Владимир Гриньков - Украсть у президента

Она была пьяна от случившихся в ее жизни перемен, от выпитой клюковки, от московского воздуха, от панорамы раскинувшегося под ними залитого огнями огромного города, от близости Корнышева, с которым у них была теперь одна на двоих тайна.

– Может быть, вы еще кого-либо хотели здесь увидеть? – мягким голосом доброго волшебника предположил Корнышев. – Вам надо только захотеть – и я исполню.

– Кого? – посмотрела вопросительно Катя.

– Мне ваш брат сказал, что на Кипре у вас был друг… Который сейчас, возможно, находится в Москве…

– Это вы о ком?

– О Ване Алтынове.

Катя нахмурилась.

– Извините, если я сказал что-то не то! – всполошился Корнышев.

Катя замотала головой:

– Нет-нет, вы тут вовсе ни при чем. Просто это такая история…

– Хорошо, давайте не будем об этом, – с неискренним великодушием предложил Корнышев.

Но Кате не хотелось обижать недомолвками человека, который легко и будто бы играючи преподнес ей сегодня в подарок Москву.

– Одно из первых потрясений в моей жизни, – сказала она тихо. – Когда обнаруживаешь, что люди не всегда бывают с тобой честны и есть какая-то оборотная и неприглядная сторона…

– Это вы про Алтынова? – уточнил Корнышев.

– Да. Мне он казался хорошим человеком… очень хорошим…

Конечно, она была в него влюблена. Они жили изолированно, и она практически ни с кем из своих сверстников не общалась там, на Кипре. И вдруг появился Алтынов. Молодой. Красивый. Сослуживец ее отца, офицер…

– А потом мне папа рассказал, – продолжала Катя, – что у него есть девушка, и с той девушкой у Вани все очень серьезно…

– Девушка – на Кипре? – уточнил Корнышев, стараясь, чтобы его голос звучал вежливо-равнодушно.

– Нет. Здесь, в Москве.

– Вы ее когда-нибудь видели?

– Нет.

– Знаете, где она живет?

– Нет. Только имя. Даже фамилия мне неизвестна.

– А как же звали вашу соперницу?

– Евгения. Женя.

Женя выглядела озадаченной и растревоженной. Глебу уже было известно такое ее состояние. Женя терялась и нервничала, когда при разговоре вдруг обнаруживала, что какое-то слово она позабыла, выронила из памяти.

– Как дела? – ласково спросил Глеб.

Он меланхолично елозил куском сыра по терке, превращая сыр в стружку. Обычное занятие. Будет обычный омлет с сыром. Обычный вопрос.

Обычный ответ.

– Нормально, – сказала Женя.

Но ответила она невнимательно, будто отмахнулась, и вот это уже было необычно. Глеб сделал вид, что этой необычности он не заметил.

– Лето, – сказал Глеб. – В отпуск хочу.

Он старательно демонстрировал беззаботную непосредственность.

– На улице жарко, – с прежней невнимательностью прокомментировала Женя.

– Из города надо убегать. На природу. К воде. Слушай, а давай махнем к тебе в Тулу! – воодушевился Глеб.

– Почему в Тулу? – сфокусировала на нем свой взгляд Женя.

Глеб решил, что она снова забыла.

– Ты там жила, в Туле, – осторожно напомнил он.

– Да, жила. Но зачем?

– Зачем жила? – озадачился Глеб.

– Нет. Зачем нам туда ехать?

– Лес, – втолковывал Глеб. – Природа…

Женя смотрела на него и явно ждала продолжения. Хотела, чтобы он ей рассказал ее прежнюю жизнь. Она всегда так смотрела, когда Глеб втолковывал ей вещи для него очевидные, а для нее звучавшие как увлекательнейшая новость.

– Ты кого-нибудь из своих тульских друзей помнишь? – спросил Глеб.

Женя покачала головой. Не помнила.

– У тебя там был свой круг знакомых, – вещал-уговаривал Глеб. – Подруги были, с которыми ты общалась и делилась секретами…

Ничего не проявилось во взгляде у Жени. Не дрогнуло. Не мелькнуло. Не колыхнулось.

– Соседи у тебя были. С ними ты вообще виделась едва ли не ежедневно…

Никакой реакции.

– Любимый человек. Который о тебе заботился…

Ресницы Жени взметнулись. Она молчала и ждала продолжения.

– Вспомнила? – осторожно спросил Глеб.

– Н-нет.

– А почему так неуверенно? – внимательно смотрел Глеб. – Что-то, наверное, вспоминается?

– Нет-нет, – покачала головой Женя.

– Ну давай подумаем вместе, – мягко предложил Глеб. – Хотя я о твоей жизни и о твоих ухажерах совсем ничего не знаю, – улыбнулся он, давая понять, что сердиться на него за его слова не надо, – но путем рассуждений мы к чему-то можем прийти. Ты ведь не могла быть совсем одинока…

– Почему?

– Так не бывает, – пожал плечами Глеб. – Рядом с женщиной всегда есть мужчина.

– Разве?

– Конечно. Природа. Половое влечение. Это просто неизбежно.

– Но ведь ты один.

– Гхм, – замялся Глеб.

Женя смотрела взглядом невинного ребенка, которому какие-то реалии взрослой жизни надо объяснять в подробностях, едва ли не разжевывать, а иначе этот ребенок так ничего и не поймет.

– Это совсем другое, – сказал Глеб. – Женщина и мужчина могут, конечно, жить в браке. Это семья. А могут жить отдельно, и у каждого своя жизнь, а встречаются они только время от времени.

– Зачем?

– Только ты не говори, что не знаешь, откуда берутся дети, – сказал Глеб.

– Знаю, – сообщила она серьезно.

– Ну и наверняка ты знаешь, что не все и не всегда заканчивается детьми. Иногда это делается просто для удовольствия.

– Что делается?

Растерявшийся Глеб заглянул Жене в глаза. И обнаружил, что она нисколько над ним не иронизирует.

– Мужчина и женщина общаются, – сказал Глеб. – Для удовольствия. И я тоже общаюсь. Хотя здесь, как видишь, со мной никто не живет. Так не бывает, чтобы мужчины без женщин. Или женщины без мужчин. То есть бывает, но только в исключительных случаях. Где-нибудь в монастырях, к примеру.

– Где? – озадачилась-растревожилась Женя.

Еще одно слово, выпавшее из ее памяти.

– Монастырь, – сказал Глеб. – Такое место, где живут монахи. Это если мужчины. А если женщины, то они – монахини. В черных одеждах ходят.

У Жени дернулась щека. Занервничала.

– Ну что такое? – ласково спросил Глеб. – Что-то в моих словах не так? Давай разбираться.

Он по опыту знал о том, что все недоразумения должны разрешаться сразу.

– Я же помнила слово «монастырь»! – потерянно сказала Женя. – И опять забыла! И про монахов ты мне уже говорил. Помнишь, совсем недавно? Мне приснился монастырь, и я тебе рассказывала…

Ее надо было сейчас поддержать. Чтобы отчаяние не овладело ею надолго.

– Вот видишь, к тебе возвращается память! – одобрительно оценил Глеб.

Женя недоверчиво замотала головой.

– Что-то еще усваиваешь нетвердо, – признал очевидное Глеб. – Но ведь ты вспоминаешь! У тебя получается! И ты вспомнила о том, что уже был разговор о монастыре. Правильно?

– Да.

– Ты все еще балансируешь на грани, Женька. Будто идешь по дорожке из досок, доски эти перебросили через топь, через гиблые места, через болота, и ты иногда еще в эту топь шлепаешься, глупо было бы отрицать, что не все еще с твоей памятью ладно. Но ты уже научилась выкарабкиваться, уже знаешь, как по досточкам этим идти…

– Зачем ты меня успокаиваешь? – вздохнула Женя.

– Потому что ты не должна заниматься самоедством, – сказал Глеб. – Если будешь печалиться и все на свете проклинать – ты дольше будешь выкарабкиваться. Надо идти, идти по этим досточкам быстрее, чтобы до твердой земли добраться. Так что давай вместе. Давай будем вспоминать. Давай будем думать, как там у тебя в прежней жизни было. Я опять к этому твоему мужчине возвращаюсь, – упорно вел разговор в нужном русле Глеб. – Давай вместе размышлять. То, что у тебя кто-то был, – в этом я нисколько не сомневаюсь.

Женя молчала, но какое-то недоверие в ее взгляде угадывалось.

– Был-был! – уверенно сказал Глеб. – Понимаешь, ты симпатичная. Даже красивая.

Тут Женя нахмурилась. В зеркало она все-таки смотрелась. И шрамы, оставшиеся после той страшной катастрофы на ее лице, она видела.

– Красивая! – упрямо повторил Глеб. – Это одна причина. Вторая причина – у тебя социальный статус…

Женя посмотрела непонимающе. Не все слова можно употреблять при разговоре с ней. Попроще надо. Попонятнее.

– У тебя работа, – сказал Глеб. – Профессия нормальная. То есть в жизни ты устроена. К таким женщинам у мужчин интерес. Безграмотная Фекла никому не нужна.

– Фекла…

– Это имя! – поспешно пояснил Глеб. – Но в данном случае я просто имел в виду малограмотную женщину. В общем, подвожу итог. Ты была не одна. Но дальше начинаются сложности. Ты ведь не в браке. Почему? Сейчас много женщин, которые не оформляют отношения…

И снова его слова привели бедную Женю в смятение.

– Оформляют отношения, – повторила Женя, будто пробуя эту фразу на зуб и пытаясь определить, что за ягода такая ей попалась.

– Мужчина и женщина создают семью, – терпеливо объяснял Глеб. – И то, что они теперь будут жить вместе, они записывают в документах. Официально регистрируют. Есть такой документ – свидетельство о браке.