Саванна. Один на один - Сергей Иванович Зверев
– Мы политикой не занимаемся! – эмоционально проговорил полуголый атлет в татуировках. – У нас частный бизнес. Мы теряем его. Надо отдать беглецов Ибургу, и дело с концом. Мы в стороне от их разборок. Да еще деньги за это получим.
– Держи карман шире! – сказал красивый мужчина с черной бородкой и усмехнулся. – Если этот Ибург тебе чего и даст, то только ногой под зад. Я предлагаю вооружить всех этих русских ребят, прибывших нам на смену, передать им полный контроль над объектом, а самим сматываться. Наша работа завершена. Вот тогда мы действительно будем в стороне.
Жаркая дискуссия могла затянуться, поэтому Леший быстро ее прекратил.
– Никого мы не сдаем! – заявил он. – Братцы, мы ведь работаем на одну компанию! А всяким подлецам, хоть Ибургам, хоть Ебургам, я не верю и не хочу с ними иметь никаких дел. Поэтому переговоров с жульем не будет! Слушайте дальше! По последним данным, полученным мною от верных людей в Лусаке, в стране назревает крупная заваруха. Чем она закончится, я не знаю, но искренне надеюсь, что скоро армейцам и полиции будет не до нас. Мы придерживаемся нейтралитета. Если прогнемся под этим петухом и подчинимся его требованию, то покажем свою слабость. А здесь уважают только сильных. Поэтому мое решение таково. Мы вооружаем земляков, прибывших нам на смену, быстро сдаем дела и сматываемся отсюда. То, что они нам рассказали, вполне похоже на правду, раз местные шакалы появились в лагере и желают заполучить их головы. Какие у кого вопросы?
– Уходим по аварийному варианту? – спросил красивый боевик с черной бородкой.
– Да, только он сейчас и остается безопасным. Поэтому действуем быстро. Много багажа не брать! Взяли деньги, документы, ценности, и ноги в руки!
Наемники принялись быстро собираться.
К Лешему подошел Федор Семченко и сказал:
– Командир, ты отвечаешь за своих, а я – за своих. Но лучше бы вы не спешили бросать нас на объекте одних. Вместе, большой группой, отбиваться легче.
Леший чуть задумался. Его неподвижный удивленный взгляд прилип к лицу Семченко.
– Это было бы красиво, но глупо, – высказал он свое мнение. – Напоминаю, наш контракт завершен. Деньги переведены на счета, зарплата нам больше не тикает. Мы подряжались охранять, а не воевать. Появится тут батальон бабуинов – все поляжем!
– Тогда сделаем так. Раз ты уверен, что нам не отбиться, то забери моих людей с собой, а я останусь прикрывать отход, отвлеку этих шакалов, насколько смогу. У меня свой кодекс, у тебя свой. Между ними есть разница.
– Смотри, это твое решение.
– Тогда, пока есть время, покажи мне огневые точки.
Через пять минут наемники Лешего и группа Семченко собрались у обрыва. На самом его краю были вбиты два металлических кола, к которым крепились альпинистские тросы.
– По одному на каждый спуск! – приказал Леший. – Первый пошел!
Боевики Лешего начали спускаться с обрыва, высота которого составляла метров двадцать. Семченко и Леший стояли рядом и наблюдали за этим.
– Спасибо тебе, Леший, за оружие. Очень жаль, что ты уходишь. Если бы все вместе, то был бы шанс отбиться, а так… Не хочу губить людей.
После людей Лешего по канатам начала спускаться группа Семченко. Последним уходил Блинов.
Перед тем как взяться за трос он подошел к командиру и заявил:
– Не ожидал от тебя, Федя. Может, все-таки пойдешь с нами?
Глаза друга влажно блестели.
– Нет, я решил. Кому-то надо это сделать. А теперь давай быстрей. Мне еще надо освоиться на позиции! – Всегда уверенный, голос командира вдруг дрогнул: – Ну, все, иди.
– Прощай, Федя. До конца моей жизни не забуду тебя.
Друзья обнялись, после чего Блинов начал спускаться.
Леший стоял на выступе и смотрел в ту сторону, откуда вот-вот должны были появиться солдаты майора Нишаля.
– Да, вот и все. Окончен бал, погасли свечи! – произнес Леший и подал на прощание руку Семченко. – Буду рад, если ты останешься жив. Джип стоит на том же месте, ключи в замке зажигания. Вдруг эта машинка тебе пригодится.
– Спасибо.
Леший отвернулся, поправил за спиной автомат, схватился за трос и попросил:
– Федя, через двадцать секунд обрежь оба троса.
Через миг его голова исчезла из виду.
Семченко обрезал тросы и прошел на оборонительную позицию, которая располагалась между прииском и оградой базы объекта. Это был замаскированный окоп глубиной по грудь, длиной метров тридцать. Перпендикуляр, отходящий от него, достигал территории базы. На обоих концах окопа были установлены пулеметы Калашникова.
«Ну что ж, грамотно, – оценил Семченко оборонительную позицию наемников, подготовленную заранее. – Поиграем немного. Если это опытные вояки, то я задержу их минут на тридцать, а если просто банда головорезов, мародерствующих в джунглях, то и на час-другой. За это время наши оторвутся километров на пять, а то и больше».
Он залег у правого пулемета, посмотрел на часы.
«Скоро появятся, – подумал Федор. – Может быть, прав был Леший. Глупость, наверное, вот такая смерть? Да нет. Пусть лучше уж один я тут погибну, чем вся группа. И за что? За какие-то камешки! Где-то я читал, что бриллианты любят человеческое тепло и кровь».
Его невеселые размышления прервал шум моторов. Еще не было видно, кто едет, но по звуку Семченко понял, что это бронетранспортеры, и искренне пожалел о том, что у него нет при себе хотя бы одной «Мухи». Не прошло и минуты, как на пригорок вылезли четыре тупорылые стальные машины с четырехосным колесным комплектом. За ними двигались несколько джипов, на которых гроздьями висели солдаты-африканцы. Бронетранспортеры рассредоточились в одну линию напротив базы, перед той самой пальмой, и остановились, не выключая моторы. Замерли и джипы. Солдаты как горох рассыпались по склону за транспортерами и залегли в кустах.
Из бронемашины выбрался офицер в яркой форме, стал что-то кричать на английском языке. Семченко покрыл его в ответ многоэтажным русским матом.
«Чего он там лопочет? – подумал Федор. – Все равно я его не слышу, а он – меня. А вот этот язык господин офицер наверняка разберет!»
Семченко нажал на гашетку, дал короткую очередь в сторону офицера. Тот сразу пригнулся.
«Разобрал!» – Федор усмехнулся.
Офицер что-то крикнул, после чего его солдаты открыли беспорядочную стрельбу в белый свет как в копеечку.
Семченко пригнулся, перебежал на другой конец окопа, где снова дал короткую очередь в сторону противника. Затем он рванул обратно, встал посередине окопа и ударил из автомата. Федор создавал у противника иллюзию, убеждал его в том, что оборону ведут несколько человек.
Так продолжалось довольно долго, минут двадцать. Офицер кричал на солдат, но они лежали за естественными укрытиями и не двигались вперед, нисколько не желали умирать героями.
Тогда
