Энди Макнаб - До наступления темноты
Должно быть, лезвие немного вошло в шею – я почувствовал на руках теплую кровь. Я шикнул еще раз, и, похоже, до него дошло. Бороться он перестал.
Я перекатил его направо и огляделся в поисках М-16. Винтовка валялась неподалеку. Я ногой подволок ее за ремень, так что до нее теперь можно было дотянуться. Она была снята с предохранителя.
Парень хрипел, грудь ходила ходуном, так что я чувствовал себя как на батуте. Помимо дыхательных, никаких других движений он не производил – точно так же повел бы себя на его месте и я, поскольку, подобно ему, захотел бы выйти из этой передряги живым.
Снова нажав мачете ему на шею, я протянул левую руку и подхватил М-16. Затем, по-прежнему не отрывая лезвия от шеи, медленно встал, пошикивая. Теперь лезвие можно было убрать. Сделав это, я сразу же отпрыгнул назад и, левой рукой наведя на него М-16, негромко сказал:
– Привет.
Он не сводил с меня испуганных глаз. Я жестами велел ему подняться на ноги. Парень медленно подчинился, держа руки над головой, и я показал ему рукой на джунгли – мне нужно было забрать винтовку Кэрри.
Мы добрались до рюкзака, я приказал парню лечь и, торопливо надев винтовку Мосина на плечо, спрятал мачете в ножны. Потом улыбнулся:
– По-английски говоришь?
Я сделал несколько шагов к нему, и он испуганно затряс головой.
Я поднял вверх большой палец и улыбнулся парню: «Все хорошо, хорошо». Мне хотелось немного успокоить его. Люди, считающие, что терять им уже нечего, непредсказуемы, а вот надеясь уцелеть, он будет делать все, что я ему скажу.
Вообще-то я не очень хорошо понимал, как мне с ним поступить. Убивать его не хотелось, а на то, чтобы как следует связать, не было времени. Тащить же парня с собой было и вовсе ни к чему, однако я не мог просто отпустить его, во всяком случае, не так близко от дома. Я резко дернул головой:
– Vamos, vamos.
Он поднялся на ноги, я указал дулом М-16 на джип:
– Camión, vamos, camión. – Мол, давай в машину.
Он понял, мы пошли к машине. У джипа мне пришлось повозиться, засовывая рюкзак и винтовку в багажник и устраивая парня на пассажирском сиденье – дуло М-16 упиралось ему в бок, винтовка лежала у меня на коленях. Предохранитель был переведен на автоматическую стрельбу, указательный палец моей правой руки лежал на спусковом крючке. Парень все понял – любое его движение будет равносильно самоубийству.
В замке зажигания торчал ключ. Я повернул его, и мы тронулись в путь – к городу. Я взглянул на моего пассажира и улыбнулся:
– No problema.
Судя по разнообразию оттенков серого цвета в окутывавших далекие зеленые горы облаках, сегодня дождь собирался зарядить пораньше. Так что же мне делать с моим новым дружком? Мне не хотелось ехать с ним до самого шлагбаума.
Мы миновали большую лужайку между особняками, я притормозил, вылез наружу и открыл дверцу с его стороны. Он смотрел вниз, на дуло приглашающей его выйти М-16.
– Беги. Беги.
Выбираясь из машины, он недоуменно таращился на меня. Пришлось подтолкнуть его и помахать на прощание рукой.
Когда я залезал в джип, он уже шустро перебирал ногами по направлению к главной улице. Пока он отыщет телефон и свяжется с кем следует, я буду в городе, далеко отсюда. С воздуха мне определенно ничто не угрожало: кому придет охота летать перед самой грозой. Я проверил топливо: бак почти полон. Хватит ли мне этого, я понятия не имел, да оно было и не важно. Наличность у меня имелась.
Глава двенадцатая
Полноприводный джип катил, поднимая по сторонам от себя стены воды и грязи. Меня это не волновало – все окна машины были закрыты, гудел кондиционер. Еще минут десять, и я доберусь до вырубки, а там и до дома.
Дождь полил, едва я въехал в Эль-Чорильо. Когда я выбрался на Панамериканское шоссе, с неба уже низвергался Ниагарский водопад. Потом дождь перестал, но низкие тучи угрожающе нависали на всем пути до Чепо.
Подъехав к дому, я увидел Кэрри, вышедшую к сетчатой двери посмотреть, кто это там едет. Я выключил двигатель и вылез из машины. Кэрри открыла передо мной дверь, явно недоумевая, откуда у меня «лендкрузер».
– Объясню позже, – сказал я. – Меня подставили. Чарли переправил систему наведения еще вчера ночью. Но и это не все.
Бухая башмаками, я прошел мимо Кэрри в гостиную. Они были нужны мне оба, я хотел, чтобы оба услышали принесенные мною новости. В гостиной гудели вентиляторы, Аарон сидел лицом ко мне за столом над чашкой кофе. Я приветственно кивнул, за спиной у меня захлопнулась дверь.
Повернувшись в кресле, чтобы убедиться, что дверь в компьютерную прикрыта, он негромко спросил:
– Майкл мертв? Она мне все рассказала. – Аарон снова повернулся ко мне и, расплескивая кофе, глотнул из чашки.
– Нет, Майкл жив.
– О, слава богу, слава богу!
Кэрри тоже испустила вздох облегчения:
– Мы так волновались. Отец вчера хотел остановить тебя, да опоздал на час. Он совершенно взбесился, когда Аарон сказал, что ты уже уехал.
– Есть от чего взбеситься. По-моему, он собирается завтра нанести ракетный удар по «Окасо». Это произойдет, когда лайнер войдет в Мирафлорес. Если ему не помешать, погибнут тысячи людей.
– Нет, нет, нет, отец не станет…
– Джордж никаких кнопок нажимать не будет. А тот, со шрамом на животе, нажмет. Ну, ты знаешь, дети на пляже, твоя любимая фотография.
Оба они уставились на снимки, украшающие дверцу холодильника.
– Я видел его в Мирафлорес, он смылся, как только заметил Аарона. Кроме того, он приезжал к Чарли во вторник, а прошлой ночью – сюда. Оставался в джипе, не хотел, чтобы вы его видели… Чарли сказал, что передал систему ему…
– О господи, Милтон… – Кэрри прислонилась к стене. – В восьмидесятых он участвовал в проекте «Иран-контрас». Они продавали Ирану оружие в обмен на наших заложников в Ливане, а полученные деньги использовали, чтобы покупать новое… оружие… для… О черт! Это его работа. Ник, это то, чем он занимается.
– Что ж, теперь он разжился ракетами, которые можно использовать против судов, и, насколько я понимаю, собирается завтра потопить с их помощью «Окасо».
– Нет, не может быть. Ты наверняка ошибаешься, – пролепетала она. – Отец никогда бы не подверг опасности жизни американцев.
– Подверг бы, и еще как. – На этот счет Аарону было что сказать. – Подумай, Кэрри. Джордж и эти люди… они собираются утопить судно, чтобы у США появился повод вернуться в зону Панамского канала.
Кэрри сползла по стене на пол, по-видимому поняв наконец, чему на самом деле посвятил жизнь ее отец.
– Судно войдет в шлюзы завтра утром. Что будем делать?
Вопрос был обращен не ко мне – Аарон неотрывно смотрел на жену.
Кэрри открыла рот, но если что-то и произнесла, я все равно ничего не расслышал. Над домом раздалось безошибочно узнаваемое «вап-вап-вап-вап».
Мы все трое уставились в потолок. Неожиданный шум был так громок, словно над нашими головами не было никакой крыши.
Аарон с Кэрри бросились к двери в компьютерную:
– Люз!
Я прижался носом к окну. Два повисших над домом темно-синих «хью» уже избавились от своего груза. Вооруженные винтовками М-16 люди в джинсах бежали к веранде. Должно быть, Майкл вспомнил о нашей с ним встрече у шлюзов.
Пригнувшись, я метнулся обратно в комнату, и в тот же миг в нее вбежали Аарон, Кэрри и Люз. Девочка съежилась в кресле, зажмурясь от страха, а родители опустились на корточки по сторонам от нее. Они обнимали Люз, стараясь успокоить. Из каптерки полетели испанские выкрики.
Все было кончено. Я встал на колени, поднял руки над головой и крикнул Аарону и Кэрри:
– Не шевелитесь! Все обойдется!
Я понятия не имел, что сейчас случится. Однако, когда ты по уши в дерьме, следует полностью отдавать себе в этом отчет. Все, что остается, – это дышать поглубже, сохранять спокойствие и надеяться на лучшее.
Из глубины дома в гостиную ворвались несколько человек, и в тот же миг распахнулась сетчатая дверь. С обеих сторон понеслись безумные крики – ворвавшимся вовсе не улыбалось перестрелять друг друга. На каждом из них поверх гражданской одежды были надеты черные нейлоновые нагрудники с карманами для запасных рожков. Четверо обступили Аарона и Кэрри, все еще пытавшихся успокоить Люз.
Я стоял на коленях, стараясь выглядеть перепуганным – каковым я и был. Однако я понимал: существует какая-то причина, по которой мы все еще живы. Не будь ее, нас бы перестреляли в первый же миг.
Чья-то нога ударила меня между лопаток, чтобы свалить на пол. Это сколько угодно – я плюхнулся на живот. Меня грубо обыскали, выпотрошив все карманы.
Грохот вертолетов понемногу стихал, потом послышался тонкий воющий звук, сопровождающий отключение двигателей.
Однако следом раздался звук двигателя полегче. У меня свело живот. Возможно, нас не прикончили сразу только потому, что Чарли хотелось лично присутствовать при расправе. Когда двигатель «джет-рейнджера» замолк, я услышал несколько резких приказов, и большая часть людей тут же вылетела из гостиной. При нас осталось только трое бойцов.
