Питер Кейв - Война на улицах
Уинстон притормозил и остановил машину перед воротами.
— А теперь что будем делать? — спросил он.
Вопрос был к месту, и Карни попытался найти на него ответ, перебирая в уме прочие меры предосторожности, принятые хозяином для защиты дома и прилегающей местности. Все было под контролем, как подобает любому заведению, где есть что скрывать от посторонних. Не вызывало сомнений, что об их приезде обитателям уже известно. Еще раньше Карни заметил ряды прожекторов, установленных между деревьями вдоль всей подъездной дороги, которые никто и не пытался упрятать подальше от глаз. Он также насчитал по меньшей мере четыре телекамеры, скрытые высоко в ветвях. Картину завершали два широкоугольных монитора, видневшихся наверху массивных ворот. Изучив их повнимательнее, Карни пришел к выводу, что они представляют собой часть всеобъемлющей и многофункциональной системы безопасности, оснащенной самыми современными приборами и позволяющей обозревать окрестности в цветном изображении днем и ночью с помощью инфракрасных лучей. Мониторы на воротах, к примеру, были полностью автоматизированы и способны вести круговое наблюдение и по вертикали, так что уйти от их присмотра представлялось невозможным. Горевшие на них красные огоньки индикаторов свидетельствовали о том, что приборы действовали. Нельзя было приблизиться к воротам и остаться незамеченным.
Повернувшись к Уинстону, Карни наконец смог ответить на его вопрос:
— Судя по всему, большого выбора у нас нет. Нам остается только постучать в дверь и спросить, не хочет ли Сесил выйти на улицу поиграть с нами.
Он открыл дверь «ренджровера» и вышел наружу. Как только он ступил на дорогу, зажегся свет и Карни оказался в центре луча прожектора. Скорее всего, тот приводился в действие температурой человеческого тела. Харгривс явно не скупился, когда шла речь о системе его безопасности. Перед тем как сделать новый шаг, Карни остановился, поджидая, когда к нему присоединится Уинстон.
Нажимать на кнопку звонка, встроенную в столб ворот справа, не пришлось. Из динамика, расположенного над кнопкой, проскрипел хриплый голос:
— Кто вы и что вам надо? Незваных гостей здесь не принимают.
Карни вынул из кармана полицейское удостоверение и поднял его над головой так, чтобы его можно было рассмотреть с помощью телекамеры.
— Полиция. Мы хотели бы повидаться с господином Харгривсом.
После некоторого замешательства из динамика донеслось:
— У вас есть ордер на обыск? Если нет, убирайтесь ко всем чертям, и можете вернуться, когда у вас будет ордер.
Система внутренней связи издала щелчок и замолкла.
— Ну что ж, ответ мы получили, — подытожил Уинстон. — Наш Сесил явно не расположен к играм.
— Вынужден с тобой согласиться, — признал Карни, пожав плечами. — Боюсь, нам ничего не остается, как вернуться домой.
С этими словами он пошел назад к машине.
Уинстон последовал за ним и собирался уже что-то сказать, когда Карни упредил его взглядом. Он влез в машину и закрыл дверь, прежде чем обратиться к своему товарищу.
— Мне кажется, — прошептал Карни, — что все пространство у ворот не только просматривается, но и прослушивается.
— Ну и что теперь будем делать? — спросил Уинстон, приглушив голос.
В ответ Карни процедил сквозь зубы:
— Раз уж Харгривс отказывается выйти к нам, мне думается, у нас только один выход — придется самим к нему пройти. Вопрос лишь в том, как это сделать? Это местечко упаковано почище, чем форт Нокс, где американцы хранят свой золотой запас.
Уинстон лукаво улыбнулся.
— Всегда можно найти слабое место, — сказал он. — Остается только его отыскать. А если не получится, придется сделать.
Он включил зажигание и развернулся в обратную сторону, для чего пришлось подавать машину вперед и назад, а как только они отъехали, пространство у ворот вновь погрузилось в темноту: прожекторы автоматически погасли.
Это послужило сигналом к тому, чтобы перестать перешептываться. Карни расслабился и заговорил обычным голосом:
— Мне представляется, что нам остается лишь найти путь внутрь. Как только мы окажемся по ту сторону забора, ничего он с нами не сделает. Дежурный уже знает, что мы из полиции, и, скорее всего, доложит о нашем визите непосредственно Харгривсу. Чем бы он втайне ни занимался, во всех других отношениях он остается уважаемым человеком и фигурой, не безразличной для публики. Рисковать насилием на своей территории не станет.
Карни мыслил здраво, и спорить с ним не приходилось, рассудил Уинстон. Он включил передачу и направил машину на выход, бросив взгляд на спутника.
— Если ничего не имеешь против, — предложил, — давай воспользуемся случаем, чтобы осмотреть окрестности.
* * *Красавчик мотнул головой в сторону бокала с пивом в руке Питерса и напомнил:
— Босс нам приказал провести время, как принято в высшем обществе.
Ему приходилось почти кричать, чтобы перекрыть грохот музыки.
— А ты наливаешься дерьмовым пивом, уподобившись китайскому кули.
В качестве примера он помахал перед носом Питерса банкой дорогого японского пива.
— В наши дни все нужно делать со вкусом.
На Питерса его слова не произвели должного впечатления.
— На мой вкус, — сказал он, — любое пиво с экзотическим названием — это все равно что моча девственницы.
На что Красавчик с чувством превосходства самодовольно возразил:
— Ты, приятель, просто отстал от жизни. Безнадежно отстал.
В ответ Питерс только пожал плечами и сделал большой глоток из своего бокала.
— А кому какое дело? — философски заметил он. — А ты от своего пива получаешь удовольствие?
Красавчик не сдержал улыбки.
— Ты прав, бродяга, на вкус — чистая моча девственницы. А эти подонки выкладывают за пинту по четыре фунта стерлингов.
Стойка бара располагалась на уровне бельэтажа над танцевальной площадкой, плотно забитой парами. Красавчик взглянул на вихляющуюся и содрогающуюся массу танцоров, прищурив глаза от вспышек света и пульсирующих лазерных лучей.
— Между прочим, — напомнил он Питерсу, — нам было велено общаться. Ты себе уже приглядел кого-нибудь?
Питерс окинул взглядом танцующих и показал на худощавую блондинку в паре с рыжеволосой полноватой девушкой.
— Я бы выбрал эту пару, — предложил он, — хотя твоя мне не очень нравится.
Красавчик мельком взглянул на девушек и, пожав плечами, меланхолично заметил:
— Блондинка недурна. Ну что ж, пойдем, что ли?
Оставив на стойке бара недопитый бокал, он целеустремленно зашагал вниз по ступеням, ведущим к танцевальной площадке. За ним последовал Питерс, почувствовавший себя неловко. Его опять надули. Но это не имело большого значения. Ведь они были на работе.
* * *Уинстон оказался не прав, когда предполагал, что сможет найти слабое место в системе безопасности Харгривса, и он нашел в себе мужество признать ошибку. После того как они закончили объезд стены в третий раз, сержант был готов признать свое поражение.
— Ничего не скажешь, — заключил Уинстон, — нас-таки поимели. Остается разве что прыгать с парашютом. Но поскольку рассчитывать на воздушную поддержку не приходится, иных предложений и планов у меня нет.
Карни его не слышал. Он лихорадочно перебирал в уме возможные варианты, и у него появилась идея, на первый взгляд казавшаяся нелепой. По мере того как она обретала плоть, его лицо расплывалось в довольной ухмылке. План выглядел настолько сумасбродным, что вполне мог сработать. А почему бы и нет?
Уинстон не мог не заметить довольства, разливавшегося по физиономии его спутника.
— У тебя появился план? — потребовал он объяснений, не скрывая изумления.
Карни задумчиво кивнул и неохотно признал:
— Назвать это «планом» пока нельзя. Но есть идея, от которой можно оттолкнуться.
— А ты не хочешь со мной поделиться? — взмолился заинтригованный Уинстон.
Карни ушел от прямого ответа и стал размышлять вслух:
— Ты помнишь присказку, что прочность цепи определяет ее самое слабое звено? А если посмотреть на это с противоположного конца? По-моему, может сработать.
Уинстон окончательно был сбит с толку, что отразилось на его лице.
Карни продолжал с улыбкой:
— Возможно, для создания самого слабого звена нужно нанести удар по самому крепкому, использовать силу всей системы, чтобы она ее же и разрушила.
Теперь Уинстон вообще уже ничего не мог понять, в чем и признался:
— От твоей болтовни у меня голова пухнет, но никак не могу понять, к чему ты клонишь.
«Пора пояснить свою мысль», — решил Карни. Тем более что план окончательно сложился в его голове.
— Главные ворота, — начал он. — Они наверняка уверены, что там все предусмотрели и осечки быть не может. Нам лишь остается их убедить, что это не так.
Затем Карни стал медленно и детально излагать свой план. Вначале он вызывал сомнения у его спутника, но по мере того, как вырисовывались подробности, крепло убеждение, что идея неплохая. Уинстону нелегко давалось уважение к мнению других, особенно штатских, но на этот раз он был вынужден признать, что Пол Карни заслуживает всяческого уважения и с ним надо немедленно соглашаться.
