Слепой. Большой куш - Андрей Воронин
«Некоторых предупреждаю, чтоб не возили туда женщин, но ты у нас товарищ морально устойчивый», – сказал тогда генерал.
У Глеба всего пару раз возникала нужда наведаться на дачу. Долгая и кропотливая работа с людьми была не его профилем. Обычно его посылали ставить точку, а теперь вдруг навесили совсем другое задание, где одному единственному выстрелу должен был предшествовать не один разговор по душам.
Звонок показал, что дача пуста, потому от Слепого и последовало приглашение. Всю дорогу проехали молча: инвалид медленно приходил в себя, и Глеб не хотел сразу завязывать разговор.
За дачей никто не ухаживал, возможно, ее сознательно хотели представить заброшенной. Со времени последнего приезда Сиверова сорняки вымахали в два раза выше, яблони окончательно одичали. Оставив гостя одного, Глеб взял охапку дров из сложенного под навесом штабеля и отправился растапливать баню.
Когда он вернулся, Курносый разбивал очередное яйцо из холодильника – не меньше дюжины уже валялось в мусорном ведре и противно воняло.
– Хотел яичницу сварганить, а они все протухшие, – предъявил претензии гость. – Больше жрать нечего, если только ты в тайнике не заныкал НЗ.
Бесцеремонно, ничего не скажешь. Сиверов знал такую разновидность нахальства, оборотную сторону потери уверенности в себе.
– Водка у тебя хоть есть? – продолжил Курносый тем же голосом избалованного постояльца в пятизвездочном отеле.
– Давай, дружище, внесем ясность. Лично я не уверен, что мир без тебя осиротел бы. И сильно ублажать здесь никого не собираюсь.
– Да я всего-навсего про водку спросил.
– Сам не знаю, что здесь есть. Сейчас поглядим.
Водки не нашлось, зато в аптечке, среди множества лекарств – новых и просроченных – нашелся флакончик спирта.
– По пятьдесят грамм. Если неразбавленным принять.
– В нос закапать? – Курносый оскорбился мизерностью объема.
– Куда хочешь и как хочешь. Хоть через клизму в задницу вводи.
Разбитые губы Семена чуть тронула улыбка. Он уже понял, что выпендреж лучше оставить для более подходящего случая. Даже про отсутствие березовых веников в баньке упомянул как бы между прочим, не делая из этого проблемы.
– Сюда со своими приходят, – так же спокойно бросил в ответ Слепой из облака пара.
Он ждал, когда спасенный поинтересуется, зачем его спасли. Но Семен не задавал вопросов по существу. Бывший спецназовец согласен был понежиться в баньке, размягчить побитые косточки, потом «закапать» внутрь пятьдесят граммов, завалиться поспать и наутро отправиться восвояси.
Не пустит незнакомец переночевать – он готов без всякого базара уйти прямо сейчас, в ночь. Готов остаться в неведении насчет причин участия в своей судьбе.
– Валика Куковенко помнишь? – Слепой перешел к заготовленной заранее «легенде».
Валик был сослуживцем Семена Ершова в Афгане, и в ответе можно было не сомневаться.
– Ну?
– Помер недавно. Почки отказали, – это было чистой правдой.
Курносый не обернулся, продолжая лежать вниз животом на узкой деревянной полке.
– Какие люди в землю уходят, – тяжело вздохнул он, – какие сволочи остаются по ней ходить… Из-за того осколка от «духов»?
– Из-за него.
Дальше начиналась «легенда» как таковая.
– Мы с Валиком двоюродные братья. Напоследок просил меня найти ребят из взвода, поговорить с каждым, выпить за упокой.
– Я как чувствовал, стал искать бутылку. А ты коршуном накинулся.
– Не люблю излишнюю спешку. Всему свой черед. Есть у меня в машине банка «Столичной».
– Ну, даешь…
Курносому определенно не хватило слов, он даже медленно перевернулся на бок, чтобы еще раз взглянуть на незнакомца.
– Но спирта все равно можно принять, – осторожно заметил он спустя минуту. – Продезинфицировать желудок. Неизвестно, из какой бочки эту «столичную» разливали.
Одеваться в бане они не стали. Вернулись в дом голышом, чувствуя, как ночной воздух ласкает распаренную кожу.
– Жаль, сменное белье в морге осталось, – пробормотал Курносый, затягивая левой рукой широкий пояс. – Надо будет вернуться, вещи забрать. Нормальное место, хотел подольше там остаться. Теперь хрен – им в больнице такие разборки сто лет не нужны.
Когда помянули усопшего и перешли от водки к спирту, он спросил, долго ли Валик мучился. Видно было, что вопрос не праздный, инвалид примеряет смерть к себе, как примеряют одежду с чужого плеча.
Слепой ждал, что бывший спецназовец начнет жаловаться на жизнь, слегка размякнув от спиртного. Но внутренняя закалка еще осталась – Курносый не спешил жаловаться на отсутствие жилья, достойной работы, семьи.
После бани выражение его лица изменилось, он даже плечи старался расправить и подбородок держать повыше. Как будто бывшие сослуживцы по взводу и сам покойник незримо присутствовали рядом, и нельзя было выглядеть перед ними человеком, безнадежно проигравшим свою жизнь.
Слепой не торопил события, не начинал разговоров «за жизнь». Инвалид мог бы сразу просечь, что дело не так просто, от него хотят каких-то сведений.
– Других ребят видел? Как они?
Слепому было что сказать, он знал кое-что о трех бойцах из взвода. Все они худо-бедно устроились в жизни, хотя, конечно, не катались как сыр в масле.
– Так ты, значит, хотел бы вернуться в больницу? – уточнил Глеб. – Валик не просил меня никому помогать. Он знал, что я на спонсора не потяну. Но в твоем случае попробую устроить, чтобы не турнули. Объясню главврачу, что дело не в тебе. Просто «конкретные пацаны» приехали среди ночи и хотели без всяких документов забрать «родной» труп. Санитар потребовал от них соблюдения порядка, ты его поддержал. Вот и пострадал за соблюдение служебных обязанностей.
– Объяснить можно. Еще надо чтоб поверили.
– Ты, главное, санитара убеди, что так оно и было – просто он забыл после удара по башке. Я возьму на себя главврача.
– А мальчики с волшебными палочками? С ними двумя я еще справлюсь, но если больше народу прикатит…
– Они больше не придут, они понятливые.
Глава 15
– Пришел посмотреть? – с
