал.
Какое-то время Наги и Реза молча смотрели на полковника, а затем Наги сказал:
— Придите в себя, полковник. Это война. Разве вы не знаете, что такое война? Пока мы в этой войне проигрываем. Разве вы не знаете, что война состоит из поражений и побед? Наша победа впереди. «Каракалов» также можно убивать. Вот, одного мы уже
