Александр Тамоников - Дьявольский котёл

Спали не все. Двое солдат с перекошенными рожами выбежали из землянки, передергивая затворы. Первого Щетинкин сбил с ног, двинул по виску прикладом. На второго сверху налетел Радченко, схватил за голову, чуть не выдрал ее из шейных позвонков.

На шум выскакивали ошалевшие, взбудораженные хлопцы. Сухо щелкали пистолеты с глушителями, сверкали ножи. Спецназовцы работали стремительно, не давали врагу ни малейшей возможности поднять шум.

Выжившие укропы помчались обратно в блиндаж, мешая друг другу. Там стояли какие-то примитивные топчаны, под потолком болтался фонарь. На полу ящики с выстрелами для зенитки, цинки с патронами. Не так уж тесно, есть, где развернуться.

Опомниться врагу спецназовцы не дали, уничтожили теплыми. Кто-то сдавленно кричал, болтал ногами. Раймер вонзил ему в горло нож, хорошенько провернул и отпрыгнул, чтобы не облило всякой гадостью. Курбаев словно баранов резал, что-то шипел, приговаривал, вертел двумя клинками одновременно. Это целое искусство, главное – не перепутать оригами с харакири.

Какой-то укроп отлетел на топчан, ударился спиной о стену, вскинул автомат с передернутым затвором. Взор бойца был наполнен ужасом, глаза носились по кругу, как планеты, сорвавшиеся с орбит. Мишка Фендик, не мешкая, дважды выстрелил ему в грудь из пистолета с глушителем. Пули попали в бронежилет. Эти парни даже спали в них. Ясное дело, повышенная боеготовность. Укроп выронил автомат от ослепительной боли.

Следующую пулю Мишка, тот еще гуманист, отправил в голову, чтобы человек не мучался. Фендик ахнул, когда на него повалилась туша Гуревича, а через того перелетел, чуть не сбив фонарь с потолка, десантник, обливающийся кровью. Оба возились на полу, неуклюже пытались подняться.

– Да уж, – прохрипел Мишка, пытаясь оттолкнуть от себя товарища. – Кому-то из нас не мешает потерять пару килограммчиков. Ты, чудо из Бобруйска, на бульбе, что ли, так раздобрел?

– Ага. – Боец из далекого белорусского города ничуть не обиделся, нервно усмехнулся и заявил: – Бульбу варим, бульбу парим, бульбу просто так едим.

Трое укропов пытались вырваться из блиндажа. Одному это удалось, других остановил озверевший Курбаев. Первому он провел подножку, второго треснул лбом о бруствер. Потом казах добил противников точными ударами ножа. Теперь Олег понял, почему этот неразговорчивый человек все свободное время занимался тем, что точил свои многочисленные клинки.

– Ты все веселишься, Курбаев? – осведомился Гурвич, утирая пот со лба.

– У меня это неплохо получается, – проворчал казах, поднимая голову.

Оскалился кривоватый рот, заблестели зубы, изъеденные кариесом.

– А что?.. Объявляю акцию: два пучка укропа по цене одного. Возьмешь?

Гуревич повертел головой, словно избавляясь от липкого наваждения, и вдруг начал судорожно креститься.

Последний украинский боец далеко не ушел. Этот молодой парень с искореженным от ужаса лицом несся по траншее, натыкался на ее стены и отлетал от них, словно мяч. Олег швырнул автомат ему под ноги. Тот споткнулся и, наверное, сломал ногу. Кричать он не мог, скорчился, прижался спиной к бревнам, подтащил под себя вывернутую конечность. Капитан поднял пистолет и опустил, не смог выстрелить.

К парню подлетел Курбаев, вонзил нож ему в ключицу и ждал, пока утихнет агония. Потом он выдернул клинок и потрясенно, чуть не плача, уставился на него. Лезвие не выдержало, переломилось.

– Оно сломалось… – пробубнил боец жалобно, как-то по-детски.

– Не волнуйся, дружок, добудешь себе новую игрушку, – пробормотал Раймер и отвернулся.

– Маленькая хитрость, – сказал Мишка Фендик. – Чтобы игрушки не ломались, не давайте их детям.

Коля Радченко оперся о бруствер, и его вырвало. Он изливал из себя багровую массу, кашлял, тужился, никак не мог избавиться от спазмов. А когда все прошло, боец как-то виновато посмотрел на товарищей и уткнулся взглядом в землю.

– Слабак! – заявил Курбаев.

– Да ничего подобного, – возразил Раймер. – Просто в этом парне еще осталось что-то человеческое.

– А они там чай собирались пить, – вдруг сказал Фендик, кивнув подбородком на блиндаж. – На костре разогревали, а потом в термос вылили. Я понюхал, пахнет душистыми травами. – Мишка с усилием сглотнул и предложил: – Может, по рюмочке чая, мужики?

– Уходим отсюда! – заявил Олег, выхватывая рацию. – Быстро! А особенно ты, знаток чайных церемоний. – Он ткнул пальцем в сконфуженного Мишку. – Что застыли, бойцы? Вражеской крови никогда не видели?

Крови этой ночью было хоть отбавляй. Спецназовцы все сделали правильно, никого не потеряли, но ликовать не могли. Последствия массовой резни вызывали у них только тошноту. Больше десятка трупов валялись в траншее, в землянке. Зачем эти хлопцы пришли на восток Украины? Кто их сюда звал, от кого они собрались защищать местное население? Ведь не все они фашисты! Какая падла все это начала? Кто и когда сможет остановить?!

У командира мелькнула мысль оставить пару человек управлять зениткой. Пусть сидят и контролируют округу. Но ему пришлось отказаться от этой заманчивой идеи. Каждый человек на счету, да и толку от этих двоих? Ударят укропы артиллерией по высоте, и конец контролерам.

Нестеренко связался по рации с Вербиным и сообщил, что выносной пост ликвидирован. Здесь никто уже не скажет: «Слава Украине». Пусть рота снимается с насиженного места, обходит высоту с востока и вгрызается в лес. Там и произойдет встреча. Доклад с выносного поста поступил на двадцать пятый километр восемь минут назад. Значит, у спецназа есть время на то, чтобы дойти до места, занять позиции, приготовиться к штурму.

Все внимание Нестеренко сконцентрировалось на клочке земли вокруг автомобильной трассы. Пространство от обочины до леса – метров сто пятьдесят, на той стороне то же самое. Голый кустарник, кочки, канавы, несколько деревьев, незадачливой участи которых можно только посочувствовать.

Командир роты лежал на опушке и разглядывал в бинокль это бетонное несчастье. Украинские военные за несколько суток действительно основательно укрепили это инженерно-заградительное сооружение. Впрочем, Нестеренко сомневался, что к данному делу приложил руку настоящий специалист по фортификации. Сказывалась нехватка времени.

Кроме впечатления, эта штука ничего не производила. Два угловатых приземистых короба тянулись вдоль дороги. Сооружены из массивных бетонных блоков. Такие штуки действительно не возьмешь ни гранатами, ни легкой полевой артиллерией. Между восточным и западным постами зияла траншея. По ней как раз блуждали какие-то смутные личности. Вокруг ходы, вырытые наспех людьми и спецтехникой, и такие же бетонные блоки, поставленные друг на дружку.

За этими загородками притаились БМП-2, оснащенные пушками и пулеметами. Две машины стояли на восточном посту, одна – на западном. Было видно, как возле БМП снуют люди, что-то перетаскивают.

На крышах дотов были установлены прожекторы, питающиеся, видимо, от генератора грузовика, стоящего в низине за центральной траншеей. «Осветители» не спали. Мощные лучи ощупывали окрестности дороги, шарили по дальнему лесу.

Едва лишь свет приближался к южной опушке, спецназовцы утыкались в землю, прекращали шевелиться. Эти лучи и позволили Нестеренко выявить четыре «Т-72» метрах в ста к востоку от блокпоста, на дальней стороне дороги. Они располагались в одну линию перпендикулярно трассе, что выглядело красиво, но с тактической точки зрения было полной безграмотностью. Укропы заглубили их в землю, а сзади устроили что-то вроде пандусов, по которым танки могли выбраться из укрытий.

Олег задумался. Луч света убрался на запад, облизывал бугры и борозды.

Подполз Вербин, устроился рядом в борозде.

– Ничего так, – по-простецки оценил он помпезность сооружения. – Внушает, знаешь ли. Хотя все это фигня, командир. Блокпост громоздкий, но хорош в обороне только на дальней дистанции. Вблизи ничего неприступного нет. Бетон с бойницами, траншеи. Попади мы туда – разбежимся как тараканы, и укропам хана. Ты глядишь в другую сторону, командир? – осведомился Вербин.

– На танки смотрю, – пояснил Олег. – И вот что я думаю, Славик. Именно эти самые железяки и есть слабое звено в обороне укров. Их надо брать. Там только экипажи, больше никого.

– Надо, – поразмыслив, согласился Вербин. – Эти танки, если их не прибрать к рукам, создадут нам массу проблем. Но все четыре мы не возьмем, будут большие потери. Обратил внимание, что у крайнего на севере, в отличие от прочих, ствол расположен параллельно земле?..

– Ох, начитался ты, Славик, рассказов о Великой Отечественной войне, – тихо проговорил Олег. – Сейчас предложишь забить орудие танка песком, и все, мол, взорвется к чертовой матери. Нет уж, приятель, рисковать не будем, дадим по старинке в бензобак из гранатомета. Но прежде надо засечь их огневые точки.