Михаил Серегин - Секс не бывает безопасным (Повести)
– Это он, – тихо произнесла Люда и вжалась в сиденье.
– Где? – встрепенулся Грибов.
Дарья тоже увидела бригадира. Он шел вразвалочку по улице, направляясь в сторону, противоположную его официальному месту работы.
– Объект здесь, – доложил лейтенант.
– Начинайте вести его! Только осторожно. Данилова пусть увозит отсюда медсестру.
– Есть!
Грибов резво выскочил из машины и так хлопнул дверью, что пол-улицы обернулось…
Он понял все в одно мгновение. Дарья видела, как Рома, охватив взглядом обстановку, мгновенно принял решение и нырнул в магазин.
Лейтенант понял свою ошибку, но изменить ничего уже не мог. Подбежав к машине, он что-то бросил сержанту, сидящему за рулем «уазика», и они на пару ломанулись следом.
Грибов не стеснялся расталкивать людей. Они постепенно ускорялись, пока не были вынуждены притормозить у дверей продуктового. Лейтенант был поздоровее и энергично расчищал путь. Когда потребовалось продавить нескольких женщин, он без зазрения совести сделал это. Хотя старался ради их же блага, но они это вряд ли поняли и оценили.
«Если он уйдет, я снова изо дня в день буду жить в страхе», – как-то очень ясно поняла Дарья, а в том, что он оторвется от погони, она не сомневалась.
* * *– Вы не могли бы объяснить мне, лейтенант, как вы получили офицерское звание?
Майор утюжил бедного Грибова вот уже минут десять и делал это прямо в присутствии Дарьи, что было явным нарушением моральных принципов.
Чем дольше Данилова смотрела за работой Серегина, тем большим мудаком он ей казался. Вначале так себе – мудачок, потом мудак, а сейчас уже просто мудище. Слушая все его высказывания, она просто была уверена, что послала бы его на х… и плевать ей на такую работу.
Роман Симбирцев был объявлен в розыск. По уже установленным данным, он служил все в той же сто первой дивизии внутренних войск, только на несколько лет раньше Гундарева. Версия о том, что два солдата скорешились уже на гражданке, вполне проходила. Кроме всего прочего, оба они были снайперами. Как ни странно, но боевого опыта ни у того, ни у другого не было. Получалось, что по части убийств куда талантливее оказался бригадир.
Закончив отчитывать лейтенанта, майор снова, как и в больнице, извинился за крепкие выражения и предложил «конструктивно поразмыслить». Все-таки странная манера общения с людьми.
Грибов клялся, что физическая подготовка у преступника очень высокая.
– Он должен где-то тренироваться. Сержант и я не пренебрегаем физическими нагрузками, но мы не смогли достать его.
– Хорошо, принято. Ходы мы ему отрезали. Аэропорт, вокзал, автовокзал, на трассах патрули. Домой он не сунется, в гостиницы тоже не пойдет. Единственно возможный вариант – засядет у знакомых или родственников. Люди уже работают, и, как только найдут адреса, – будем зачищать. Дарья, может быть, вы знаете, с кем был близок Симбирцев? Видели его когда-нибудь с женщиной?
– Я сталкивалась с ним всего дважды. Один раз на работе, другой в аэропорту, но рядом с ним никого не было.
В дверь трижды дежурно стукнули, и вошла опрятная интеллигентная женщина в милицейской форме с альбомными листами в руках.
Отдав их майору, она сказала, что не дает никаких гарантий, поскольку это все весьма приблизительно.
Серегин просмотрел зарисовки и передал их Дарье.
– Здесь несколько вариантов, которые касаются второго, приходившего в больницу к Барову.
Она взяла рисунки. Ей не требовалось долго разглядывать.
По тому, как она смотрела, майор уже понял, что им вновь предстоит выехать на дело.
– Узнаете?
– Да.
– Ну и кто это?! – Теперь он уже начал орать на Дарью.
– Это его шофер. Тимофей Тимофеевич, Тима.
– Вы знали, что у него свой водитель, и молчали?
– Медсестра сказала, что им обоим немного за тридцать.
– А сколько на самом деле?
– Ему около пятидесяти.
– Как я люблю свидетельские показания! А на чем он ездит?
– «Уазик», раздолбанный уже весь.
– Придется дать ориентировку в ГАИ. Пусть покопаются в своих компьютерах.
* * *Грибов поехал с Дарьей, а майор вместе с группой захвата пересел в неприметный микроавтобус. Все инструкции, которые относились непосредственно к Даниловой и ее спутнику, уместились в два слова: «Не высовываться».
Они сидели с Олегом и смотрели на подъезд, куда минуту назад вошли оперативники.
– Его нет, – услышали они по рации. – Ждем.
– Наверное, с работы еще не приехал, – сообразила Дарья.
– Боюсь, что мы уже никого не дождемся, – скептически заметил Грибов. – Если бы водитель ничего не знал, он был бы уже дома. Шефа нет, катать некого.
Машина, в которой сидел майор, моргнула фарами и стала разворачиваться. Ребятки выбежали из подъезда и попрыгали обратно.
По тому, как росла скорость, Дарья поняла, что они собрались не иначе как играть в догонялки. Прислушавшись к голосу разума, она накинула ремень. Скорость выросла до сотни километров в час. Так нестись по городским улицам уже само по себе преступление. Хотя Дарья и старалась относиться к происходящему более или менее спокойно, но это у нее как-то не очень получалось.
Они вылетели на Кутякова и понеслись вдоль трамвайных путей. Водитель майора не обращал внимания на светофор, а зазевавшихся пешеходов разгонял с помощью клаксона. Дарье надо было просто не отставать, и это у нее получалось.
Раздолбанный «уазик» вылетел с перпендикулярной улицы прямо перед носом у них и ушел под горку вниз. Следом за ним под аккомпанемент сирены пронесся «жигуленок», затем еще один.
– Это он! – выкрикнула Дарья, направляя машину следом.
Грибов молча полез за табельным оружием.
Машина майора оказалась отсеченной. Им требовалось время, чтобы развернуться и присоединиться к погоне.
Две патрульные машины шли впереди. Дарья видела, что патруль приближается к «уазику», но в этот момент сверкнуло пламя, и первый «жигуленок», вильнув в сторону, врезался в столб.
Из второй патрульной машины показался ствол. Стрелявший выпустил всю обойму, но преступники продолжали движение.
Снова вспышка, и вторая машина, потеряв управление, ушла с трассы.
– Снайпер! Он убирает водителей! – закричал Грибов. – Не приближайся!
Высунув в окно пистолет, он стал методично расходовать боекомплект. Выстрела с шестого впереди идущую машину тряхнуло, и она, завалившись на одну сторону, перевернулась на борт и понеслась по асфальту с диким скрежетом.
Дарья нажала на тормоз. Чтобы не врезаться в неожиданно возникшее на пути препятствие, она выкрутила руль, но «девятка» не слушалась.
– Отпусти педаль! – выкрикнул Грибов, понимая, что девчонка с перепугу сорвала вождение и потеряла контроль над машиной.
Когда они остановились, ключ зажигания был в руке у лейтенанта. Завалившийся набок «уазик» – в пятидесяти метрах сзади.
Там уже вовсю шла работа: люди Серегина вытаскивали наружу всех, кто был в машине.
Тимофеев в этой переделке не выжил. Зато Симбирцев отделался одними ушибами, что доставило майору радость.
– Ты сгниешь заживо, – пообещал бригадиру Серегин, когда на нем застегивали наручники.
* * *Был третий час ночи. Антон лежал на кровати у себя дома – ехать в больницу он отказался наотрез – и, несмотря на усталость, говорил с Дарьей о том, что еще никогда не был так близко к смерти, как всего сутки назад…
Они вошли в палату и обняли его, как близкого друга. Затем Тимофеев объяснил мужикам популярно, что товарищу надо на свиданку к любимой. Антону принесли одежду, и под угрозой расправы он оделся.
Сил передвигаться у него толком не было, но это мало кого волновало.
Рома вывел его из больницы, затем к ним присоединился Тимофеев. Они посадили его в «уазик» и повезли. Когда они приехали в Лысые Горы, он был уже очень плох.
Польская встретила его улыбкой и горячим чаем. Она спокойно рассказывала о том, как непросто работать на черном рынке ювелирных изделий в России, о том, что надо иметь связи, опыт, наметанный глаз. Она рассказала ему, как использовала «Афродиту» в качестве перевалочного пункта.
А он в это время был готов вырубиться. Чтобы этого не случилось, заботливый Симбирцев водил у него под носом нашатырем.
– Мы подкармливали тебя, – говорила она, стоя над Антоном и улыбаясь. – Думаешь, у тебя была прибыль? Наивный мальчик. Я ведь твой бухгалтер. Тебе давали столько, сколько надо. Вспомни, кто дал тебе денег на покупку «Воздыхателя», я дала их, уверяя, что мы сможем продержаться. Ты поехал и купил то, что тебе нравится. Мы не могли это выставить на продажу, не так ли?
Она принесла и поставила на стол ларчик. Открыла крышку и достала их: мужчину и женщину, готовых к соитию.
– Тебе будет интересно узнать, что тому, кто принесет вот эту статуэтку обратно в индийский храм в Мадрасе, обещано пятьсот тысяч долларов наличными. Это культовая композиция. Ее культурная ценность выше ювелирной, глупо быть таким недальновидным. Надо ежедневно собирать информацию по всему миру…
