Александр Тамоников - Поезд дружбы
Начальник штаба посмотрел на Волкова.
– Почему не атакует третий батальон?
Тут же на связь вышел Потапенко и доложил:
– Роты третьего батальона начали выдвижение к северному блокпосту.
– Принял!
Волков спросил:
– «Град»?
– Точно, Костя. Самое время ударить так, чтобы не задеть наших! Вот будет сюрприз для Лютого и Городича!
– Да уж, сюрприз отменный, – согласился Волков.
Глава 6
Швец выдернул из чехла портативную радиостанцию, вызвал Васильева и спросил:
– БМ заряжена?
– Наполовину.
– Тогда принимай целеуказание. – Швец назвал координаты района, по которому следовало нанести удар.
Волков, слушая начальника штаба, сказал:
– Ты забираешь севернее, чем надо бы.
– Твоих ребят из группы Желко снаряды заденут.
– Нет, но так огонь в лучшем случае накроет две роты. Одна сумеет прорваться в город.
– А если я дам указания бить по всему батальону одиночными выстрелами, то мы рискуем зацепить жилые дома и позиции моего третьего отряда.
– Штаб, почему молчите? – спросил Васильев.
– Быстро наведи «Град» на указанный квадрат. У тебя есть кому стрелять?
– Есть. Двое пленных и один мой боец. Он служил в реактивном дивизионе.
– Добро, как будешь готов, доклад!
– Принял!
Васильев отдал распоряжение Илье Летову, который проходил срочную службу в реактивном дивизионе. Тот вместе с пленными солдатами выставил на пусковой установке заданные параметры и доложил об этом командиру взвода.
Васильев передал сообщение о готовности начальнику штаба ополчения.
Швец приказал:
– Огонь!
Двадцать реактивных снарядов обрушились на две роты батальона капитана Потребко. Вся техника и большинство личного состава были уничтожены. Солдаты и офицеры, оставшиеся в живых, бросились к реке и по береговой линии понеслись к укрытиям второго батальона. Ни ополченцы, ни диверсионно-штурмовая группа Желко по ним не стреляли.
Командир уцелевшей первой роты старший лейтенант Гамила в панике отдал губительный приказ повзводно продолжить наступление. Одновременно Швец передал в эфир приказ направить все бронетранспортеры к позициям третьего отряда.
Рота Гамилы не успела разделиться на взводы. Сразу за мостом она попала под огонь двух БМП-2, выдвинутых к баррикадам улицы Речная, и БМД, которая из гладкоствольной пушки «Гром» сразу же подбила головную машину противника. Тут же загорелись еще четыре.
Гамила приказал второму взводу свернуть на запад, и тому удалось прорваться к улице Малой. Третий же взвод, который должен был продвигаться к административным зданиям, попал под гранатометный огонь ополченцев, которых поддержали БМП-2.
Десантники по безрассудному решению ротного были зажаты в проулке, ставшем для них капканом. Они потеряли сразу четыре БМД, остановились и выбросили из люков белые полотенца.
Швец выслал для пленения уцелевших десантников семь человек резервной группы. Остальным бойцам Дворцова он приказал выдвинуться на южную окраину первого микрорайона.
Взвод, ведомый старшим лейтенантом Гамилой, вышел на улицу Малая. Ротный хотел быстрее добраться до железнодорожного полотна и вдоль него, через западный блокпост ополчения, прорваться к позициям пятого батальона. Он не желал вступать в бой. Гамила бежал, уводя за собой взвод, бросив на гибель другие подразделения.
Гамила сидел на месте командира БМД и осматривал улицу. Слева открылась школа. На входе в подвал стоял мужчина. Он был в обычной штатской одежде, без оружия, но Гамила, ослепленный страхом, принял его за боевика и приказал наводчику срезать мужчину из пулемета. Прогремела короткая очередь, и человек, изрешеченный пулями, рухнул на землю.
Тут же через дорогу побежали люди. Откуда и почему – неизвестно. Их было пятеро: по двое мужчин и женщин и мальчонка лет десяти.
Механик-водитель тормознул и крикнул:
– Гражданские на дороге.
Но Гамила заорал:
– У нас каждая секунда на счету! Вперед!
Боевая машина десанта сбила мужчину, женщину и мальчишку, вторая раздавила всех остальных.
Школа находилась недалеко от блокпоста.
Командир второго отряда Владимир Пономарчук увидел это и закричал:
– Суки! Пятерых раздавили. Ребенка, женщин гусеницами. Отряд, к бою! Ни одна такая тварь не должна уйти из города.
На позиции вышли гранатометчики и быстро рассредоточились за железнодорожным полотном. Колонна БМД вывернула на полосу отчуждения и оказалась перед ополченцами. Те нажали на спусковые крючки одноразовых гранатометов «Муха». Десантные машины превратились в факелы. Сдетонировали боекомплекты.
Только сам Гамила да наводчик головной машины успели спрыгнуть на землю перед подрывом БМД. Они бросились к кустам, но Пономарчук поднял автомат и двумя короткими очередями повалил тех негодяев, которые пару минут назад расстреливали и давили мирных жителей.
Пономарчук опустил АК-74 и крикнул одному из гранатометчиков:
– Леня, проверь двоих у кустов. Если ранены, добей! Это не люди!
Отдав приказ, командир отряда включил радиостанцию и вызвал штаб.
– На связи! – ответил Швец.
– Докладываю. Взвод, попытавшийся прорваться через западный блокпост, полностью уничтожен. До этого головная БМД стреляла из пулемета по школе и раздавила пять гражданских, из них двух женщин и одного пацана, ребенка еще.
– Как люди оказались на улице?
– Этого не знаю.
– Держи блокпост. К тебе возвращается БТР.
– А что с остальными козлами, которые двинулись на штурм?
– Часть уничтожена, остальные пленены. У нас теперь еще восемь новых БМД-2.
– Людей жалко.
– Да, но почему они не остались в укрытии? Ладно, с этим еще разберемся. Ты свою задачу понял?
– Так точно!
– Выполняй!
Одновременно с третьим батальоном из леса вышли боевики национальной гвардии. Двести человек устремились по полю к южной окраине города. Об этом тут же было доложено начальнику штаба с блокпоста первого отряда.
Швец вызвал на связь Васильева и спросил:
– Минометы к бою готовы?
– Так точно. У них штатные расчеты, солдаты, взятые в плен.
– По квадрату… беглым, огонь!
– Есть огонь!
Швец переключился на командира САО «Нона»:
– Твой выход, Раскат.
– Уточните цели!
– Они прежние – холм и роща. Огонь!
– Принял!
Заухали минометы. Первые же разрывы выбили из рядов национальных гвардейцев около двадцати человек. Те не ожидали подобного развития событий. Некоторые из них повернули обратно, но человек сорок во главе с капитаном Туренко еще быстрее рванули к окраине.
С позиции левее блокпоста огонь открыли десять ополченцев резервного отряда Дворцова. Оглушенные разрывами, полностью деморализованные гвардейцы заметались по полю. Кто-то из них догадался бросить дымовые шашки. Только благодаря завесе им удалось добежать до рощи, но там их ожидал новый сюрприз.
Расчет «Ноны» первыми же двумя выстрелами сбил с Большого холма КНП противника и перенес огонь на рощу. Среди деревьев поднялись огненные шары разрывов осколочно-фугасных снарядов.
Майор Городич бросил гарнитуру, обхватил голову руками и простонал:
– Это конец!
Лютый заорал:
– Какой, к черту, конец? У тебя есть еще четвертый батальон. Теперь, когда солдаты видели, как экстремисты уничтожили их боевых товарищей, комбат должен повести их на штурм.
Тут связист доложил, что пришло сообщение начальника штаба. Батальоны и отдельные роты начали отход от города.
– Что?! – взревел Лютый. – По чьему приказу?
Солдат-связист, обычный срочник, пожал плечами:
– Не могу знать.
– А что ты можешь, недоумок? – Лютый вытащил из кармана камуфляжа портативную рацию. – Тарас?
– Я!
– Ты на месте?
– Да, я, Мирон и Олесь у штаба. А наших в роще, похоже, перемалывают основательно? Откуда у сепаратистов взялись минометы?
– Заткнись. Все по местам, будем уходить.
– А наши?
– Приказ ясен?
– Так точно!
Городич усмехнулся:
– Бежишь? А за все, что произошло, отвечать придется мне одному, да? Ты же обещал прикрыть в случае чего.
– Я и прикрою. Ты не предстанешь перед судом.
– Но я не могу покинуть штаб.
– А этого и не требуется.
– Как же ты тогда прикроешь меня? Замолвишь словечко в столице? Да там и тебя вряд ли слушать будут. Ведь общее руководство операцией вел ты…
Лютый не дал договорить новоиспеченному комбригу, недолго пробывшему на этой должности.
Он выхватил пистолет, дважды выстрелил в голову Городича и проговорил:
– Сказал же, что не предстанешь перед судом. Я слово свое держу. – Он собрался выйти из палатки, но увидел солдата-связиста, сжавшегося от ужаса. – Хочешь жить? – спросил сотник у перепуганного паренька.
