Александр Тамоников - Опасная игрушка для крутых парней
– Мы можем применить дымовую завесу.
– Хорошо. Отряду удастся сблизиться с гауптвахтой. И это уже максимум того, чего вы добьетесь. Бетонные плиты гауптвахты «РПГ» не пробить, а караул откроет огонь из скорострельных пушек, снятых с БМП. Теперь скажите, Седой, остаются ли у вас шансы на освобождение врача и отход? Ни единого. А почему я не сообщал обо всем этом в Центр? Ответ прост. У меня есть план, как вытащить вашего соотечественника из плена, не прибегая к бесполезному штурму.
– Вот как?
Седов прикурил очередную сигарету:
– И что это за план?
– Начальником тюрьмы с недавнего времени назначен некий Муамар Наджим. Сволочной, скажу вам, тип. Он до переворота служил в органах безопасности. Поняв, что Каддафи долго не продержаться против обрушившейся на него махины НАТО, Наджим быстренько переметнулся на сторону повстанцев. А до этого от Каддафи бежал один из его телохранителей, майор Мансур Харузи. Тоже шакалья порода. Так вот Наджим назначен временным начальником тюрьмы, у меня есть данные, что в скором времени он получит высокий пост в новом МВД, чуть ли не заместителя министра. Посему сейчас Наджим лезет из кожи вон, чтобы угодить руководству Переходного Совета. И это у него получается. Наджим даже семью перетащил на территорию части. К себе не подпускает никого, кроме, естественно, прямого начальства и… упомянутого мной майора Харузи.
Седов поинтересовался:
– Почему для Харузи начальник тюрьмы делает исключение?
– Я тоже долго думал об этом, пока не получил очень интересную информацию из надежных источников. Согласно этой информации, Наджим во время службы у Каддафи арестовал одного человека, якобы работавшего на американскую разведку. Сделал Наджим это тихо, нигде не засветив себя. Как ему казалось. Но об этом чуть позже. Человека этого подвергли пыткам, и он признался во всех обвинениях. Его казнили. И вроде ничего особенного, ну подставил кого-то рвавшийся к повышению Наджим, да только полностью засекретить данную акцию Наджим не смог. О подробностях этого темного дела каким-то образом узнал майор Харузи. А главное, человек тот оказался братом ныне весьма влиятельного полевого командира, занявшего после переворота должность в самом Переходном национальном Совете. Когда Наджим, уверенный в том, что его грязные делишки останутся в тайне, переметнулся к повстанцам и начал продвигаться по карьерной лестнице, о нем вспомнил майор Харузи, в отличие от предприимчивого предателя Наджима получившего скромную и временную должность комиссара небольшого населенного пункта на юге Ливии. И как не вспомнить, если у Харузи на руках убойный компромат против Наджима? В общем, майор добился встречи с начальником тюрьмы. Наджим, видя, что Харузи представляет для него серьезную угрозу, не пошел на физическое устранение майора, что было бы логично. Харузи оказался хитрее Наджима. Подстраховался, а скорее всего просто обманул трусливого Наджима, заявив, что если начальник тюрьмы предпримет что-либо против него, то компромат тут же уйдет к полевому командиру, чьего брата Наджим подставил под расстрел. Во имя молчания майор потребовал должность в правительстве. Наджим устроил на хорошую должность Харузи. Они договорились. И хотя, понятное дело, яростно ненавидят друг друга, каждый вторник вечером встречаются. И встречаются на территории части, в казарме, переоборудованной под дом начальника тюрьмы. Повторяю, каждый вторник.
Седов спросил:
– Что дают им эти встречи?
– Этого я не знаю. Думаю, таким образом Харузи держит под контролем Наджима. А уж о чем они разговаривают, неизвестно. Может, в нарды играют, чай пьют. А между этим обсуждают текущую ситуацию.
Командир отряда затушил окурок:
– С отношениями Наджима и Харузи мне более-менее понятно, но я не услышал ничего, касающегося вашего плана освобождения Владимирова.
– У нас не принято торопиться, господин Седой. Будьте терпеливы.
– Хорошо. Слушаю вас очень внимательно.
Аль Дин продолжил:
– Майор Харузи для встречи с Наджимом приезжает в Триполи вечером в понедельник, где-то в двадцать – двадцать один ноль-ноль. Останавливается в доме, отошедшем ему после гибели близких родственников, до конца стоявших против повстанцев. Этот дом находится недалеко от тюрьмы, в безлюдном сейчас районе города. Две соседские усадьбы и высотный дом разрушены в результате бомбардировок авиации НАТО. Ближайшие соседи проживают через квартал.
– Кажется, я начинаю вас понимать, – проговорил Седов.
Аль Дин улыбнулся:
– Я же говорил, будьте терпеливы. Так вот вечером по понедельникам каждой недели Мансур Харузи приезжает в Триполи и останавливается в доме своих родственников. Один и без охраны.
– Почему в понедельник? Тем более без охраны?
– На это у Харузи есть причина. Весомая для любого мужчины причина.
– Женщина?
– Да! Вдова погибшего в боях за Триполи бывшего сослуживца Харузи, Гафара Багдади, Захира. Они тайно встречаются накануне визита майора в тюрьму.
Седов проговорил:
– Тайно – это хорошо.
– И последнее по данной информации. Утром Харузи едет к Наджиму на своей машине, внедорожнике «Хонда». Примечательно, что караул его машину не проверяет, не досматривает и даже не останавливает, беспрепятственно пропуская на территорию секретного объекта. Это происходит около десяти часов. Харузи подъезжает прямо к казарме-дому начальника тюрьмы. Там они и встречаются. Обратно майор выезжает после намаза и обеда, где-то около пятнадцати ноль-ноль, и следует прямо к себе в населенный пункт. А точнее, в Эль-Увайнат.
– Замечательно. Вот только как использовать данную ситуацию?
Аль Дин развел руки:
– Это уже решать вам, уважаемый господин Седой! В конце концов вы являетесь командиром спецподразделения. Я могу лишь обещать вам всевозможную помощь и поддержку, естественно, если это не будет сопряжено с риском моего провала.
– Я понял. Будем думать. Мне необходима схема войсковой части с указанием расположения постов охраны, информация по режиму несения службы внешним и внутренним караулом, план гауптвахты и жилища начальника тюрьмы. Адрес дома, где Мансур Харузи встречается с любовницей.
– С женщиной-вдовой, – поправил его Аль Дин.
– Хорошо, с женщиной-вдовой. А также карта пригорода Триполи, ну и естественно, пара машин, которые не вызовут подозрения в столице вашей страны.
– Желаете посмотреть объекты?
– Конечно.
– Хорошо. Все документы будут представлены вам в воскресенье. Машины стоят в гараже усадьбы, выбирайте любые. А чтобы их не остановили, в Триполи или по дороге, автомобили поведут мои люди.
– Договорились. А сейчас я просил бы проводить меня в гостевой дом и показать отведенные мне комнаты.
– Это сделает помощник. Вы не против? Мне сейчас принимать лекарства.
– Вы больны?
– Язва желудка. Но это вас не должно беспокоить.
– Операцию бы лучше сделали, чем таблетки глотать. Язва вещь такая, сегодня просто язва, завтра…
– Рак, хотите сказать?
– Вы сами должны об этом знать.
– Знаю. Поэтому операция уже проведена.
– Вы очень предусмотрительный человек.
– Благодарю.
Мухаммад Аль Дин вызвал помощника, приказал:
– Хасан, проводи гостя в его комнаты гостевого дома.
– Для господина Седова приготовлены комнаты здесь, господин?!
– Гость желает быть со своими людьми, и желания гостя, Хасан, что?
– Закон!
– Исполняй приказ!
Фархуни провел Седова в гостевой дом. У входа на скамейке перед искусственным прудом сидел капитан Коновалов.
Хасан сказал:
– Ваши комнаты – первые справа.
– Хорошо. Свободен!
Командир отряда отпустил помощника хозяина усадьбы, присел рядом с заместителем:
– Какие дела, Юра?
– Наши обустроились, сейчас ужинают.
– А ты чего не пошел с ними?
– Нет аппетита, да и бутерброды взял с собой. Ты-то пойдешь в столовую?
– Нет, если поделишься бутербродами.
– Поделюсь. Какова обстановка, командир?
– В общем-то, хреновая.
– Владимиров плотно закрыт?
– Суди сам.
Седов передал заместителю суть своего разговора с полевым командиром.
– Да-да, – проговорил Коновалов, – задачка перед нами не из простых. Будем работать через Харузи?
– А другого выхода нет. Вот только как заставить и майора, и начальника тюрьмы делать то, что надо нам?
– С Наджимом легче, его можно семьей припугнуть. Мол, не подчинишься, всех… Это действует. А вот с Харузи? По всему, малый он хваткий, хитрый, не чета начальнику тюрьмы. Поначалу, думаю, примет условия игры, цена которой его собственная жизнь, на территорию проведет штурмовую группу, сведет с Наджимом. А вот дальше предсказать его действия невозможно. И если он выйдет из-под нашего контроля, то всей операции хана. Как и всем бойцам штурмовой подгруппы, да и Владимирову. Харузи не посмотрит на то, что Наджим и его семья у нас. Поднимет тревогу, зная, что мы убьем начальника тюрьмы. Да на семью его майору наплевать. Главное, он предотвратит диверсию. И тогда без Наджима получит возможность занять высокий пост в новом правительстве.
