Данил Корецкий - Время «мечей»
Осмотревшись через лобовое остекление, он обнаружил, что действительно начались знакомые места, хотя они существенно изменилась: старый лес с широкими просеками для прохода техники был вырван вместе с корнями и отброшен далеко в сторону, образовав огромные полусгнившие завалы высотой с четырехэтажные дома. Впрочем, дорога, ведущая к рабочему городку, сохранилась. Она, как и предполагал Мончегоров, заросла, но не сильно. Деревьям здесь было не больше двадцати лет, и для БРДМ они серьёзного препятствия не представляли. Многие имели неестественную форму, их черные ветки тянулись к вездеходу, как изломанные и высохшие руки мертвецов…
Вездеход объехал проржавевший трактор, миновал наскоро сбитую дощатую избушку, которая местами сгнила, задняя стенка отвалилась. А вот и знаменитый канал… Он представлял собой жалкое зрелище: края осыпались, трапециевидный профиль сгладился, русло будто обмелело, к тому же заросло деревьями, кустарником и травой. Трансреспубликанский «проект века» превратился в обычный деревенский овраг…
– К сожалению, Карим, восстановить канал будет еще труднее, чем я думал, – озабоченно сказал Мончегоров, не оборачиваясь: «представитель правительства», тяжело дыша, нависал над ним и прекрасно слышал каждое слово.
– Ничего, ничего, восстановим, – рассеянно ответил он.
– Да как его восстановишь? Придется прокладывать с нуля…
– Ничего, пусть вас это не волнует… Может, дальше будет получше…
Но и дальше все было так же: полный разор и запустение. Заросший сельский овраг вместо судоходного канала, брошенная техника: лебедка, перевернутый грузовой прицеп, автоцистерна на спущенных колесах… Все в плачевном состоянии: унылое, ржавое… Сарай с обвалившимися углами, трансформаторная будка с оборванными проводами…
Неожиданно лес расступился, и вездеход оказался на берегу большого водоема.
– Стопори, выходим, осмотримся! – скомандовал Карим. Водитель нажал на тормоз.
Все высыпали наружу.
Водоем имел метров семьсот в длину и метров четыреста в ширину, бирюзовая поверхность была безупречно гладкой, будто зеркальной. Посередине виднелся островок с растущим на нём единственным деревом.
– Красиво, однако! – сказал Тайга. – Я бы тут искупался. Вода, небось, теплая…
Действительно, почему-то казалось, что вода подогревается изнутри. Возможно, интуиция угадывала действительность: при некоторых формах изотопного заражения такое случается.
– Это и есть Атомное озеро, – сказал Мончегоров, по давней привычке доставая дозиметр.
Володя толкнул Карима в бок.
– Гляди!
Под правым передним колесом БРДМа лежал проржавевший знак: три черных треугольника в желтом круге и надпись – «Радиация. Опасно для здоровья».
– Это правда? – негромко спросил водитель.
Вместо ответа Карим носком ноги нагрёб землю на жестяной прямоугольник. Почва здесь рыхлая и комковатая: так называемый «бруствер» – земля, выброшенная взрывом из гигантской воронки.
– Тишина, как в гробу! – высказался Облом.
– Типун тебе на язык! – сплюнул Тайга.
– Это правда?! – повторил свой вопрос Володя, уже громче и настойчивей.
– Нет, – твердо ответил, наконец, Карим.
Словно опровергая его слова, назойливо затрещал прибор в руках Мончегорова. Стрелка качнулась к отметке сто девяносто микрорентген в час. Семь пар глаз обратились к нему с немым вопросом.
Иван Степанович поднял взгляд на Карима. Тот нахмурил брови и едва заметно качнул головой.
– Всё в норме, – сказал Мончегоров.
– Где лучше разбить лагерь? – спросил Карим. – Может, прямо здесь разобьем палатку?
Теперь Иван Степанович подал ему тайный знак: сдвинул брови и качнул головой.
– Я думаю, лучше поехать в рабочий городок. Здесь не далеко, я уже сориентировался. Восточнее должна быть дорога, если не заросла. Там и домики должны сохраниться, и места привычные.
– Хорошо, поехали, – кивнул Карим. И приказал: – Всем в машину!
Сам задержался и взял Мончегорова под локоть.
– Ну, что там реально по дозиметру?
– В десять раз выше нормы.
– Н-да… А я свой не догадался приготовить, так и лежит в рюкзаке… Ну, ничего, разберемся!
Они преодолели еще три километра, въехали в П-образные «ворота» из бревен, и Иван Степанович оказался в своей молодости. В соответствии с жестокой логикой жизни она уже не была такой привлекательной, как казалась из далекой Москвы.
Когда-то тщательно расчищенная территория городка заросла травой, кустарником, чахлыми тонкими деревцами. Огромный ангар бывшего склада проржавел, четыре длинных барака для рабочих почернели и обветшали: местами провалились крыши, уныло чернели проемы окон с зубцами выбитых стекол по периметру… Волейбольная площадка между ними тоже заросла высокой травой.
Домики главных специалистов сохранились лучше – их специально законсервировали: забили досками окна и двери… Мончегоров узнал свой – второй с краю. Они жили в нем втроем – с Докукиным и его подчиненным, фамилия которого забылась. А вот штаб – капитальный сруб, сейчас между бревнами прорастала трава, как будто он надел маскировочный халат… В густом бурьяне лежал на брюхе проржавевший остов «ГАЗа-51», с которого было снято все, что снималось: от колес до кузова. Неподалеку стоял столь же ржавый бульдозер без двигателя.
– Да-а-а, – только и сказал Карим, осмотревшись вокруг. – Как после битвы… Я только не могу понять, кто и зачем раскулачил технику?
Мончегоров пожал плечами.
– Местные. Они со всей округи съехались – за сто километров, может, больше: на мотоциклах, на телегах… Щипали по мелочи, да ждали, пока мы уйдем окончательно…
– А зачем тогда разбирать? – удивился Карим. – Можно забрать грузовик целиком, и все дела!
Тайга усмехнулся и покрутил головой.
– Статья совсем другая будет!
– Какая статья?
– Уголовная! – вмешался Мончегоров. – Грузовик и бульдозер не спрячешь: слух разойдется – рано или поздно участковый приедет… А дизель внимания не привлекает, стоит себе в сарае – а в доме свет появился…
– Другое время было, – подвел итог дискуссии Карим. И скомандовал:
– Тайга, посмотри, можно в домах ночевать или надо палатку ставить. Да начинайте ужин готовить!
* * *Мончегоров ночевал в бывшем своем доме – там все оказалось в полном порядке, даже дух нежилого помещения быстро выветрился. На сетку кровати он положил мягкие вещи да завернулся в брезент. Было довольно тепло, пахло сырым деревом, он быстро провалился в сон. Приснился ему Докукин – он сидел на соседней кровати и делал ему какие-то знаки. Вроде предостерегал или хотел о чем-то предупредить.
Утром после быстрого завтрака Карим отозвал его в сторону. Ясно было, что он хочет услышать план производства изыскательских работ, и Мончегоров со своей обычной основательностью подготовился к этому.
– Значит, так, – начал он, не дожидаясь вопросов. – Общая картина мне ясна. Сейчас проедемся вдоль русла, я произведу контрольные измерения, сделаю замеры теодолитом… Где он, кстати? Потом проедем дальше, посмотрим маршрут, наметим траекторию нового русла…
– Минуточку, Иван Степанович! – поднял руку Карим. – Я предлагаю другой план. Давайте сначала найдём законсервированные шахты, осмотрим их, определим, в каком они состоянии…
Мончегоров поморщился.
– Да это вовсе не главное! Понимаете, план прокладки канала ядерными взрывами фактически провалился! Атомное озеро – это результат первого взрыва. Какой из него получится канал? Да никакой! И второй взрыв ничего не дал! Оказалось, что ядерные заряды нельзя использовать для узкого выброса грунта на значительной протяженности! Понимаете? Поэтому делать ставку на МЯВР нельзя!
– Что такое МЯВР? – спросил Карим, который до этого внимательно слушал.
– Мирные ядерно-взрывные работы, – пояснил Иван Степанович.
– Вот как… – Карим, нахмурившись, почесал затылок, хотя Мончегорову показалось, что озабоченность деланая и все сказанное его не очень огорчило. – Тогда сделаем по-другому: еще раз осмотрим место первого взрыва, потом – второго. И если действительно вырисуется такая безрадостная картина, я доложу своему правительству, что от этих, как их… МЯВРов придется отказаться.
– Воля ваша, – сухо сказал Мончегоров.
– Не обижайтесь, Иван Степанович, – Карим дружески похлопал его по плечу. – Это не оттого, что я не доверяю вашим словам. Просто для принятия столь важного решения на правительственном уровне я должен видеть все своими глазами. И впечатления должны быть не тридцатилетней давности, а сегодняшние. Кстати, мы замерим радиоактивный фон, это очень важно!
Доводы были вполне убедительными.
– Воля ваша, – повторил Мончегоров, но уже другим, смягчившимся тоном.
– Да, и ещё – насчёт радиации… Этим… – Карим кивнул в сторону курящей у импровизированного стола «шайки». – Никаких подробностей, чтобы не вызывать паники!
