Александр Тамоников - Пороховой загар
Висаль бросила ампулу в ведро с помоями, поставила чаши на поднос, взяла лепешку, только что испеченную в тандыре, и прошла в главную комнату.
Баха взял с подноса свою чашу.
Висаль удалилась. Не место женщине рядом с мужчинами.
— Когда я получу дополнительное вознаграждение за работу с тобой? — непринужденно спросил Джамар.
— Вероятно, как только я доложу о том, что устроился на новом месте.
Джамар кивнул.
— Да, скорее всего, так. Ладно, давай отобедаем вместе в последний раз.
Джамар не знал, насколько был близок к истине, когда сказал это.
Он с жадностью выпил холодного кумыса. Всю чашу до дна. Потянулся за лепешкой и замер. Его лицо побледнело.
Джамар посмотрел на Сабиха и пробормотал:
— Что это? Ты отравил меня?..
Сержант отломил кусок лепешки, положил на него мясо с зеленью, отрицательно покачал головой и сказал:
— Нет, Баха, не я. Это сделала твоя жена.
Услышал ли его Джамар, неизвестно. Он схватился за левую сторону груди, затем упал на спину и забился в судорогах. В уголках рта появилась пена.
Не обращая на него внимания, Сабих съел несколько кусков мяса, запил прохладным кумысом. Только после этого он протянул ладонь к руке Джамара и пощупал пульс. Его не было. Прекратились и судороги. Тело, согнутое в коленях, вытянулось. В открытых глазах Бахи застыла боль и еще что-то. Возможно, осознание того жуткого факта, что его убили.
— Висаль! — крикнул Сабих.
Женщина появилась тут же, взглянула на мужа и спросила:
— Он мертв?
— Мертвее не бывает.
— Что Баха говорил о твоем переезде? Мы решили, что ты…
Сабих поднял руку.
— Погоди, Висаль, не спеши. Хотя нам сейчас надо делать все быстро. На меня сегодня вышел агент нашей разведки, о котором я не имел ни малейшего понятия. В Турции, видимо, посчитали рискованным пользоваться услугами незнакомых лиц. Этот агент обеспечит меня жильем и машиной. Он же позаботится о твоей безопасности. Все остальное так, как мы и решили. Вызовем медиков, до заката солнца похороним Баху. Потом траур. Ты ведешь себя, как вдова, потерявшая самого любимого человека. После окончания траура я навещу тебя.
— После? А тайно прийти ко мне нельзя?
Сабих усмехнулся.
— Вообще-то это строжайше запрещено, но посмотрим, какая сложится обстановка. Может, и загляну, или ты приедешь ко мне. Но об этом после. Звони в больницу.
— А ты уйдешь?
— Пока мне нельзя уходить. Я буду во дворе изображать изумление такой скоропалительной кончиной мужа моей сестры.
— Хорошо. Я звоню в больницу и меняю платье.
— Делай все как положено.
Сабих прошел в коридор, достал сотовый телефон, набрал номер.
— Да, Нури? — ответил Азир.
— Дело сделано.
— Бригаду медиков вызвали?
— Этим занимается Висаль. Ты забрал станцию?
— Да.
— Что делать мне?
— Я нахожусь рядом, как только уйдет санитарная машина, подъеду. Пусть Висаль вой поднимет, все же у нее умер муж. Ты пока сообщи соседям о смерти Джамара. Тем, кто рядом живет. Они уже сами разнесут эту весть по всему району. Потом жди меня.
— Мы будем встречаться открыто?
— Да. Хочешь знать, почему так? Это объясню позже.
— Хорошо, я доверяюсь тебе.
Дальше все пошло так, как и должно было быть в мусульманской семье. Медики, особо не вникая, вынесли заключение о том, что Баха Джамар скончался в результате инфаркта. Все признаки налицо. Вскрытие никто делать и не думал. Времени и так в обрез. Надо успеть похоронить усопшего до захода солнца.
Висаль выла в доме, ее успокаивали соседские женщины. Скоро мужчины уберут их оттуда и сами возьмутся за дело.
На Сабиха, стоявшего у ворот усадьбы, никто не обращал внимания. Джамар не состоял в ополчении, поэтому вооруженных людей в доме не было.
Сабих прикурил сигарету.
Тут рядом с воротами встал относительно свежий «Форд». Из него вышел мужчина в цивильной одежде, строгих черных брюках, лакированных туфлях того же цвета и белоснежной рубашке с расстегнутым воротом. На вид ему было лет сорок.
Он подошел к Сабиху.
— Салам, Нури!
— Салам. Ты Азир?
— Да, Бахрам Азир, чиновник в администрации, занят снабжением города Хамен.
— Ого! Большой начальник. Откуда ты знаешь, как выгляжу я?
— Твое фото передал мне по электронной почте майор Дагар.
— А это не опрометчиво?
Азир усмехнулся.
— Неужели ты считаешь, что Дагар не предпринял мер безопасности? На мою почту пришла реклама фонда «Во имя мира». Там твое фото. Господин Намир Раймон, рискуя жизнью, работает в Сирии. Он занят доставкой гуманитарной помощи людям, лишившимся всего по причине войны. Официальный сайт, профессионально сделанная реклама. На тебе, если не интересоваться специально, внимание не сосредотачивается. Больше на планах фонда. Но раз у нас в Хамене объявился представитель организации, помощь которой, как и многих других благотворительных структур, очень нужна, то, естественно, администрация не могла упустить такой удачный случай. Я послан установить с тобой контакт.
— Откуда в администрации узнали о Намире Раймоне?
— Ты же представлялся ополченцам на посту, когда выезжал из города в сопровождении покойного Джамара. Найти тебя не составило никакого труда.
Сабих встревожился и спросил:
— Меня в чем-то подозревают?
— Подозревают, Нури, всех, кто как-то мог сотрудничать с турками. Таких персон набирается немало. Тебя же поручили мне.
— Что значит — поручили?
— Я должен проверить, кто ты таков, и установить через тебя контакт с иорданским благотворительным фондом. Главная задача — открытие в Хамене вашего филиала, значит, и получение серьезной помощи.
— Но этот фонд ничего не сделает. Он является всего лишь прикрытием.
— Да, но офис существует, он зарегистрирован. В списке сотрудников значится твое имя, есть и фотография. Этого достаточно. Личных данных нет. А в том, что фонд не сможет оказать помощь и вообще работать, не наша вина.
— Признаюсь, я плохо понимаю тебя, Бахрам.
— Все очень просто. На днях офис фонда подвергнется атаке смертников ИГИЛ. Он взлетит на воздух вместе с сотрудниками и электронной базой. Фонд перестанет существовать. Ты же останешься в Сирии. Отзывать тебя из командировки будет просто некому.
Турок чуть подумал и спросил:
— Как думаешь, Бахрам, меня могут раскрыть как сержанта Нури Сабиха?
— Здесь — нет. Кому нужен какой-то представитель благотворительного фонда, уничтоженного террористами?
— А если по Висаль? Она же воспитывалась в нашей семье.
— До вдовы тем более нет никому никакого дела. Она ведь твоя сводная сестра? Хорошо. Пусть будет так. Но ее зовут Висаль Джамар. Где и кем она воспитывалась? Это может быть интересно разве что тому мужчине, который положит глаз на привлекательную бездетную женщину, потерявшую мужа. Но это после траура. За это время ты закончишь здесь работу. Акция не рассчитана на длительный период. Тебе это должно быть известно. Она как брошенный камень. Командованию важно узнать, как отреагируют на обстрелы в Дамаске, что предпримут курды, сирийцы, американцы и, конечно же, русские. От этих данных зависит судьба другой, войсковой, операции, куда более масштабной. Но мы слишком много говорим здесь, на виду у всех. Садись в машину, я перевезу тебя в новое жилище.
— Мне надо забрать кое-какие вещи.
— Ты еще не собрался?
— Как это выглядело бы в глазах соседей?
— Что ж, ты прав. Прощайся с Висаль, забери вещи и подходи. Я жду. На похоронах тебе присутствовать необязательно. Не спрашивай, не вызовет ли это подозрений. Здесь избегает их лишь тот человек, который не обращает на это внимания, ведет себя естественно и открыто. Поторопись!
— Да, Бахрам. Я быстро.
Вскоре Азир вывез Сабиха от усадьбы Джамара, где вовсю шли приготовления к похоронам. На Востоке это делается быстро. Надо успеть закончить печальную церемонию до захода солнца.
В это же время на российской базе Хмеймим полковник Северцов ждал связи с Москвой и не мог выйти из штаба. Поэтому к микроавтобусу, доставившему с аэродрома журналистов, первыми подошли бойцы группы «Байкал» старший лейтенант Смирнов и прапорщик Соболь.
Парни были очень приятно удивлены, когда увидели очаровательную женщину в строгом бежевом летнем костюме. Она вышла из автобуса и тут же расстегнула две верхние пуговицы на кофточке. Результат оказался весьма впечатляющим. Этой дамочке явно было чем гордиться.
Она что-то проговорила на языке, звучавшем вполне по-славянски.
— Вот как! — воскликнул Соболь. — А дамочка-то чешка.
— Откуда знаешь?
— Так она говорит по-чешски.
— А ты что, тоже по-ихнему соображаешь?
— Немного. Я же с Западной Украины, у нас похожий язык.
