Михаил Серегин - Долг грабежом красен
– Да я сам отвезу, – пожав плечами, заявил Синицын. – Тебе самому охрана нужна?
– Думаю, что нет, – ответил Полунин. – Но скоро, возможно, понадобится.
– Мы уедем за границу вдвоем с сыном? – спросила Анна.
Полунин усмехнулся в ответ:
– Если хочешь, можешь взять с собой Самбиста. С учетом его загрузки в последнее время он воспримет это предложение с удовольствием.
– Да ладно тебе, Иваныч, – обиделся Самбист, – передергиваешь ты.
– Не обижайся, – примирительно вздохнул Полунин, – тяжело обойтись без крайностей, когда находишься в такой ситуации.
На несколько секунд за столом воцарилось молчание, каждый из сидящих за ним думал о чем-то своем. Наконец Самбист поднялся и произнес:
– Ну ладно, я, пожалуй, пойду. Зайду завтра утром.
– А почему бы тебе не отвезти нас на дачу? – пристально глядя на Полунина, спросила Анна.
– У меня завтра с утра важная встреча в Администрации.
– Настолько важная, что безопасность своей семьи ты доверяешь чужому человеку?
– Почему чужому? – усмехнулся Полунин. – Антон почти член нашей семьи. Он у меня дома проводит больше времени, чем на работе.
При этих словах Полунин окинул насмешливым взглядом Самбиста. Тот угрюмо засопел и, потоптавшись на месте, молча пошел к выходу.
Анна пошла следом за Антоном закрыть за ним дверь. Вернувшись, она остановилась на пороге кухни:
– Обязательно было говорить нам гадости, если у тебя не ладятся дела и плохое настроение? За что ты оскорбил Антона?
– Дела не ладятся у нас с ним, – подчеркнул Полунин. – А настроение плохое почему-то у меня одного. К тому же никаких гадостей я не говорил, а сказал то, что есть. Вам приятно проводить время друг с другом, разве не так?
Полунин в свою очередь посмотрел в глаза жене. Анна ничего не сказала. Она молча повернулась и ушла в спальню.
Полунин долгое время сидел в одиночестве на кухне, допивая остатки пива. Потом позвонил по мобильнику.
– Это Полунин, – произнес он в трубку, – я хотел бы поговорить с Николаем.
– Одну секундочку, – послышался голос, и через некоторое время трубку взял сам Коля-Решето.
– Я слушаю тебя, Володя, – произнес он своим булькающим голосом.
– Вот и хорошо, – ответил Полунин. – Тогда слушай внимательно. Мне нужно с тобой встретиться, и как можно быстрее.
– Хорошо, давай встретимся, – охотно согласился Коля, нисколько не удивившись. – О чем говорить собираешься?
– О наших разногласиях.
– Давай встретимся, поговорим, – так же равнодушно произнес Решетов.
– Завтра в восемь вечера в ресторане «Каскад», – сказал Полунин.
– Договорились.
– И еще, – добавил Полунин, – я тебя предупреждаю, Коля: давай без фокусов, я иду только поговорить. Ты меня слышишь?
Решетов ничего не ответил и молча положил трубку. Полунин набрал номер Сатарова. Однако трубку в его офисе никто не брал.
«Ладно, – подумал про себя Владимир, – переговорю с ним завтра».
Он оперся затылком на спинку кресла и закрыл глаза. В этот момент на Владимира накатила такая волна усталости, что он мгновенно заснул.
* * *Полунин проснулся оттого, что его кто-то тормошил за плечо. Он открыл глаза и увидел стоявшую перед ним Анну.
Владимир с удивлением обнаружил, что она уже одета в спортивный костюм и готова к выходу. Волосы ее были гладко причесаны, выглядела она бодрой и свежей.
– Сколько времени? – спросил Полунин.
– Половина седьмого, – ответила Анна и, улыбнувшись, неожиданно добавила: – Извини меня.
– За что?
– Ну хотя бы за то, что не разбудила тебя среди ночи и не отправила в постель. Кресло – не самое удобное место отдыха.
– Ничего страшного, – успокоил ее Полунин. – Отдых больше зависит от состояния души, а не от спального места.
Анна как-то виновато потупилась.
– Извини меня и за вчерашнее поведение, сегодня утром я проснулась и поняла, что ты на самом деле прав, требуя от меня большего понимания. Ведь ты, в конечном счете, все делаешь ради нашего же будущего. А я в какой-то момент перестала понимать это. Ничего в жизни не делается сразу, а мне вдруг захотелось получить все немедленно. Как будто мне уже сто лет и скоро умирать.
Полунин улыбнулся в ответ, поднялся и обнял жену.
– Я рад, что ты так думаешь. Поверь, ничего важнее семьи для меня в этой жизни нет.
В этот момент в кухню вбежал Антошка. Он, как и мама, тоже был готов к отъезду.
– Папа, а правда мы скоро уедем далеко-далеко отдыхать?
– Правда, сынок, – сказал Владимир. – Считай, что тебе повезло, ты увидишь много чего интересного. Разные страны, красивые города, будешь купаться в теплых морях, ездить на больших красивых теплоходах. В твои годы я даже мечтать об этом не мог.
Антон молча выслушал Полунина и, вскинув на него темные, как у отца, глазки, спросил:
– А ты поедешь с нами?
– Нет, сынок, – тяжело вздохнул Полунин. – Чуть попозже. Сейчас я очень занят.
Взгляд Антона погрустнел:
– А я хотел увидеть это вместе с тобой.
– Ничего страшного, – утешил сына Полунин, – сначала ты увидишь это все с мамой, а в следующий раз покажешь мне сам. Договорились?
Полунин протянул сыну свою широкую ладонь.
– Договорились, – грустно произнес Антон и хлопнул по отцовской ладони своей ладошкой.
– Ну а теперь давайте позавтракаем, – предложила Анна.
Через двадцать минут, когда они уже заканчивали завтрак, раздался звонок.
Открывший дверь Полунин впустил в квартиру Синицына, который смущенно остановился в прихожей и, вопросительно взглянув на Полунина, произнес:
– Ну что, едем?
– Едем, едем, – ответил Полунин. – Сначала пройди позавтракай с нами. Наверняка ведь толком не ел.
Пройдя на кухню и увидев, что психологическая обстановка в семье Полуниных нормализовалась, Синицын облегченно вздохнул и, широко улыбнувшись, произнес:
– Ну вот, все семейство в сборе. Молодцы, дисциплинированные.
Он уселся за стол, и Анна тут же поставила перед ним тарелку с жареной ветчиной. Еще через десять минут, когда завтрак был окончен, Синицын спросил:
– А ты сам-то куда сегодня?
– У меня с утра разговор в Администрации, хочу переговорить с вице-губернатором.
– Я вернусь после обеда, как только отвезу Анну и Антона, – сказал Самбист. – На всякий случай я пришлю на дачу пару своих ребят.
– Хорошо, – ответил Полунин. – Я выйду вместе с вами.
Из подъезда они пошли прямо на дворовую автостоянку, где Полунин и Синицын парковали свои автомобили. Пока Самбист загружал сумки с вещами в багажник своего джипа, Полунин попрощался с супругой.
– Когда ты приедешь к нам на дачу? – спросила Анна.
– Как только смогу, – ответил Владимир. – Мне не очень нравится спать одному, да еще в кресле, – добавил он, улыбнувшись.
Анна поцеловала Владимира и села на переднее сиденье джипа. На заднем уже вовсю резвился маленький Антон.
– Пока, Иваныч, увидимся, – деловито попрощался Самбист.
Полунин, закурив, несколько секунд стоял, провожая взглядом отъезжающий со двора джип.
На самом деле он давно мог и хотел сменить автомобиль, пересев на внедорожник, но ему мешало странное чувство неловкости перед Самбистом.
Владимир давно заметил, что Синицын неравнодушен к Анне. Он также понимал, что та не может ответить ему взаимностью, поскольку не испытывала к нему ничего, кроме дружеских чувств. Сегодня он убедился в этом еще раз.
Не мог не понимать этого и сам Синицын, поэтому проявления его чувств ограничивались дружеской заботой об Анне и ее сыне.
Синицын был горд тем, что маленькому Антошке доставляет удовольствие ездить в его большой дорогой иномарке, и Полунин, понимая, что это значит для самого Синицына, не мог лишать его этой радости.
Владимир отбросил в сторону окурок, открыл дверь автомобиля и уже собирался сесть в него, как вдруг до его слуха донесся град резких, разрывающих утреннюю тишину хлопков.
От этих звуков, доносившихся с улицы, Полунина мгновенно бросило в пот. На секунду он замер, глядя в сторону арки двора, за которой только что скрылся джип.
Однако в следующий момент он, распахнув дверь, протянул руку к аудиоколонке, вмонтированной в переднюю дверь «БМВ».
Одним движением оторвав ее, он просунул руку в образовавшийся паз и выхватил оттуда пистолет, после чего кинулся бежать к арке двора.
* * *Малеев взял лежащий рядом на сиденье автомат Калашникова и, передернув затвор, положил его к себе на колени. Сидевший впереди него на пассажирском сиденье «девятки» Гриня повернулся к шефу и спросил:
– Ты что, уже готовишься к встрече гостей?
– Я всегда к ней готов, – хмуро ответил Малей, пристально глядя на подъезд жилого дома.
– Рановато еще, – произнес Гриня, – время только семь.
– Те, кого мы ждем, ранние птички, – заметил Малей. – Они и в шесть могут сорваться по делам.
