Владимир Шитов - Я выбрал путь смерти

Она почувствовала, что и Александр удовлетворён их близостью. Дав возможность успокоиться его плоти в себе, она легла ему на живот, нашла его губы и жарко поцеловала. Волчий Ветер ответил ей таким же горячим поцелуем.

Волчий Ветер был скрытным человеком, ни с кем не откровенничал, тем более не признавался никому в своих чувствах. Открыть душу он мог позволить себе на Пау-Вау только перед своими отцами-наставниками — Одиноким Волком и Ревущим Медведем. И вот сейчас он встретил ещё одного человека, которому он откровенно прошептал:

— Как я рад, что ты появилась у меня, и как теперь я боюсь тебя потерять!

— И я боюсь тебя потерять, поэтому будь осторожен, тем более после драки в этом притоне. Его хозяин значительная фигура в преступном мире города, и он тебя не оставит в покое, пока не отомстит за нанесённое оскорбление. При этом он будет делать все не своими, а чужими руками.

— Я знаю, Нонна, что такое организованная преступность. Знаю, что нам попытаются отомстить, но мы с Дмитрием в любую минуту готовы за себя постоять, поэтому можешь за меня не беспокоиться.

— Буду беспокоиться, — промолвила она.

После того как Нонна легла рядом с ним, Волчий Ветер, не имевший постоянной связи с женщинами, робкой рукой стал ласкать тело Нонны. Он попытался обхватить пальцами её грудь. Когда у него это не получилось, он поинтересовался:

— Нонна, какой у тебя размер груди?

— Зачем тебе это знать?

— Вдруг когда-нибудь эти сведения мне пригодятся, — улыбнулся он.

— Четвёртый.

— У тебя красивая грудь. Можно я её поцелую?

— Саша, больше никогда не задавай мне таких глупых вопросов. Я вся принадлежу тебе, и ты теперь только мой.

— Я не возражаю, — промолвил Волчий Ветер, погружая лицо между упругими холмами её грудей, вдыхая волнующий аромат её тела.

Почти всю ночь Волчий Ветер и Нонна провели в любовных ласках и разговорах о волнующих событиях прошедшего вечера; они не чувствовали усталости, сон к ним не шёл. И лишь когда за окном стал пробиваться рассвет, они, сплетясь в объятии, уснули.

Глава 3

Сговор

Утром в спортзал пришёл бригадир группировки, зарабатывающей на проституции. В его обязанности входило обеспечение процветания данного бизнеса. Като, известный читателям под именем Анатолий, доложил бригадиру, Борису Алексеевичу Могилевскому по кличке Могила, о вчерашнем инциденте в стенах опекаемого ими заведения.

Могила слушал доклад Като с нарастающим изумлением, потом, окинув парня презрительным взглядом, возмутился:

— Как могло получиться, что пара каких-то придурков побила шестерых спортсменов? Наверное, вы все были пьяные в стельку?

— Были совершенно трезвые, — возразил ему Като.

— Если вы были трезвые и они вас побили, то выходит, что вас судьба свела со спецами. Их сейчас до хрена развелось. Так ты говоришь, номер их тачки вы все же додумались записать?

— Записали! — Като подал Могиле листок, вырванный из блокнота, с записью номерного знака автомобиля, на котором приехали вчерашние парни.

Взглянув на номер автомобиля, Могила заявил:

— Машина из Питера, принадлежит какому-то предприятию. Найти этих шустряков для нас не будет проблемой. Как, Като, думаешь, сможем мы их своими силами наказать или нет?

— Думаю, что у нас ничего с ними не получится, — категорично заявил тот.

— Почему? — мрачно вопросил Могила.

— Мы с ребятами поговорили об этом. Они все их боятся животным страхом.

— Как же этим двум шустрякам удалось вас так запугать?

— Перед дракой они предупредили, что кости нам не будут ломать, а только слегка нас покалечат. Мы думали, они бравируют. А оказалось, что мы их недооценили. Они никому из нас не поломали костей, правда, одному порвали рот, другому изуродовали нос. А ещё одного нашего так вырубили, что тот больше часа после драки не мог прийти в себя, — сокрушённо посетовал Като.

— Я вас считал путевыми спортсменами. Вы же меня перед Спицей поставили в дурацкое положение. Он будет смеяться не только над вами, но и надо мной. Ему и в голову не приходило, что в моей бригаде нет настоящих мужиков, которые готовы за себя постоять и за обиду спросить.

— Отомстить обидчикам за вчерашний позор мы хотим, но физически нам с ними ни за что не справиться.

— Но их можно накормить желудями, — подсказал решение Могила.

— На мокрое никто из нас идти не хочет, — отказался Като.

— Понятно, — протянул Могила. — Вы хотите, чтобы кто-то другой за вас заступился и ваших обидчиков замочил. Это вообще беспредел с вашей стороны. О вашем настроении я сообщу Спице. Как он решит, так и будет, но помните, что никто из вас не знает, как вы захотите кукарекать. Он может послать вас всех работать в пансионат Чебурашками.

Като не ожидал для своей компании такого поворота дел. Услышав угрозу Могилы, он обречённо вздохнул:

— Если Спица решит, что их надо ликвидировать и поручит эту работу нам, мы её выполним.

— А если я вам прикажу, мою команду выполните? — сощурясь, спросил бригадир.

— Ну сам подумай, Могила: кому с бухты-барахты захочется повесить себе на шею хомут групповухи с двумя мокряками? Поэтому мы и отказались от мести своим вчерашним противникам.

— Вы что, совсем в трусов превратились?

— При чем тут трусость? Просто мы не дураки. Представь, мы замочили бы этих парней, если б возможность была, но какую материальную корысть от этого получили бы? Никакой. Ну, банк взять — тут выгода налицо…

— Вы меня здорово подвели, не знаю, что и докладывать Спице.

— Доложи ему, что двое быков застали нас врасплох. Никакой драки между нами не было. Пользуясь неожиданностью нападения, они взяли девку из борделя и смылись. Мы только успели записать номер их тачки, — предложил свою версию Като.

— Себя выгораживаешь, а меня хочешь подвести под монастырь? Я на такое не пойду.

— Никто о вчерашнем шухере, кроме нас, не будет знать, а мы с братвой станем твоими должниками. И постараемся тебя выручить, если ты вдруг попадёшь в подобную ситуацию.

Предложение Като понравилось Могиле:

— Если до Спицы раньше меня никто не донёс о нашем ЧП…

— Да некому ему о нас доносить, — перебив бригадира, заверил его Като.

— …то я постараюсь вас выгородить и ему ничего не скажу о вашем провале. О бабе все равно ему придётся сообщить. Какое решение он примет в её отношении, я не берусь предугадать.

— Ну конечно, тут уж никуда не денешься: как получится, так пусть и будет.

— Считай, что мы с тобой договорились. Где сейчас Диана? Я хочу с ней переговорить.

— Я ей сказал, чтобы домой не уходила, пока ты с ней не потрекаешь, — промолвил Като.

— Хоть в этом не оплошал, — похвалил его Могила и направился по проходу в «пансион благородных девиц».

Он зашёл в кабинет Дианы, но там её не оказалось. Кресло Дианы занимала её сменщица. Считая ниже своего достоинства здороваться с ней — а та, между прочим, и не претендовала на столь высокую честь, — Могила деловито поинтересовался:

— Где Диана?

— Отдыхает в десятом кабинете.

— А почему, сменившись с дежурства, она не пошла отдыхать к себе домой? — закинул он пробный камень, чтобы узнать, распространилась или нет плохая новость по заведению.

— Вчера тут драка была. Двое чужих мужиков избили наших и увели с собой Нонну, забрали из сейфа её личное дело, видеокассеты. Като сказал Диане, чтобы она домой не уходила, пока не встретится с вами, — охотно поделилась дежурная последними новостями.

— Кто тебе сообщил о драке?

Девушка задумалась, стоит ли говорить ему об источнике своей информации. Поняв, что она уже сказала слишком много, чтобы начинать выкручиваться и лгать, она ответила:

— Диана.

— Кому, кроме меня, об этом инциденте ты ещё говорила?

— Никому.

— Если то, что услышала от Дианы, ты ещё кому-нибудь скажешь, я тебе язык вырву, а потом голову откручу. Поняла?

— Поняла, — вжавшись в кресло спиной, испуганно пролепетала девушка.

Могила знал, что разговор с Дианой будет значительно труднее, чем только что состоявшийся. Он с Дианой находился в любовной связи. Как его любовница, она многое себе позволяла, в общении с ним держалась раскованно и отнюдь не была задавлена страхом перед его авторитетом и положением в бригаде, как остальные девушки. Что и говорить, такое послабление к себе с его стороны Диана вполне заслужила. Она, как никакая другая женщина, могла его разогреть, возбудить и так разрядить, что иногда его посещала тревожная мысль: «От такого перевозбуждения и напряжения всего организма можно ненароком умереть».

Диану он берег только для своих утех. Она знала, во что ей обойдётся попытка изменить ему, поэтому никогда не позволяла себе флиртовать с посетителями борделя. Тогда как Могила не думал и не собирался ограничивать себя только близостью с ней. По настроению он мог переспать с приглянувшейся ему новенькой молоденькой жрицей любви своего заведения. Диана видела, с кем он ей изменяет, но ничего поделать с этим не могла. Была вынуждена молча терпеть унижение, дожидаясь возможности в будущем отомстить своим соперницам.