Валерий Рощин - Масштабная операция
«Зачем ему это?.. — вяло проплыл в сознании Стаса вопрос. — Облегчить их страдания?.. Выместить злобу?.. Отомстить за Шипилло?.. Пусть… В любом случае, не следует его сейчас трогать. Пусть…»
Метрах в пятидесяти сидел молодой кавказец и молился, поднеся к лицу одну руку. Другая — по локоть оторванная, безжизненно болталась на лохмотьях окровавленного рукава. Воронец медленно шел к нему. Через секунду послышался сухой щелчок — выстрел из его пистолета.
— Довольно! — резко остановил товарища командир. Дальнейшие фразы он старался произносить мягко, однако, не без твердой уверенности: — довольно Александр. Ты же не хочешь походить на них, верно? У нас есть и другие важные дела. Пойдем-ка лучше, похороним нашего Сергея.
Когда они вырыли могилу, перенесли и уложили тело прапорщика, Станислав сходил за их автоматами бесшумной и беспламенной стрельбы. Без специальных девятимиллиметровых патронов это мощное оружие стало бесполезным. Погладив напоследок свой «Вал», он взял его за приклад, размахнулся и со всей силы долбанул стволом об скалу. Воронец машинально — по его почину, поступил так же…
Гросс намеренно не хотел затягивать процедуру похорон. Во-первых, необходимо догонять Медведя, перехитрившего их и не оказавшегося в этом лагере, а во-вторых, только в череде выполняемых мелких задач, приближающих искомую и глобальную цель, можно отвлечь и быстро вытащить из шокового состояния Сашку. Перед продолжением похода Торбин заглянул внутрь редута и собрал боеприпасы среди убитых сепаратистов, благо те при жизни пользовались такими же «Калашами».
— Держи. Это к твоему пулемету, — бросил он к ногам напарника ранец. Сам же подхватил снайперку Шипа, рассовал по жилету несколько оставшихся магазинов к ней и зашагал к лесу.
Понемногу приходивший в себя Циркач закинул на плечо ранец, доверху набитый патронами, поднял РПКСН и поплелся следом…
Два капитана устало брели вдоль пологого, покрытого редким лесом, склона. Едва приметная тропа вела на юго-запад — к самой границе с Грузией. Впереди двигался Торбин, а сзади, иногда забывая об установленной дистанции, плелся Воронцов.
Уже несколько часов шли молча. Настроение было подавленным, говорить ни о чем не хотелось — любые мысли, воспоминания, темы — неизменно навевали образ недавно погибшего друга. Станислав изредка оборачивался и, поглядывая на Александра, жалел, что сутками ранее не настоял на его возвращении к гроту. Организм приятеля не отличался такой выносливостью, как его, а теперь к общему физическому утомлению добавились и признаки стресса.
Хотя, как знать… Отправься тогда Циркач в обратный путь, разве сумели бы они вдвоем с Шипом одолеть такую кодлу «чертей» в долине!?
Вскоре впервые с начала операции спецназовцы повстречали своих. Минуя открытый каменистый распадок, они услышали знакомый рокот, а затем и увидели скользящую на малой высоте вдоль ущелья пару вертолетов Федеральных пограничных сил. Сашка с немой тоской в глазах долго провожал их взором, потом грустно сказал:
— Просигналить бы им из ракетницы… Уже через час бы напились в зюзю… А потом бы двое суток отсыпались…
— Нельзя нам палить из ракетницы, Саня. И спать пока не время, — мягко возразил Гроссмейстер. — Мы не то что на хвосте у Шахабова, мы вот-вот за пятку его ухватим. Посмотри, — следы абсолютно свежие. Часа три назад по этой тропе прошли те, кого мы не застали в долине.
— Будь они прокляты, сучары!.. — тихо выругался друг, усаживаясь на огромный валун с гладкой верхушкой.
— Кто «они»? — не понял Стас, устраиваясь рядом и доставая из кармана фляжку с остатками спирта.
— И «приматы» чернозадые, и наши ублюдки от политики!.. Столько людей положить в этих лесах… И каких людей!
Торбин открыл фляжку и протянул ему. Тут же по давней привычке выудил из пачки сигарету и чиркнул зажигалкой.
— Надеюсь, в раю Серега, тебе будет получше, чем на этом сволочном свете… — Воронцов запрокинул голову и сделал приличный глоток обжигающей жидкости. Тут же приняв тлеющую сигарету, трижды подряд затянулся.
— Царствие небесное нашему снайперу… — в свою очередь молвил Гросс, допил спирт и отшвырнул пустую фляжку.
Отныне исчезла нужда скрывать собственные следы — закапывать пустые консервные банки после обеденных и ночных стоянок, вдавливать в землю окурки, прятать под листву стреляные гильзы… Они знали — вернуться не суждено и преследовали только одну цель — нагнать и уничтожить неуловимого эмира.
«Посидим еще пяток минут, — подумал командир, — пусть переведет дух… Он не стайер… Он спринтер… Вон как махал кинжалом у бруствера в долине!.. Выложился и теперь обмяк… Да к тому же смерть Шипа словно обухом по мозгам…»
Сашка слегка разомлел, опустил плечи и, понурив голову, водил острым лезвием ножа по светлому грунту, перемешанному с мелкими гладкими камнями, что усеивали пологий неровный склон, бывший когда руслом горной реки. Невольно и Станислав, меж пальцев которого сызнова замельтешила монета с остро отточенными краями, задумался о произошедшем несколько часов назад…
Очнувшись, положил заветную монетку в карман камуфляжки, встал с плоской верхушки гладкого валуна и, затянув потуже узел банданы на затылке, поторопил:
— Пойдем Саня. Задание будет считаться выполненным, когда сердце Беслана Шахабова перестанет биться, а оно сдается мне, еще гонит по телу черную кровь. Вперед, а не то ускользнет в Панкисское ущелье. Ищи его потом…
Слегка захмелевший Воронец нехотя повиновался. Сейчас он выглядел обыкновенно, каким всегда его привыкли лицезреть сослуживцы. Настораживала только одна особенность — неразговорчивость. Постоянно сыпавший остротами Циркач, после боя в долине в ответ на любую фразу Станислава отводил взгляд и продолжал молчать…
В общеизвестном виде граница между Россией и Грузией отсутствовала. Отчасти это явилось следствием поспешности «развода» бывших союзных республик, отчасти результатом нехватки денег у обоих уже самостоятельных государств, но в большей степени причина крылась в другом. Просто смешно было бы представить в здешнем ландшафте, непрерывную контрольно-следовую полосу с рядами колючей проволоки и чередой погранзастав. Едва проходимые горные перевалы, «джунгли», «каньоны» и прочие прелести Кавказа, будто сами собой отвергали подобные урбанизацию и надругательства над величавой и заповедной природой. Да и свободолюбивому местному населению, испокон веков самостоятельно и без «помощи» большой политики решавшему вопросы вражды и дружбы меж многочисленными кавказскими народностями, возведение колючих препятствий из «егозы» не пришлось бы по вкусу. «Прадед за перевал в соседний аул ходил, дед ходил, отец ходил, я хожу, дети ходят, и внуки мои ходить будут!..» Так или примерно так ответил бы любой аксакал, проживающий вблизи воображаемой демаркационной линии.
Редколесье закончилось. Пологий склон опять погрузился во мрак густой субтропической растительности. Подробную топографическую карту Торбин сжег около пяти часов назад, и поэтому даже приблизительных координат своего и Сашкиного местонахождения в данный момент не знал. Уверенность сохранялась только в одном: Медведь уходит в Панкисское ущелье — в базовое расположение своего отряда. Соответственно и они движутся в ту же сторону. Что касаемо виртуальной Российско-Грузинской границы — так ни тот и ни другой о подобных условностях сейчас и не поминали…
— Замри, — вдруг тихо скомандовал Стас.
Циркач послушно остановился в двух шагах и посмотрел туда, куда был направлен взор товарища. А тот, тем временем, задрав голову, изучал внушительный обломок древесного ствола с корневищем, непонятным образом и под неестественным углом зависший среди кроны старого бука.
— Кажется, для нас приготовлен сюрприз, — пробормотал Гросс.
Сняв с плеч ранец, он прицелился и бросил его вперед, между двух толстых деревьев — туда, где отчетливо просматривались следы, уходящих за кордон боевиков. Вероятно, по мнению людей Шахабова, именно там должны были пройти преследователи. Слегка качнувшись, исполинский обломок, рухнул вниз и с жутким треском накрыл собой тропу…
— Будь добр, соберись и не упускай из виду задний сектор, — попросил Торбин напарника, возвращая на плечи ранец.
— Легко, — буркнул тот, одарив командира странным взглядом. То ли сумасшедшая тоска, то ли дикая усталость, то ли ненависть к происходящему действу, а скорее коктейль из всей этой смеси красноречиво выражали в эту минуту глаза Александра…
«Понемногу отходит… Это меняет дело», — подумал Гроссмейстер, не заметив этого взгляда и повернулся к приятелю спиной, чтобы продолжить путь.
Минуты через три он знаком указал ему на другое «адское устройство». Низко над тропой была натянута леска зеленого цвета, уходящая метров на пять влево и исчезающая из виду за стволом молодого деревца. Само охотничье ружье или оружие иного вида, к спусковому крючку которого по идее крепился конец лесы, видимо, упиралось прикладом в то же деревце и скрывалось под слоем сухой листвы. «Старо, как мир! Идиоты… — ругнулся про себя офицер, обходя очередной „капкан“, — полный дефицит фантазии. Совсем не желают извилинами шевелить».
