Александр Тамоников - Горный блокпост
– Так. Значит, каждый вечер Али прибывает в бар. И устраивает в нем оргии. Но ведь в самом ресторане посетители. А бар рядом.
Бомж посмотрел на офицеров:
– Вы давно в «Разгуляе» не были?
Бекетов с Крабовым прикинули. Оказалось, месяца три, если не больше. Бомж проговорил:
– Вот то-то. Сейчас кабак закрывается в десять. Как только появляется Али, Рамзан закрывает ресторан.
Юрий поинтересовался:
– Кроме проституток, кто еще гуляет с Али?
– По-разному. Иногда человек десять, иногда один, с тремя телохранителями.
– Значит, не угадать, когда с ним будет минимальное количество охраны?
– Почему не угадать? Толпу Али тащит с собой только тогда, когда к нему в усадьбу наведываются гости. Сейчас, их по моим данным, нет.
Бекетов усмехнулся:
– Из твоих данных можно сделать вывод, что ты постоянно следишь за Али.
– А так оно и есть.
Офицеры удивились:
– И чем вызван твой интерес к местному авторитету?
– Тем, что этот пес и сделал меня тем, кого вы перед собой видите!
– Вот как?
Бекетов взглянул на Крабова.
Тот перевел взгляд на бомжа:
– По-моему, наступило время выслушать историю твоей жизни. Только покороче, если можно.
Бомж вздохнул:
– Можно и покороче. Раньше я жил на Весенней, что в центре, имел собственный дом, работал главным механиком в местном автотранспортном предприятии. Жена тоже работала в АТП, но в бухгалтерии. Про Али тогда и слышно ничего не было. Так, обычный житель, не бедный, на маршрутке ездил, а брат его только в ментовку устроился, участковым обретался. Тогда и городка военного не было. А потом все изменилось. И изменилось быстро, внезапно. Али частный автопарк организовал, потом рынок подмял, брат его резко в гору пошел по службе, а Разгульную заполонили наркотики. Раньше редко кто планом баловался, хотя конопли вокруг навалом росло и вызревало. А тут пошел и героин, и порошок! Дурь уже как обычное курево стало. Личная жизнь моя рухнула так же в одночасье. Али сманил жену к себе, дом был оформлен на нее, вот я и остался и без жены, и без жилья. Злобу на Али затаил зверскую, но что мог поделать один против целой мафии, захватившей станицу? Ничего. Но Наталья, жена, счастья не обрела. Попользовался ею Али да и спихнул калмыку какому-то. Дом же продал. А следил я за Али потому, как хотел узнать, куда он Наталью отправил, вернее, где живет этот калмык немытый.
Бекетов спросил:
– И зачем это тебе? Баба же тебя кинула? Кинула! На нищету обрекла, на погибель, а ты хочешь узнать, как она с калмыком живет? Зачем? Не все ли равно? Я бы такую стерву проклял и не вспоминал.
Бомж вновь тяжело вздохнул:
– На то вы и офицер! А я вот не могу забыть Наталью. Все тешусь мыслью, может после всех мытарств и страданий пожалела, что ушла к Али? Бежать хочет, и не может? Помощи ждет? А от кого ей ждать помощи, кроме меня?
Крабов похлопал по плечу бомжа:
– Эх, ты, Ваня, Ваня, наивная душа! Жалостливая. Тебя по левой щеке бьют, ты правую подставляешь! Как по Писанию. Наверное, верующий?
– Не шибко чтоб, но, ... верующий!
– Вот и доподставлялся, пока тебя в скотину не превратили. Чего моргаешь? Неприятно правду слушать! Ты же раб, Ваня!
– Да не Ваня я, Митькой меня зовут, Дмитрием Сергеевичем Кузиным.
– Вот как? Дмитрием Сергеевичем? Звали! А теперь ты Ванька, жалкий и беспомощный. Тебе не за Али следить, а письма на деревню дедушке писать!
Бекетов взглянул на друга:
– Перестань, Кирилл. У человека несчастье, горе. Сломали его! А ты еще больнее бьешь. Он же не боец. А наивный мужик. Но разве он виноват в том, что с ним сделали местные подонки и собственная жена, которая сейчас сама оказалась в шкуре мужа? Как он мог противостоять бандитам, которым что человека убить, что муху прихлопнуть, все одно, лишь бы не мешал? Так что не прессуй его. Давай лучше вернемся к Али.
Бомж Митька или Дмитрий Сергеевич Кузин, бывший главный механик автотранспортного предприятия, почувствовав в Бекетове поддержку, охотно согласился с ним:
– Да, давайте лучше об Али!
Крабов проговорил:
– А что о нем говорить? Все, что надо, мы выяснили.
Но Митька возразил:
– Нет, не все. Точнее об Али почти все, а вот о ресторане и баре ничего.
– В смысле?
– В том, что кабак Рамзан закрывает лишь с главного входа. Черный же со двора остается всю ночь открытым. И охраняет его всегда один человек.
Крабов внимательно посмотрел на бомжа, затем перевел взгляд на Бекетова, обратившись к сослуживцу:
– Слушай, Юра, а не Али подослал нам столь осведомленного бомжа? Узнал, что мы его ищем, и решил заманить нас в ловушку? В тот же бар? Или сдать той же ментовке продажной, предварительно придушив пару шлюшек, и повесить их трупы на нас. А? Как тебе такой расклад?
Предположение Крабова не было лишено логики, но уж слишком неестественным выглядело. Зачем крутому и прикрытому Али связываться с офицерами спецназа, когда проще пойти на мировую. Предложить встречу и извиниться перед женой Крабова. Его люди об этом не узнают, авторитет не пострадает, и врагов среди военных он не наживет. А убей или подставь офицеров, то еще неизвестно, как это для Али обернется! Уж брат Али, мент, должен знать об этом. И если авторитет посягнет на спецназ, тот ему ответит так, что мало не покажется. А у Али торговля наркотой! Рынок, делишки темные, которые он один или с братом физическим проворачивать не может. К тому же какой-то Расул – поставщик наркотиков рядом вертится. Следовательно, Али, возможно и крупное, но всего лишь звено в одной цепи той же наркоторговли. Нет, рисковать по пустякам он не будет. Иначе его свои же, стоящие выше подельники обезглавят. Чтоб другим неповадно было дело на безделье менять. У наркомафии так. Она сбоев, вольных или невольных, не прощает. Никому и никогда. Значит, что? То, что бомж Митька не подстава. Да, он хочет чужими руками отомстить за жизнь свою загубленную, но он не приманка. Он несчастный, жалкий, безвольный человек. Но человек, весьма информированный, следовательно для дела, задуманного офицерами, полезный.
Юрий, подумав, отрицательно покачал головой:
– Нет, Краб, Митька не подосланный казачок. Да и не мог Али просчитать того, что мы начнем его искать из-за наезда на твою супругу. Для него подобное поведение в отношении женщин привычно. В них он видит лишь объект услады своих животных инстинктов. А насчет того, что причинит Рае вред, то, скорее всего, этот мудак блефовал.
Подал голос бомж:
– О чем вы говорите? О какой женщине?
Крабов объяснил Митьке, почему они, офицеры местного гарнизона, решили разобраться с Али.
Выслушав одного из капитанов, бомж проговорил:
– Напрасно вы думаете, что Али забыл о встрече с вашей супругой, офицер. И если он угрожал, то угрозу исполнит. Он мстителен и коварен.
Бекетов ответил:
– Ну, раз так, придется отрабатывать этого Али. Но я одного не пойму, Дмитрий Сергеевич? Что ты собирался делать, узнав, где сейчас проживает твоя бывшая супруга?
Бомж поправил капитана:
– Не проживает, а томится в рабстве, если еще жива или не перепродана. А вот что делать, так об этом я хотел с вами посоветоваться. Вы люди военные, сильные, не то что я, может, поможете?
Крабов сплюнул на траву:
– Ага! Сейчас вот все бросим и поедем вытаскивать твою, извини, Митяй, проблядь из кровати какого-то калмыка, который и проживает, возможно, километров двести отсюда, в своей Элисте!
– Да я понимаю, говорил о другом. Помочь можно и советом.
– Советами противника не бьют, Митя, лучше забудь свою бабу, о себе подумай, посмотри, в кого превратился. В чмо болотное, если не хуже. Хотя хуже уже не бывает.
Бекетов взглянул на друга:
– Может, хватит мужика опускать? Ему и так несладко из-за любви своей безумной и положения настоящего.
Крабов приподнялся:
– И что ты предлагаешь? Отвезти его в часть? Давай отвезем! К особисту. А толку?
Юрий повернулся к бомжу:
– Вот что, Митя. Мы сегодня наведаемся в кабак. Разберемся с вашим местным авторитетом. Как только возьмем Али за жабры, я постараюсь узнать, где находится твоя жена. Дальше прикинем, что можно по ней придумать. Но для страховки тебя, дружок, сегодня придется припрятать в гарнизоне. Так и тебе, и нам спокойней будет, ясно?
Бомж согласно закивал головой:
– Ясно, конечно, ясно, только вы уж постарайтесь узнать, где найти Наталью.
Крабов усмехнулся, жуя тростинку:
– И где ты хочешь припрятать этого красавца?
Бекетов ответил, не задумываясь:
– В погребе твоего дома. Вполне надежное место.
– Ты это серьезно?
– Вполне. Но готов выслушать другие предложения.
Кирилл махнул рукой:
– Ладно. У меня, так у меня. Только к Рае с этим Дмитрием Сергеевичем сам пойдешь.
– Договорились.
– Тогда едем в городок?
– Едем.
Через полчаса бомж сидел в подвале дома Крабова, а офицеры в курилке роты обсуждали план предстоящих действий на вечер, предварительно показавшись майору Фирсову.
