Кен Фоллетт - На крыльях орла
Без нее Саймонс не видел, для чего нужна жизнь. Не было смысла ни в чем. Ему исполнилось шестьдесят лет, и он не мог подумать ни об одной чертовой причине для того, чтобы прожить еще один день. Полковник перестал о себе заботиться. Он питался холодной едой из консервных банок и отпустил волосы, которые всегда носил коротко остриженными. Саймонс с истовостью верующего кормил свиней каждый день в 3.45, хотя прекрасно знал, что не имело никакого значения, в какое время дня вы кормите поросенка. Он начал подбирать приблудных собак и вскоре приютил их тринадцать, они царапали мебель и испражнялись на пол.
Саймонс знал, что находится на грани потери рассудка, и только его железная самодисциплина, которая так долго была частью его характера, давала ему возможность оставаться в здравом уме. Когда он подумал о том, чтобы сжечь дом, ему стало понятно, что его способность трезво оценивать обстановку дала сбой, и он обещал себе выждать год и посмотреть, как будет чувствовать себя потом.
Саймонс знал, что его брат Стэнли переживает за него. Стэн пытался заставить его взять себя в руки: предложил ему читать лекции, даже пытался уговорить его вступить в израильскую армию. Саймонс был еврейского происхождения, но считал себя американцем и не хотел уезжать в Израиль. Полковник был не в состоянии взять себя в руки. Он мог только перебиваться со дня на день.
Ему не требовалось, чтобы кто-то о нем заботился – Саймонс никогда не испытывал нужды в этом. Напротив, ему было необходимо заботиться о ком-то. Это было то, чем он занимался всю жизнь. Саймонс заботился о Люсиль, заботился о мужчинах, которыми командовал. Никто не мог спасти его от депрессии, ибо задачей его жизни было спасать других. Вот почему он примирился с Гарри, но не с Брюсом: Гарри пришел к нему с просьбой спасти его от пристрастия к героину, а Брюс явился с предложением спасти Арта Саймонса приобщением его к Господу. В военных операциях целью полковника всегда было привести обратно всех людей живыми. Налет на Сон Тэй стал бы идеальной высшей точкой его карьеры, окажись в лагере пленники, которых требовалось спасти.
Парадоксально, но единственным способом спасти Саймонса было просить его спасти еще кого-то.
Это произошло в два часа ночи 2 января 1979 года.
Его разбудил телефонный звонок.
– «Бык» Саймонс? – Голос был смутно знакомым.
– Да.
– Говорит Т. Дж. Маркес из «ЭДС» в Далласе.
Саймонс припоминал: «ЭДС», Росс Перо, кампания по освобождению военнопленных, вечеринка в Сан-Франциско…
– Привет, Том.
– «Бык», сожалею, что разбудил вас.
– Ничего. Чем могу быть полезен?
– У нас попали в тюрьму два человека в Иране, и, похоже на то, что мы не сможем добиться их освобождения законным путем. Вы не хотели бы нам помочь?
Хотел бы он?
– Черт возьми, да, – отозвался Саймонс. – Когда приступаем к делу?
Глава четвертая
I
Росс Перо выехал из «ЭДС» и свернул налево на Форест-лейн, затем направо на Центральную автостраду. Он следовал к отелю «Хилтон» на Центральной. Перо собирался просить семь человек рискнуть своей жизнью.
Скалли и Кобёрн составили свой список. Он начинался с их собственных имен, за ними следовали еще пять. Сколько руководителей американских корпораций в двадцатом веке просили семерых служащих устроить побег из тюрьмы? Вероятно, ни один.
В течение ночи Кобёрн и Скалли звонили другим пяти, разбросанным по всем Соединенным Штатам, гостившим у друзей и родственников после их поспешного отъезда из Тегерана. Каждому всего-навсего сообщили, что сегодня Перо хочет видеть их в Далласе. Они привыкли к телефонным звонкам в середине ночи и неожиданным вызовам – это было в духе Перо, – и все согласились приехать.
Когда эти люди прибыли в Даллас, их всех отправили из штаб-квартиры «ЭДС» заселяться в «Хилтон». Большинство из них к этому времени уже должны были находиться там в ожидании Перо.
Босс размышлял, что те скажут, когда он объявит, что эти люди должны вернуться в Тегеран и совершить налет на тюрьму, чтобы вызволить Пола и Билла.
Эти сотрудники были хорошими людьми и преданными ему, но преданность работодателю обычно не распространяется на готовность рисковать жизнью. Некоторые из них могли бы счесть, что весь замысел спасения с применением силы был безрассудно дерзким. Другие подумают о своих женах и детях и откажутся ради их блага, что было совершенно разумно.
У меня нет права просить моих людей идти на это, подумал он. Мне следует постараться не оказывать на них ни капли давления. Сегодня никаких приемчиков в попытке всучить товар, Перо: просто разговор начистоту. До них должно дойти, что они вполне вправе сказать: нет, босс, спасибо, но на меня не рассчитывайте.
Сколько из них согласятся добровольно?
Один из пяти, предположил Перо.
Если все окажется так, у него уйдет несколько дней на подбор команды, и дело может кончиться тем, что набранные люди не знают Тегерана.
А что, если вообще ни один человек не изъявит добровольного желания?
Он заехал на автомобильную парковку отеля «Хилтон» и выключил двигатель.
* * *Джей Кобёрн осмотрелся. В помещении собрались еще четверо других: Пэт Скалли, Гленн Джэксон, Ралф Булвэр и Джо Поше. Еще двое находились в пути: Джим Швибах добирался из О-Клэра в штате Висконсин, а Рон Дэвис ехал из Колумбуса, штат Огайо.
Эти парни меньше всего походили на «Отпетую дюжину».[7]
В своих деловых костюмах, белых рубашках и неярких галстуках, со своими коротко подстриженными волосами, чисто выбритыми лицами и холеными телами они выглядели теми, кем и были: обычными американскими служащими из разряда руководящих работников. Было сложно увидеть в них банду наемников.
Кобёрн и Скалли составляли свои списки по отдельности, но эти пятеро мужчин были названы в обоих. Каждый из них работал в Тегеране – большинство состояло в команде Кобёрна по эвакуации. У каждого был за плечами либо военный опыт, либо связанное с этим мастерство. Каждый был человеком, пользовавшимся полным доверием Кобёрна.
В то время как Скалли занимался обзваниванием этих людей в ранние часы утра, Кобёрн достал их личные дела и составил краткую характеристику на каждого с указанием возраста, роста, веса, семейного положения и знания Тегерана. Когда они прибыли в Даллас, каждый из них заполнил еще один лист, подробно излагая свой военный опыт, перечень военных школ, в которых прошел обучение, владение оружием и другие особые навыки. Эти характеристики были предназначены для полковника Саймонса, находившегося на пути из Ред Бэй. Но еще до прибытия Саймонса Перо предстояло спросить этих людей, изъявляют ли они желание стать добровольцами.
Для встречи Перо с ними Кобёрн подготовил три смежные комнаты. Использованию подлежала только средняя, комнаты по ее сторонам были сняты в качестве предосторожности против подслушивания. Все это выглядело довольно-таки театрально.
Кобёрн изучал других, теряясь в догадках, что же они думают. Им пока еще не сказали, о чем будет идти речь, но, возможно, те уже предполагали, в чем дело.
Он не мог сказать, что думает Джо Поше: это еще не удавалось никому. Невысокий, спокойный тридцатидвухлетний мужчина, Джо Поше скрывал свои эмоции. Его голос всегда был тихим и ровным, лицо обычно не выражало ничего. Он провел шесть лет в армии и участвовал в боях командиром гаубичной батареи во Вьетнаме. Поше освоил почти каждый вид оружия, принятый на вооружение в армии, до определенного уровня сноровки, и убивал время во Вьетнаме, практикуясь с сорок пятым калибром. Джо провел два года с «ЭДС» в Тегеране, сначала проектируя систему регистрации, – компьютерную программу, составлявшую перечни людей, имевших право пользоваться льготами системы здравоохранения, – а позднее в качестве программиста, ответственного за загрузку файлов, формировавших базу данных для всей системы. Кобёрн знал его как осмотрительного, вдумчивого мыслителя, человека, который не даст своего согласия на какой-либо замысел или план, пока не изучит его со всех точек зрения и неспешно и тщательно не продумает все его последствия. Юмор и интуиция не были его сильными сторонами: а вот мозги и терпение – были.
Ралф Булвэр был на добрых пять дюймов выше Поше. Один из двух чернокожих в списке, он обладал круглой физиономией с бегающими глазками и в разговоре стрекотал без умолку. Ралф прослужил пять лет техником в военно-воздушных силах, работая на сложных бортовых компьютерах и радарных системах бомбардировщиков. Проведя в Тегеране всего пять месяцев, он начинал менеджером по подготовке информации и быстро получил повышение до менеджера центра данных. Кобёрн знал и чрезвычайно ценил его. В Тегеране они совместно напивались. Их дети играли вместе, а жены сдружились. Булвэр любил свою семью, друзей, работу, свою жизнь. Он наслаждался жизнью больше, нежели кто-либо еще, кого бы мог назвать Кобёрн, с возможным исключением Росса Перо. Булвэр отличался также чрезвычайно независимым образом мышления и никогда не стеснялся дать волю своему языку. Подобно многим успешным чернокожим, он был достаточно уязвимым и ясно давал понять, что не потерпит, чтобы им помыкали. В Тегеране во время праздника Ашура, когда он играл в покер с высокими ставками с Кобёрном и Полом, все заночевали в том доме, как и было договорено ранее, все – за исключением Булвэра. Не было ни спора, ни заявления: Булвэр просто ушел домой. Несколькими днями позже он решил, что выполняемая им работа не оправдывала риск его безопасности, и поэтому вернулся в Штаты. Ралф не принадлежал к числу тех людей, которые следуют за толпой из стадного чувства. Если ему казалось, что толпа идет в неверном направлении, он покидал ее. У него было наиболее скептическое отношение к групповому собранию в отеле «Хилтон»: если кто-то и собирался поглумиться над замыслом вторжения в тюрьму, так это именно Булвэр.
