Сэйити Моримура - Коммандо

Вдруг ей неудержимо захотелось видеть Адзисава. Ведь это он раздобыл сенсационный материал, он имеет право знать обо всем. Жаль, что она не дозвонилась ему на работу, теперь он уже, конечно, дома.

В квартире Адзисава телефона не было, а звонить консьержу Томоко не решалась — стояла глубокая ночь.

— Ничего, сегодня особая ночь, — пробормотала она и решительно направилась к дому Адзисава. Брать редакционную машину она сочла непорядочным — ведь она нанесла по своей газете такой удар. К тому же идти было не так уж далеко.

Уракава сдал номер в половине четвертого ночи. Пройдя через Накано, проверяющего, номер поступил в типографию. Такие сложные статьи набирались вручную. Наборщик был свой, из прежнего состава «Вестника». Вместе с верстальщиком они подготовили полосы и отправили их в корректорскую. Потом номер попал к выпускающему, который разметил заголовки и расположил по полосам фотографии. Теперь полагалось сделать оттиск и отправить его на подпись главному редактору.

Посвященный в заговор выпускающий подставил на полосу ранее заготовленную «рыбу», и оттиск пошел к главному с совершенно иной статьей. Тот моль-ком проглядел верстку и, ни о чем не подозревая, подмахнул ее. На этом подготовка к печатанию заканчивалась.

По оттискам готовятся печатные полосы набора, причем первая полоса и полоса местных новостей — в самую последнюю очередь.

Выпускающий лично выравнивает и чистит полосы набора. При этом присутствуют его помощник и проверяющий. Именно в этот момент можно было заменить «рыбу» на набранную тайком статью Томоко. Формат и расположение колонок в точности соответствовали подписанному в печать материалу.

Выпускающий Кимура и проверяющий Макано переглянулись. Уракава не случайно остановил свой выбор на этих двоих — они пришли в газету еще при Сигэёси Оти. В наборном цехе зазвонил телефон.

— Таока, возьми трубку, — сказал выпускающий помощнику. Звонил Уракава, как и было уговорено, Таока единственный не участвовал в заговоре, и дежурный редактор должен был задержать его у телефона.

Статью подменили в мгновение ока.

— А? Он не заходил, — слышался из наборного цеха голос Таока. — Извините, плохо слышно… А?.. Нет, этого я не знаю.

Когда помощник вернулся, все было кончено. Рабочий из печатного цеха пришел забирать готовые формы.

И тут Таока показалось, что с первой полосой что-то не так. Вроде бы та статья, что шла в рамке, чересчур выпирала. Наверно, показалось, подумал он. Глаза его пробежали по первым строчкам, и Таока остолбенел.

Глубокой Ночью в спальне мэра запоздалой осенней цикадой запищал телефон. У постели хозяина Хасиро стояло три аппарата, каждый связывал его с одним из доверенных секретарей, и номера были известны весьма ограниченному кругу лиц. Звонок раздался совсем негромко, но Иссэй Ооба моментально открыл глаза и протянул руку к телефону.

— Извините за поздний звонок, — испуганно про? шелестел голос в трубке.

— Что надо? — В голосе мэра не было и тени сна,

— Господин мэр, чрезвычайное происшествие, — взволнованно затрепетала мембрана. Иссэй Ооба молча ждал продолжения. — Кто-то докопался до операции в низине Каппа!

— Что?! — чуть дрогнул голос мэра.

— Звонил наборщик из «Вестника Хасиро». Они дают статью, в которой сказано все.

— Почему они дают такую статью?

— Я уже выяснил. Они обманули главного редактора;

— Я надеюсь, номер остановлен?

— Видите ли, господин мэр, он уже в печатном цехе.

— Немедленно остановить машину.

— Но тогда не выйдет газета!

— Идиот! Эта статья ни в коем случае не должна увидеть свет. Пусть газета запоздает, не беда.

Голос мэра загрохотал громовым раскатом:

— Статью рассыпать! Розыск произвести потом, сейчас главное — не дать им выпустить номер! Неужели надо было терять попусту столько времени! Без меня не могли додуматься?! Живо исполнять!

Излив гнев на замершего от ужаса секретаря, Иссэй Ооба швырнул трубку и позвонил по нескольким номерам. Главным помощникам властителя было велено немедленно собраться на чрезвычайное совещание, дабы принять все надлежащие меры.

— Папулечка, ты что это расшумелся среди ночи? — капризно протянула лежавшая в постели молоденькая девица. Миё, в прошлом гейша, не блистала умом, но умопомрачительные формы открыли ей дорогу в опочивальню главы дома Ооба. Она была для него даже не любовницей, а просто игрушкой. Вообще-то сейчас у мэра имелись еще три таких фаворитки, но Миё в последнее время пользовалась особой его благосклонностью.

— Не твое дело, спи, — прикрыл он ладонью заспанные глазки красотки и, окинув взглядом ее вальяжно раскинувшееся тело, ощутил знакомое жжение внутри. «Дело, похоже, будет жарким», — подумал он, прислушиваясь к себе. Он знал за собой эту особенность — ощущение опасности рождало в нем непреодолимое физическое желание. Если накануне какого-либо важного события вот так подкатывало изнутри — значит, держи ухо востро. С помощью подобных уколов похоти инстинкт сигнализировал мэру об опасности. Иссэй знал по опыту, что настает горячее время, и утолить внезапно вспыхнувшую жажду удастся теперь не скоро.

УЛИКА

— Папа, папа! — разбудил его голос Ёрико. Очнувшись от глубокого сна, Адзисава почувствовал, что девочка трясет его за плечо.

— Ты что, Ёрико?

Он взглянул на лежавшие возле подушки часы. Начало четвертого. Лицо Ёрико было непривычно взволнованным.

— Тетя Томоко тебя зовет!

— Томоко-сан? Тебе что, сон приснился? Откуда ей здесь взяться среди ночи?

— Я слышала! Слышала ее голос! — упрямо крикнула девочка, устремляя взгляд вдаль. Но кругом царила глухая тишина.

— Не может быть. Послышалось тебе. Ну ложись спать, а то не встанешь завтра.

— Ничего не послышалось! Она звала! — сердито повторила Ёрико, никогда и ни в чем не перечившая приемному отцу.

— Ну а как она звала? — спросил Адзисава, озадаченный настойчивостью Ёрико.

— Она крикнула: «На помощь!»

— «На помощь»?

— Наверно, ее схватили злые люди и мучают! Я боюсь!

Лицо девочки исказилось от страха. После потери памяти у Ёрико необычайно обострилась интуиция. Ее предчувствия почти всегда оказывались верными — видимо, подсознание пыталось компенсировать урон, нанесенный рассудку утратой памяти.

Страшный удар, обрушившийся на неокрепшую душу Ёрико, вооружил ее особым, сверхтонким чутьем, и, зная это, Адзисава не мог отмести волнение девочки как вздорные страхи.

— Ну что ж, пойду взгляну.

— И я с тобой!

— Ты подожди дома, а то, не дай бог, простудишься.

— Я с тобой, с тобой! — опять заупрямилась она.

— Ну что ты будешь делать! Ладно, только оденься потеплее.

На улице было холодно. Стояло только начало сентября, но в долине со всех сторон окруженной горами, по ночам температура резко падала. Они осмотрелись по сторонам. Все было тихо — ни шума машин, ни лая собак; квартал спал, погруженный в мирный сон. Низко нависли тяжелые тучи, на небе не светилось ни одной звезды.

— Видишь, тебе показалось.

— Нет, я слышала!

— С какой стороны?

— Не знаю…

— Как же быть? Ладно, давай поищем.

Словно желая придавить их к земле, сверху спустилась пелена тумана. И тут вдруг вдали залилась лаем собака и послышался топот.

— Вон там! — крикнул Адзисава, теперь уже, сам чувствуя, что стряслось неладное.

Собака лаяла в кустах, в стороне от дороги. Он бросился туда, Ёрико сразу отстала и вскоре, задохнувшись от быстрого бега, опустилась на корточки.

— Марш домой! — оглянулся на нее Адзисава. Он уже не сомневался: с Томоко что-то случилось.

Он еще не знал что именно, но, кажется, что-то страшное, непоправимое. Чутье Ёрико было безошибочным. Собака лаяла где-то уже совсем близко. У подножия дуба лежало неподвижное тело. Испуганная шумом шагов, собака метнулась в сторону. Адзисава не мог рассмотреть, кто это, но то, что фигура женская, не вызывало сомнения.

— Томоко-сан! — позвал он. Ни звука в ответ. Женщина не пошевелилась.

У Адзисава похолодело в груди. Он приподнял лежащую и увидел, что это действительно Томоко. Тело ее было странно податливым, словно у резиновой куклы.

Усилием воли заставив себя не впадать в панику, Адзисава приложил ухо к ее груди. Сердце не билось. Кто-то затащил Томоко сюда и убил, причем совсем недавно — она была еще теплой. Убийца не мог уйти далеко!

Сумрачное сияние пролилось сквозь ветви деревьев — из-за туч выгляггул месяц. Свет был совсем слабым, но густая тьма сразу поредела. Адзисава увидел по растерзанной одежде девушки, что одним убийством тут не ограничились.

«Кто?» От ярости потемнело в глазах. Очевидно, на Томоко напали, когда она шла к нему. Если она отправилась в путь в столь позднее время — значит, для того была какая-то важная причина.