Фридрих Незнанский - Убийственная красота
— Але? Костя?
— Легок на помине, — вполголоса прокомментировал Грязнов.
— Да, мы здесь с Вячеславом. Вот как? Ничего нового. Или почти ничего. Мы вторые сутки этим занимаемся. Скоро только кошки родятся. Извини. Мы сейчас зайдем к тебе. Можно? Нужно? Идем.
— Что там?
— Да Костю, видишь ли, генеральный теребит. Интересуется, что нового по делу о взрывах. О взрывах! Улавливаешь множественное число? Прямо террористической деятельностью запахло. И нужно немедленно, просто немедленно оградить честного, бескорыстного чиновника Литвинова от злоумышленников.
— А что ты так иронизируешь? Неужели Литвинов не бескорыстен? — как бы изумился Грязнов.
Глава 12
Полесская колдунья
Рабочий день был в разгаре. Десять абортов. Шестеро женщин уже прошли через руки врача — молодой, строгой женщины. В операционную как раз привезли седьмую, когда постовая медсестра позвала Руденко к телефону.
— Я не могу сейчас подойти. Ты же видишь.
Медсестра подошла к врачу, что-то зашептала ей на ухо. Выслушав девушку, врач стянула перчатки.
— Придется прерваться. Тем более время обеденное.
— Зоя Дмитриевна, я уже морально подготовилась, сделайте скорее! — поскуливала молоденькая девушка.
— Ничего, подождешь. Четыре месяца тянула, все тебе некогда было. А двадцать минут невтерпеж? Везите обратно в палату, — приказала она санитаркам.
Через час операции возобновились. И к шестнадцати часам рабочий день был завершен.
Прежде чем уйти, Зоя Дмитриевна вызвала старшую медсестру.
— Галина Михайловна, материал подготовили?
— Да. Все упаковано, лежит в холодильнике.
— Хорошо. Завтра за ним приедут рано, меня еще не будет, так вы сами передайте.
— Конечно, Зоя Дмитриевна.
— И вот ваши премиальные, — Руденко протянула женщине конверт.
— Спасибо, Зоя Дмитриевна! Все будет в порядке, не волнуйтесь!
— Я и не волнуюсь, — тоном человека, привыкшего к повиновению, ответила Руденко.
Зоя Дмитриевна Руденко оказалась врачом-гинекологом. А местом ее службы — акушерско-гинекологическая клиника. И посему Руденко пригласила сыщика домой. Так ей показалось удобнее. Поскольку разговор должен был касаться вещей весьма для Зои Дмитриевны личных, Саша не возражал.
Дверь отворила высокая рыжеволосая женщина с прекрасной фигурой, которую подчеркивали приталенный пиджак и узкая, короткая юбка делового костюма. Выглядела Руденко значительно моложе своих тридцати пяти.
— Турецкий Александр Борисович. — Саша протянул служебное удостоверение.
— Ах, оставьте, я и так вижу, что вы не бандит. Проходите.
Она развернулась, демонстрируя походку от бедра, провела Сашу в гостиную двухкомнатной, мило обставленной квартиры.
— Садитесь, Александр Борисович. — Она указала на одно из двух глубоких кресел возле изящного низкого столика. — Я только что вернулась с работы, кофе со мной выпьете?
— Не откажусь.
«Боже, сколько литров кофе вливается ежедневно в мой бедный организм! О мой несчастный желудок, выйдя на пенсию, буду заниматься исключительно тобой! — мысленно пообещал Турецкий, принимая из рук хозяйки чашечку с растворимым кофе. — Это после Ириного, настоящего, ароматного… Что приходится терпеть во имя службы!»
Зоя Дмитриевна опустилась в другое кресло, демонстрируя свои роскошные ноги в модных остроносых туфельках.
— У меня можно курить. — Она вытряхнула из пачки сигарету, дождалась, когда Турецкий щелкнет зажигалкой. Склонившийся к ней Саша почувствовал запах «Bulgari», достаточно дорогих, модных в этом сезоне духов.
Зоя вскинула на него глаза, они оказались серо-зеленые, чуть раскосые и смотрели этак… маняще.
Соблазнительная барышня, снова отметил Турецкий.
— Чем обязана? — выпустив струйку дыма, спросила женщина.
— Вы меня так ослепили своей красотой, что я почти забыл, зачем пришел, — обезоруживающе улыбнулся Саша.
Зоя рассмеялась:
— Будет вам! Такой серьезный мужчина, представитель такого грозного ведомства…
— Но прежде всего мужчина, который при любых обстоятельствах способен оценить женскую красоту.
— Но вы ведь не затем пришли ко мне, чтобы расточать комплименты? — усмехнулась Зоя.
— К сожалению. Вы уж извините меня, вы и так устали после трудового дня, а я свалился на вашу прелестную головку.
— Что касается прелестной головки, то она у меня побаливает. Я, пожалуй, немного коньяку выпью. Присоединитесь?
— Я готов присоединиться к любому занятию, которое вы мне предложите, — обволакивая женщину взором, полным тайных грез, откликнулся Александр.
— Смелое заявление, — усмехнулась та.
Она поднялась, слегка потянулась, узкая юбка еще более обтянула бедра, короткий пиджачок приподнялся, Саша увидел полоску тронутого загаром тела.
— Так, знаете ли, устала сегодня. Весь день с больными, потом с их карточками. Все тело словно льдом сковано. Организм так и просит движений. Я ведь в прошлом спортом занималась. Гимнастика.
Она достала из бара початую бутылку, фужеры.
— Позвольте мне. — Саша плеснул коньяк на дно бокалов. — За что?
— Не знаю, мы так мало знакомы для общих тостов.
— Так давайте за знакомство, которое лично мне доставляет истинное удовольствие!
Женщина усмехнулась, снова устремила на Турецкого взор полесской колдуньи, молча выпила, достала из пачки новую сигарету.
— Так что же вас интересует? Или — кто?
— Меня интересует, Зоя Дмитриевна, ваш бывший муж, Анатолий Иванович Нестеров.
— Вот оно что… — подняла бровь Руденко.
— Удивлены?
— Как вам сказать. И да и нет.
— Вот как? А он что, занимался чем-то противозаконным?
— Нет, но… — Она сделала паузу, затем тряхнула рыжими волосами, словно отгоняя прошлое. — Знаете, что бы я вам о нем ни сказала, вы сочтете это местью оставленной им женщины. Поэтому не знаю, по адресу ли вы пришли.
— Думаю, что по адресу. Я надеюсь на вашу объективную характеристику. Кто, как не жена, знает своего мужа? Тем более бывшего. Знает, я думаю, досконально, поскольку видела его не только в годы любви, но и в период разрыва. Как мужчина расстается с женщиной — это ведь тоже важно. Поэтому я и пришел к вам. Вы не производите впечатления человека, обиженного судьбой. Вы молоды, красивы, я рискну добавить — очень красивы, у вас работа, уютный дом. Вы, мне кажется, в порядке. А ваш бывший муж — пожилой, больной человек с проблемами. Наверное, у вас нет оснований чувствовать себя ущемленной. Вы давно развелись?
— Пять лет тому назад.
— Значит, пыл бракоразводного процесса угас, так я думаю. И можно оглянуться на прошлое без гнева. Или ошибаюсь?
— Какой гнев, о чем вы! — отмахнулась Зоя. — Я была влюблена в Анатолия Ивановича как кошка. У нас весь курс, все девочки, были в него влюблены. Он был такой… завораживающий. Такая экспансия, такая эмоциональная подача материала. Ах, как он нас учил! В основном парней, конечно. Девочек всерьез не воспринимал. Я даже в научное общество по хирургии ходила, чтобы привлечь его внимание.
— По хирургии?
— Да, он ведь был хирургом, вы не знали?
— Нет. Просветите, пожалуйста.
— Анатолий Иванович был весьма успешным хирургом. И он еще двадцать лет тому назад начал заниматься пластической хирургией. Это было ново, не изучено и очень интересно.
— А почему же он перестал?..
— Оперировать? У него проблемы с сосудами.
— Давно?
— Да, мы уже были женаты. Это началось лет… десять тому назад. У него возникали мгновенные потери сознания. Всего на несколько секунд. Но для оперирующего хирурга это катастрофа, это заболевание, несовместимое с профессией. И он ушел из хирургии. Он вначале очень это переживал. Потом ушел в науку, начал заниматься иммунологией, эмбриологией. Денег стало меньше, но я, знаете ли, была даже рада. Для меня было главным то, что к нему перестали обращаться эти ужасные личности.
— Какие?
— Бандиты. Самые натуральные. Начало девяностых — криминальные войны, как вы помните. Кому тогда в нашей стране нужны были пластические операции? И у кого были на них средства? Я каждый день боялась за его жизнь. А вдруг что-то сделает не так и получит пулю в лоб прямо над операционным столом? Я думаю, что его сосудистая патология в те годы и сформировалась. Каждый день на нервах, пачки сигарет…
— А вы кого-нибудь из его криминальных клиентов видели, знаете?
— Одного, представьте, видела. Приходил к нам в дом. С цветами, бутылками. Анатолий его так удачно перекроил, что тот в полном восторге был. Танцы даже здесь затеял. Чечеточник приблатненный!
Это слово, сорвавшееся с уст изысканной леди, поразило Александра.
— Почему чечеточник? — Он как бы не заметил прилагательного.
