Сергей Самаров - Волкодавам виза не нужна
– Данные на него, пожалуйста. Я передам на посты.
– Лейтенант Величко Емельян Герасимович.
Стерх записал и сказал:
– Не переживайте. Как прибудет, сразу к вам и доставим.
– Мы особо и не переживаем. Он такой человек, что сам нас найдет даже под землей.
Волкодавы устроились с куда большими удобствами, нежели ожидали. Еще при подготовке учитывались самые разные варианты размещения, начиная со специально построенного блиндажа вплоть до какого-нибудь полуразрушенного дома без крыши. Они даже запаслись брезентом, чтобы накрывать ящики с оборудованием.
А этого добра у них с собой оказалось необычно много. Спецназ ГРУ никогда не использует столько в своей боевой практике. Относительно многих вещей вообще не было понятно, понадобятся они или нет. Но если эти причиндалы не понадобятся ЧВК, то точно пригодятся ополчению Донбасса.
Стерх уже знал, что получит массу всяких интересных подарков. Разумеется, он очень радовался по такому поводу.
В ранних сумерках Сергей Ильич вместе с комбатом вышел в заводской двор. Моросил мелкий противный дождь, но он не мешал деловому настрою. Спецназовцы ГРУ привыкли к тому, что плохая погода, которая кому-то всегда мешает чувствовать себя комфортно, лучше всего способствует успеху разведывательных действий.
Где-то в стороне словно бы река шумела на перекате, переливаясь тонкими несмолкаемыми звуками.
– Что это? – спросил старший лейтенант. – Трубы невдалеке прорвались, что ли?
– Хуже, – сообщил Стерх и пальцем показал на старую березовую аллею, расположенную метрах в ста от ремзавода.
Видны были только верхушки желтых деревьев, с которых ветер срывал листву.
– Это дрозды с разных сторон здесь собираются в большие стаи и дальше летят, южнее. Год из года одно и то же повторяется. Птицы привыкли, маршрут перелета не меняют. Им наша война нипочем.
– А чем это хуже? Жизнь, значит, идет своим чередом.
– Дело не в этом. Дрозды погоду чувствуют лучше синоптиков. Если они улетают, наверняка жди заморозков. Холода грянут. Я понимаю, что украм придется не легче, чем нам. Но это понимание нас тоже от холода не спасет.
– В Отечественную войну люди ночевали в окопах в самые лютые морозы. У них не всегда была возможность укрыться и погреться в теплом блиндаже. Солдаты месяцами из окопа не выбирались. Только от ветра прятались. И ничего, перетерпели, даже победили.
– Мы-то перетерпим. А вот в жилых домах как? Остались в основном старики со старухами. У большинства жилищ окон целых нет, стены и крыши пробиты. Воды, газа, электричества нет. Как люди зиму переживут, я не знаю. Будем помогать по мере сил. Но многие, думаю, до весны недотянут.
– Ты раньше где-то воевал?
– Афган прошел. Старшим сержантом уволился.
– Военная профессия?
– Минометчик. Командир расчета.
– А сейчас ты по должности, выходит, подполковник.
– Говорят, у нас уже начинают воинские звания давать. Может, и мне что-то присвоят. Для пенсии это лишним не будет.
Стерх, при всей трудности положения в батальоне, не сомневался в том, что укры их не одолеют. Он верил, что Новороссия станет отдельным государством, которое сможет платить своим гражданам пенсию. В том числе и военную.
– А дрозды войны не боятся? – поинтересовался Лесничий.
– А ее только мертвый не боится. Как артиллерия стрелять начинает, даже дрозды стихают. Словно на их голоса обстрел ведется. Может, так оно и есть. Укры ведь стреляют просто из желания навредить. По жилым кварталам, по коммуникациям. Не по нам, потому что мы сразу определяем их позиции и неплохо отвечаем. Украм это не нравится. Они дадут залп из «Града» по жилым домам и быстро сваливают, пока мы не просчитали место, откуда стреляли. В последнее время их диверсионные группы нас просто задолбали. У меня сейчас четверть батальона занята поиском этих сволочей. Они просто убивают всех, кто под ствол попадется. Даже детей и стариков. Таких диверсантов уничтожаем на месте. Но это не армия, а национальная гвардия. Самые последние отморозки там собираются. Зря, что ли, форму носят, как в СС – черную.
– Полевая форма у СС была серая. Черную носили гестаповцы.
– Один хрен. Все равно нацисты.
В это время наступила тишина. Далекие отблески красного заката едва пробивались сквозь сплошные тучи. Дождь и закат – вместе это смотрелось красиво.
Но длилась тишина недолго. В воздухе что-то завыло, загрохотала целая череда взрывов.
– Минометы, – по звуку определил старший лейтенант.
– Они самые, – согласился Стерх. – Опять в сторону насосной станции бьют. От вокзала. Но там их быстро засекут. Сейчас наши ответят.
Вскоре действительно начался встречный и куда более плотный обстрел. Огонь с украинской стороны сразу прекратился. Их минометчики решили сменить позицию или были накрыты одним из первых же залпов.
Комбат вытащил переговорное устройство.
– Я – Стерх. Балаклава, что там у тебя?
– Кажется, накрыли тройку их минометных расчетов, – донесся ответ, забиваемый обычным эфирным треском. – Точных данных пока нет, но у нас эта позиция еще с прошлой недели пристреляна. Я послал человека в помощь корректировщику. Они подсчитают, сообщат.
– Меня в курсе дела держите.
– Как только данные будут.
– Хорошо.
Издалека донесся шум двигателя. Уже через пару минут в заводской двор въехал мотоцикл с коляской, на которой был установлен пулемет. За ним сидел бородатый казак Иван Иванович и почему-то не стрелял во все стороны, хотя впечатление складывалось такое, что он готов в любую секунду открыть огонь на поражение. Пожалуй, цели его пока не устраивали.
Управлял мотоциклом, мягко говоря, немолодой ополченец в танкистском шлемофоне, с лицом откровенно кавказского типа и щегольскими усиками.
– Вот наше вооружение, – с какой-то даже гордостью сообщил Стерх. – Из музейной экспозиции забрали. Немецкий, со времен войны остался. Мотоцикл «БМВ». Мы только двигатель сменили, поставили от «Урала». Родной у него краской был заляпан так, что работать не мог, а все остальное в нормальном состоянии. Обслуживает нашу разведку. Иван Иванович все собственными руками перебрал, пулемет Калашникова к коляске прицепил. Руки у него золотые, да и голова тоже. Только вот компьютеры не любит.
– Разведка, мне кажется, получается слегка громковатая, – заявил Лесничий и с сомнением покачал головой.
На звук мотоциклетного двигателя вышел во двор старший лейтенант Иващенко.
– С детства люблю раритеты, – проговорил он, присел перед мотоциклом на корточки, но тут же выпрямился. – А это не иначе трактор тащит баллистическую ракету!
Теперь из-за забора доносился еще более громкий звук. При этом перемещался он гораздо быстрее, чем может себе позволить самый резвый трактор. Что за транспортное средство ехало там, не знали, видимо, даже сами ополченцы. Иван Иванович Иванов стремительно запрыгнул в мотоциклетную коляску, схватился за пулемет и повернул его в сторону. Стерх поднял автомат, опустил предохранитель и передернул затвор.
В раскрытые ворота, не снижая скорости на вираже, влетел квадроцикл, над рулем которого торчал пулеметный ствол. Хитрый агрегат развернулся практически на месте. С него соскочил человек среднего роста и не самого крупного телосложения в камуфляже, но без погон.
Он осмотрел всех, каким-то образом сразу выделил Лесничего, шагнул к нему и доложил:
– Товарищ старший лейтенант, лейтенант Величко прибыл в ваше распоряжение!
– Вот и помощь наша не понадобилась. Нашлась ваша пропажа, – сказал Стерх.
– Нашлась, – согласился Сергей Ильич, протягивая руку. – Благополучно добрался, Емельян Герасимович?
– Не считая некоторых эксцессов, благополучно, командир. По щучьему, можно сказать, велению, как и положено Емеле, на печке прикатил.
– А меня как узнал?
– Перед отъездом просмотрел запись на компьютере старшего лейтенанта Триглавого. Там, правда, в инфракрасном режиме, но контуры тела, фигура – ошибиться трудно.
– Это и есть та самая испытательная техника? Ты ее нам пригнал? – спросил Лесничий, кивнув на квадроцикл.
– Она и есть. Пулемет Калашникова управляется с руля, кнопками. Сплошная, мать ее, электроника. Но скажу, что удобно стрелять в движении. Проверено.
– Для наших предполагаемых действий это слишком шумно. Не думаю, что квадроцикл может понадобиться нам при каких-то обстоятельствах. Надеюсь, он послужит в батальоне Стерха. Как, комбат? Пригодится?
– Очень даже понадобится для огневой поддержки, – за комбата ответил казак Иван Иванович, выбираясь из коляски своего мотоцикла и впечатляюще потряхивая бородой. – Проходимость у него, как я понимаю, в норме.
– При каких обстоятельствах проверен пулемет? Что за эксцессы были по пути? – строго спросил Стерх. – Вы пересекали границу на территории, подконтрольной мне. Я только поэтому спрашиваю.
