Валерий Рощин - Черная бездна
Лепеча по-своему, он ворвался на пост. Оттолкнув стоявшего на часах коллегу, схватил ранец, трясущимися руками расстегнул замки и проверил целостность содержимого. После, опустившись на пол, блаженно улыбнулся и, прижав к груди снаряд, произнес несколько немецких фраз из небогатого словарного запаса:
– Нам повезло. Если бы хрупкая оболочка снаряда лопнула – этот подводный корабль стал бы нашей могилой…
Тем временем Шмидт в Центральном посту наседал на капитана:
– Матиас, если англичане нас заметили, необходимо уничтожить их корабль!
– А если не заметили?
– У меня приказ рейхсфюрера!
– Я похож на самоубийцу, Франц? – процедил в ответ капитан-лейтенант. И, обернувшись, рявкнул на подчиненных: – Живее работайте! Живее!!
Инженер-механик, боцман и матрос на рулях суетились на своих рабочих местах. Штурман рассчитывал новый курс, вахтенный офицер контролировал дифферент, акустик классифицировал цель и определял параметры ее движения…
– А в чем дело, Матиас?! – возмущался Шмидт. – Разве у нас нет торпед?
– Полный комплект – четырнадцать штук. Но есть один нюанс.
– Какой?
– Тактика ночных торпедных атак несовершенна, и у нас много шансов промахнуться. А если наши торпеды не попадут в цель – эсминец накроет нас первым же залпом.
Несмотря на небольшие размеры, «семерка» отличалась значительным наступательным потенциалом. В сущности, никакими исключительными характеристиками данный тип подлодки не обладал, но ее тактико-технические данные, хорошая сбалансированность и качество исполнения, приправленное отличной выучкой экипажа, порой позволяли творить в открытом море чудеса.
– Не стоит ввязываться в драку, Франц, – примирительно сказал Минквиц. – Думаю, британцы нас не заметили…
Пока субмарина погружалась в пучину, штурмбаннфюрер взволнованно метался по кормовому жилому отсеку. Немного остыв, поднял пару своих людей и отправился менять часовых в кормовом торпедном отсеке. Там же и остался, просидев возле мешков с золотом до тех пор, пока из Центрального поста не пришло известие: «Эсминец ушел на юг. На поверхности чисто…»
– Мы на месте, Франц, – Минквиц устало разогнул спину, – не желаешь взглянуть?
Эсэсовец наклонился к окуляру перископа и долго разглядывал побережье. Все это время в Центральном посту было тихо: капитан, вахтенный офицер, штурман, боцман и матрос на рулях ждали решения штурмбаннфюрера.
Наконец тот подал голос:
– Действительно, похоже на устье. Эта река точно называется «Голо»?
– Точно, – подтвердил капитан.
– А в десяти милях к северу старинный городок под названием Бастия, – добавил штурман.
– Что ж, побережье пустынно, в море ни одного суденышка. Подходит. Как стемнеет, всплываем…
Ровно в одиннадцать субмарина появилась на поверхности.
Грохнул люк прочного корпуса, первыми на мостик поднялись Минквиц и Шмидт, за ними последовали матросы-сигнальщики.
Офицеры в очередной раз осмотрели акваторию и убедились в отсутствии посторонних судов.
– Самый малый вперед. Курс два-семь-пять, – наклонился над переговорным устройством капитан-лейтенант. – Боцманская команда со сварочным оборудованием – наверх…
Вскоре Шмидт расхаживал позади рубки с фонарем и холщовым мешочком. Выбрав сейф, он отыскал нужный ключ, вставил его в скважину с набитым внутрь замка солидолом и с трудом провернул щедро смазанный механизм. Открыв дверцу, он приказал шустрому обер-боцману отрезать ящик от палубы. Тот кивнул и, в свою очередь, отдал распоряжения сварщику.
Работа закипела. Вокруг сварщика матросы развернули брезент, прикрывая яркий свет горелки и фонарей. А Шмидт тем временем спустился в кормовой торпедный отсек и лично показал своим людям, какие мешки и ранцы следует поднять наверх.
– Здесь, – тихо сказал эсэсовец, когда все сейфы были загружены, заперты и стояли на краю палубы.
– Стоп машина! – тотчас скомандовал Минквиц.
Дизели продолжали работать, подзаряжая аккумуляторные батареи, а подлодка, пройдя по инерции сотню метров, остановилась.
Штурмбаннфюрер подпалил сигарету, глубоко затянулся и выдохнул:
– Сбрасывайте!
Тяжелые стальные ящики с привязанными на коротких фалах буями один за другим полетели в воду. После шестого всплеска Минквиц спросил:
– Что дальше, Франц?
– Теперь мне нужны подробные данные о точке сброса. Координаты, расстояние до берега, глубина.
– Сейчас вызову штурмана – он предоставит все данные.
– Отлично. А пока пусть твои матросы приготовят к спуску на воду шлюпку.
– Могу ли я знать, зачем?
– Можешь, Матиас, в этом нет великого секрета. Я должен отправить на берег человека с донесением о выполнении первой части задания.
– Петер, до берега ровно четыре мили, – тихо говорил Шмидт, прощаясь с оберштурмфюрером Флейгом. – После высадки в безлюдном месте тебе необходимо пройти несколько километров в западном направлении, пока не достигнешь дороги.
– Куда я должен двинуться дальше? – сказал, поправляя простенький гражданский костюм.
– Сядешь на попутку или пойдешь пешком до Бастии.
– Сколько до нее?
Старший эсэсовец подсветил фонарем карту побережья.
– Семнадцать километров к северу.
– Понял. До утра успею.
– Успеешь. Документы у тебя в порядке, деньги и оружие на всякий случай имеются. Если ситуация станет критической – обратишься за помощью к офицерам нашего гарнизона, размещенного в Бастии. Но это в крайнем случае. Запомни: желательно все сделать тихо и не привлекая внимания посторонних лиц.
– Понял. Что потом?
– В порту Бастии сядешь на любой транспорт, идущий в Италию или Францию. Конечный пункт – Берлин, ставка рейхсфюрера.
– Что я должен передать?
– Шесть ключей от спрятанных сейфов и координаты точки, в которой мы сбросили собранные Роммелем сокровища. Запоминай.
– Я готов.
– Точка находится в четырех милях к востоку от устья реки Голо. Координаты: сорок два градуса, тридцать одна минута северной широты и девять градусов, тридцать семь минут восточной долготы. Глубина захоронения – шестьдесят метров. Повтори.
Прикрыв глаза, оберштурмфюрер повторил координаты.
– Все правильно.
– А что сказать рейхсфюреру, если он спросит о вас? Куда направляется подлодка и когда вас ждать в Германии?
Оглянувшись на стоявших поодаль подводников, Франц прошептал:
– Мы должны обустроить ложный тайник. Не зря же мы таскали на себе мешки с железяками от разбитой техники! Упакуем все это в оставшиеся сейфы и сбросим где-нибудь на мелководье у берегов Италии – скажем, у городка Виареджо. После этого я прикажу капитану идти в Киль.
На самом деле Шмидт рассчитывал вернуться на родину гораздо раньше, но об этом ни оберштурмфюреру и никому из других членов дивизеншутцкоммандо знать не полагалось.
– О, значит, мы встретимся не раньше чем через месяц, – опечалился молодой офицер.
– Ничего. Главное – встретимся. В Берлине отдохнем и отправимся за очередной порцией золотишка.
Кивнув, Флейг забрал у командира холщовый мешочек с ключами, шагнул к краю палубы и прыгнул в шлюпку.
Четверо матросов под командованием боцмана дружно налегли на весла, и вскоре надувное судно растворилось в ночном мраке…
Глава первая
Япония, Токио
Пять дней назад
Прибывший из Лхасы самолет приземлился в Токио глубокой ночью. Несмотря на столь раннее время, израильтянин решил не ждать рассвета, а сразу ехать к цели – старые нацисты могли идти по пятам. В залитых светом залах современного аэропорта троица отстояла небольшую очередь к банкоматам, с помощью которых иностранцы обменивали свою валюту на японские иены, потом отправилась искать стоянку такси.
И снова Давид не выпускал из рук свой навороченный мобильник, беспрестанно названивая Огюстену. Крохотный динамик издавал в ответ длинные гудки, наполненные тоскливой безысходностью. Подчиненный не мог или не хотел отвечать.
Через пятнадцать минут пребывания в Токио Давид с облегчением обнаружил, что странное одеяние тибетского монаха здешнюю публику не привлекает – все заняты своими делами, все куда-то спешат. Они долго петляли, руководствуясь знакомыми табличками и надписями на английском языке, покуда не вышли к веренице бело-черных и бело-синих машин.
– Разве это такси? – удивился Томас.
– Если на крыше японского автомобиля присобачена причудливая кокарда, а у водителя на руках белые перчатки – значит, такси, – пояснил еврей, смело открыл дверцу и коротко бросил:
– Ацуги.
Томас с монахом уселись на заднее сиденье. Авто плавно тронулось и вскоре нырнуло в бесконечный и однообразный тоннель.
