Сокровище антиквара - Бушков Александр Александрович
Он замолчал, окинул троицу внимательным взглядом. Что ж, он с самого начала оценил их совершенно правильно: они не торопились с вопросами, они не вскакивали с мест и не выкрикивали всякие дурацкие реплики в стиле бразильской мелодрамы. Они просто сидели молча с такими лицами, что Смолин кое-кому не завидовал…
– Вы уверены? - спросил заочно знакомый.
– Уверен, - сказал Смолин. - Я не знаю, кто убил, но, кажется, знаю практически наперечет всех, кто затеял. Ну, может, есть еще один-два игрока, но это опять-таки детали… Один крохотный, но существенный нюанс: доказательств нет ни малейших. Ни малейших, честное слово. А потому ни одной фамилии и ни одного эпизода вы от меня, пардон, не услышите. Или вы настолько юные и наивные, что полагаете, будто подобных ситуаций не бывает? Когда все лежит на поверхности и имена известны наперечет, а предъявить ничего невозможно?
Он намеренно сделал долгую паузу - но они молчали, все трое. Не были они ни юными, ни наивными. Прошло много времени, прежде чем совершенно незнакомый промолвил тихо:
– А может все же…
– Нет, - сказал Смолин. - «Ни малейших» - это и означает «ни малейших». Их не прищучить, никого. А вот здания вы можете в самом скором времени лишиться… - он поднял ладонь. - Вот только не надо вот этого… Щеки надувать не надо, ребята. Вы, конечно, взовьетесь сейчас орлами и будете кричать, что не допустите, костьми ляжете, и вообще… Да? Давайте побудем взрослыми. Мы все не пацаны, а жизнь нынче сложная и жестокая. «Рапира» - это, как выражался герой у классиков, очень бла-ародно, но есть еще и се ля ви… Положа руку на сердце, фигурой был один Шевалье, а все прочие никак не фигуры, в том числе и я. Ну да, в Шантарске там и сям сыщется масса хороших людей, прошедших «Рапиру», иные занимают кой-какие посты… именно что кой-какие. Никак не те, с которых можно что-то затормозить и блокировать. Остается митинг у администрации устраивать, петиции сочинять… вы сами-то к этому серьезно относитесь, а?
– Но можно же что-то сделать… - сказал смутно знакомый.
– Боюсь, ничего нельзя сделать, - сказал Смолин. - Я специально озадачивал своего адвоката, а он у меня прохвост, каких мало… в хорошем смысле. Так вот, он с ходу, не особенно и напрягаясь, выложил четыре законных схемы, по которым вас могут недельки через две выпнуть на улицу. Законных. Четыре. Подозреваю, что их может оказаться и больше. Уж поверьте на слово. Я в этой истории - лицо заинтересованное. Не буду, уж простите великодушно, углубляться в детали, но меня прессует, очень похоже, та же компашка и по тому же делу… а прогибаться я решительно не намерен. В жизни раком не вставал и не встану.
– Нет, но можно попытаться… - не унимался смутно знакомый.
– Вы где работаете? - вкрадчиво спросил Смолин.
– Ну…
– Да ладно, - усмехнулся Смолин. - Вас зовут Олег… Ровдугин, Радугин…
– Ролдугин.
– Ага, Ролдугин. Вы из ФСБ… вроде бы еще майор, да?
–Да.
– Вот именно, - сказал Смолин. - Майор. И товарищ Горобец тоже майор… а вы, кстати?
Совершенно незнакомый поднял голову:
– Космынин, МЧС. Подполковник. - Вот то-то, - сказал Смолин. - В смысле - увы. Майоры, подполковники, один и вовсе рядовой запаса, то бишь я… Можете где-нибудь накопать генералов? Хороших, больших генералов? Губернатора бы нам еще, крупняков парочку, шантарских, а еще лучше столичных… Найдется у вас? Судя по вашим лицам и молчанию, нет надежды… Майорами нам ничего не остановить, в том числе с фээсбэшными. Вы уж поверьте на слово, что все так и обстоит, как я говорю.
– Ну а делать-то что? - тихо спросил Горобец. Если ничего нельзя сделать, зачем вы нам все это говорите? А, Василий Яковлевич? Ладно, давайте считать, что я вам верю. Кого попало сэнсэй не взял бы в душеприказчики… Ну а делать-то что?
– Есть тут один нюанс… - сказал Смолин. - Законным образом сделать ничего нельзя. Исключительно грязными методами… но тут, собственно, появляется второй нюанс. Вы все - люди при погонах и при должностях. Вам, ребятки, нельзя… - он ухмыльнулся широко, невесело. - Да вы и не сумеете. Вы просто не умеете. Не так вас Шевалье воспитал. А вот ваш покорный слуга - другое дело. Конечно, на кровь я не пойду никогда. Но когда против меня «грает грязными методами грязная сволочь… которая к тому же крови как раз не боится… В общем, я ручонки запачкать не боюсь, если что. И кое-что умею… Вот только без вашей помощи мне все же не обойтись. Подмогаете?
Он обвел собеседников внимательным, цепким взглядом. Улыбнулся про себя: ну конечно же, в них моментально взяли верх инстинкты служивых людей, к тому же воспитанных знавшим свое дело человеком. Настороженно они на Смолина уставились, не без явного подозрения. Кота в мешке покупать не хотели, боялись, чтобы их втемную не использовали неизвестно в каких делах… Что же, вполне здоровые рефлексы, других и ожидать не следовало.
– А в чем, собственно, помощь должна заключаться? - осторожно поинтересовался Ролдугин.
Смолин широко улыбнулся:
– Самое смешное - в том, чтобы соблюдать законы. Скрупулезно и бдительно. Не дать, скажем, рассыпать уже возбужденное уголовное дело… или проследить, чтобы дело не забыли возбудить, как кое-где у нас порой случается. Одним словом, играем в открытую. Я знаю, кто, знаю, зачем и почему. И постараюсь в самые сжатые сроки их прищучить… пока они не прижали меня. Я грязные штучки буду откапывать… но исключительно для того, чтобы сволочь получила свое. Грубо говоря, я буду подбрасывать кошелек Кирпичу в карман… это самая лучшая аналогия. Потому что иначе этих не остановить. У кого-нибудь есть возражения морального плана?
– А убийца? - почти сразу же спросил Ролдугин.
– Убийца… - задумчиво протянул Смолин. - Есть у меня подозрение, что на убийцу можно будет выйти в процессе. Когда проколются заказчики… Ну так что, я могу на вас рассчитывать? Или вам посовещаться нужно? Пожалуйста, я на площадке покурю…
Они переглянулись. Реплик не последовало. Ролдугин сказал решительно:
– Но если окажется, что вы… Смолин сказал почти весело:
– Ну да. Если окажется, что я вас обманул и на самом деле решал с вашей помощью свои собственные дела, вы меня, по Андерсену, зажарите, ошпарите, задушите… и что там еще. Согласен заранее. Хоть с кашей ешьте… но ведь не придется. Правда, не придется. Такая уж игра. Я вам сейчас, не называя никаких имен, просто-напросто расскажу сказочку. Жил-был торгаш, без особых деловых способностей, но с пребольшими амбициями. Дрянь человек. И жил еще…
Глава девятая ВЫШЕЛ НЕМЕЦ ИЗ ТУМАНА…
Задумчиво шагая к машине безлюдной тенистой аллейкой, Смолин после короткого анализа ситуации решил, что все же добился определенных успехов. Некоторая настороженность у этих ребят не пропала, но лед, в общем, тронулся. Можно на них полагаться, если что - а полагаться, чует душа, в самом скором времени придется. Главное, они с лету поняли и согласились с той опасностью, которую Смолин им открыто озвучил: в «Рапире» слишком многое было замкнуто на Шевалье, Шевалье был Личность, а теперь… Можно ожидать возникновения группировок и борьбы за лидерство - не оттого, что одни будут хороши, а другие плохи, боже упаси, все иначе. Одни хотят идти к благородным целям своим путем, другие - вторым, третьи - третьим. Как показывает история человечества, частенько именно с такого расклада, а не плакатного противостояния «хороших-плохих» и начинается резня с дымами пожарищ до небес. Расколовшуюся на несколько группирровок «Рапиру» сожрут вовсе уж быстро и беззастенчиво - хотя бы под предлогом наведения порядка и возврата к наследию Шевалье. Если вспомнить…
– Эгей!
Смолин резко остановился.
Метрах в пяти впереди, на безлюдной тихой аллейке, стоял человек, преграждая ему дорогу. Левой рукой он прижимал к лицу платок, так что видны были только глаза, а правой медленно поднимал пистолет - классический парабеллум, машинально отметил Смолин опытным глазом.
