Виктор Мясников - Игра по-крупному
"Крысы старые, – разозлился Вовец, – небось за пьяных приняли. А эта тоже хороша, корова! Меньше б валялась, больше двигалась."
Он перегнулся через перила, глянул вниз. В трех метрах от него сверкал ровный изумрудный ковер свежей травки. Проклятая жара! Уровень воды и здесь понизился. Метров на пятьдесят от берега обнажилось близкое дно и уже начало зарастать зеленью. Что ж, значит, надо спрыгнуть вниз, спрятаться под мост, а дальше видно будет. В этот момент, когда решение уже было принято, оставалось только махнуть через перила, из нагрудного кармана выпала рация. Блеснув на солнце, с громким чмокающим звуком врезалась в траву и исчезла, оставив черный прямоугольный след. Вовец содрогнулся. Они чуть не угодили в ловушку. Сто лет не чищенный мелкий пруд, где все это время быстрая река старательно откладывала ил, почти доверху оказался наполнен грязью. Но менять решение было уже поздно, его можно было только подкорректировать.
Стальные опоры-трубы поддерживали сварную решетчатую конструкцию, на которую был положен настил из досок. Мост ставили ещё до войны, тогда по нему ходили какие-то телеги, возы, поэтому он имел несколько избыточный запас прочности. Сейчас сюда пускали только пешеходов, но опорные балки вовсе не показались Вовцу лишними. На них следовало перебраться. Он перелез через перила и, стоя спиной к пруду, нащупал ногой внизу поперечную балку. Держась за стойку перил, опустился и понял, что места тут хватит для целого взвода. Похоже, тут даже иногда бывают люди, точнее, пацаны. Во всяком случае на ржавчине, покрывающей стальной уголок и трубы, нацарапаны разные имена и ругательства, а кое-где, словно скамейки, переброшены куски досок, чтобы с комфортом сидеть и курить, а может пялиться сквозь щели настила под подолы проходящих вверху женщин.
– Адель! Давай живо сюда!
Он высунулся, держась за трубу, свободной рукой протащил сквозь стойки перил свою сумку и повесил на шею. Адель боязливо полезла через перила, озираясь и ахая. И тут Вовец увидел двух парней, бегущих к мосту. Несмотря на жару, один из них был в пиджаке, а второй в короткой кожаной куртке.
– Ну что ты застряла, – крикнул раздраженно, – давай быстрей!
Поздно, поздно, парни их заметили. Оставалось только лезть под мост и молиться. Адель все никак не решалась отпуститься, стоя одной ногой на железной балке, болтая другой в воздухе. По ветхому настилу дробно разнеслись частые удары каблуков, парни были уже рядом.
– Сюда иди, – зашипел яростно Вовец, хватая женщину за талию. Болтается как сосиска!
Он рванул её на себя, оторвав от перил, и они чуть не кувыркнулись вниз. Адель громко взвизгнула. Вовец успел вцепиться в ржавую стойку и удержался на прогнувшейся доске. И тут мимо них с коротким каратистским криком один за другим просвистели двое парней. Раздались два громких шлепка, и черная грязь брызнула во все стороны, достав и до беглецов.
– Давай обратно наверх!
Вовец толкнул подругу в бок и тут же принялся её подсаживать. Внизу по пояс в густой черной няше торчали два вервольфа с изумленными физиономиями и возили руками по сторонам, сдирая тонкий слой зелени, безуспешно пытаясь добраться до ближней опоры моста. Видимо, им показалось, что женщина спрыгнула вниз, взвизгнув от испуга, и они не раздумывая маханули следом через перила.
Адель выбралась наконец на мост и встала с разведенными руками и слезами на глазах. Ее дизайновые голубые джинсы от Кевина Кляйна были густо забрызганы черным вонючим илом и измазаны ржавчиной, а отряхнуть их она не могла, так как ладони тоже были рыжими от ржавчины. Оставалось только разводить грязными руками и плакать, привлекая внимание редких прохожих. Вовец перебрался через перила, снял сумку с шеи и, брезгливо морщась, посмотрел вниз. Смрадный запах гниющей органики поднимался от развороченной няши. Один из вервольфов, затравленно озираясь, задрал голову, и Вовец его узнал. Это был старый знакомый, Братец Кролик с песчаного островка. Вовец быстро вытащил из сумки фотоаппарат и навел на ворочающуюся в грязи парочку.
– Эй, грызун! Чего не здороваешься? – весело крикнул сверху.
Как и ожидал, оба вервольфа машинально посмотрели вверх. Щелкнул затвор. Кролик вскинул руки, закрывая лицо и пригибаясь, и сразу стал похож на негра. Липкая грязь потекла по щекам. Второй отвернулся, задрав локоть, прикрываясь отворотом кожанки. Вовец взвел затвор фотоаппарата и снова поймал парочку в видоискатель.
– Улыбочку!
Но, похоже, им больше не хотелось красоваться перед объективом. Вовец тут же спрятал аппарат обратно в сумку, а взамен вытащил ночной снимок.
– Эй, орлы, это вам на память!
Он не успел бросить фотографию вниз. Партнер Кролика поднял голову и резко вскинул правую руку. Длинный и толстый ствол пистолета дернулся отыскивая цель. Вовец выронил снимок и отпрянул назад, к противоположной стороне моста. От настила с сухим треском отскочила динная узкая лучина. Пуля, гудя по-шмелиному, ушла в небо. Одно за другим на сером пыльном настиле возникли три светлых пятнышка, щетинившиеся по краям задранной щепой. Вовец схватил за рукав хнычущую Адель и поволок прочь с моста. Следом сорвались немногочисленные зеваки, крича от ужаса и взывая к милиции. Гулкий металлический звон прокатился, затухая, по стальным конструкциям. Видимо, одна из пуль угодила в балку.
Они чуть не застряли в турникете, потом Адель споткнулась и упала. Вовец грубым рывком поставил её на ноги и заставил бежать дальше. Остановились только завернув за угол ближайшей девятиэтажки.
– Что это было? – задыхаясь и всхлипывая, плаксиво спросила Адель.
– Пойдем, нельзя стоять, – Вовец снова потянул её за рукав. – Пистолет с глушителем. Нервишки у них сдали. – Он говорил прерывисто, пытаясь восстановить дыхание. – Где-то близко должен и Гусь ошиваться, надо быть внимательней.
– Какой Гусь? – ещё больше испугалась Адель. – Бежим отсюда, пока они не вылезли.
– Ну, и вылезут? Что дальше? В таком виде по городу не побегаешь. А Гусь должен быть в одной тройке с Кроликом.
– Ты толком можешь сказать? – Адель остановилась. – И вообще, посмотри, на кого мы похожи, как свиньи!
– Это точно, – согласился Вовец, – но лучше быть грязным, чем мертвым. Вон у той бабушки можешь спросить, она подтвердит. Пошли лучше поживей.
Они обогнули дом. Вовец оставил Адель у стены за пыльными кустами, а сам выглянул из-за угла. На мосту уже снова были люди, неторопливо шли по своим делам, кто в сторону парка, кто в город, как будто никакой стрельбы не случилось несколько минут назад. Только один человек вел себя не как все. Он перегибался через перила, смотрел вниз и иногда делал быстрый жест рукой, мол, быстрее. Между опорами моста брели к берегу двое. Они вышли на берег и быстро направились вдоль пруда в сторону Вовца.
Он отпрянул за угол, взмахом руки показал Адели, чтобы присела. Прячась за кустами, стал осторожно наблюдать. От дома до пруда было метров шестьдесят. Это пространство напоминало хорошо запущенный пустырь. Валялся всякий мусор, ржавые железяки, росла высокая крапива и репейник. Ни купаться, ни ловить рыбу на гниющем водоеме было невозможно. Только бормотуху распивать, да детишкам в войну играть. Взрослые и дети протоптали здесь множество тропинок среди зарослей ивняка и крапивы. По ним и топали два чумазых вервольфа. А метрах в пятидесяти позади, словно прикрывая тыл, непринужденно двигался тот самый дядечка, что с моста им махал.
– Сиди тут, – шепнул Вовец Адели и сунул ей в руки сумку, а сам осторожно двинулся параллельно вервольфам.
У тех так громко хлюпало в обуви, что всякий другой шум полностью заглушался. Вовец ориентировался по слуху, даже не пытаясь их увидеть. Да оно и ни к чему. Дальше по берегу жилые дома сменялись какими-то транспортными заведениями: заборы, гаражи, ржавые остовы автобусов и грузовиков, радужно-мазутные лужи и горы старых покрышек. Здесь хлюпанье прекратилось, вервольфы остановились. Вовец по узкой тропке среди мусорных куч и кустов попробовал к ним подобраться. Встав на полуразбитый деревянный барабан из-под электрокабеля, разглядел сквозь гутые ветви своих врагов. Их было трое – к прежним двоим добавился тот, что шел сзади. В его облике было нечто неуловимо знакомое. Он что-то тихо говорил, а те стягивали с себя грязную липкую одежду, иногда отвечая. Слов не было слышно, говорили тихо. Вовец недоумевал, почему они остановились в этом месте? Стоило пройти ещё сотню метров до конца пруда, где в это зловонное болото вливается Исеть, и там спокойно умыться и выполоскать одежду. Солнце вон какое жаркое, через час все бы уже высохло. Вовец не видел их целиком, только головы и плечи. Третий что-то достал из кармана и показал вервольфам, те с жаром начали говорить, размахивая руками. Потом замолчали и встали с опущенными руками, словно по команде "Смирно!", а мужчина тряс у них перед носом прямоугольником бумаги.
