Андрей Шляхов - Реальный чувак
Вылакав добрую треть бутылки, Мустафа обиделся на профессора еще больше: «Воспитанный человек позаботился бы о госте и закуске! Положил бы вяленого мяса, брынзы, сладостей и соблюл бы, таким образом, все правила приличий».
Наконец-то Всевышний услышал мольбы Мустафы и напомнил профессору о том, что в холле его ждет гость, хоть и незваный. Профессор стер с доски все, что написал, и заторопился в холл. Вслед за ним выскочила и обезьяна, до сих пор дремавшая на подоконнике.
— Извините, увлекся расчетами, — виновато улыбнулся профессор, выйдя к Мустафе.
Обезьяна проскользнула в комнату у него между ног.
— Ну что вы, почтеннейший, это мне следует просить прощения за то, что я отвлек вас от ученых занятий своим приходом.
Детям из приличных, уважающих себя семей правила этикета накрепко вбиваются в голову еще в младенчестве. Мустафа родился в очень приличной и весьма уважающей себя семье. Что бы Мустафа ни думал о профессоре, изъяснялся он крайне вежливо.
— Но, видимо, на то была важная причина, — заметил профессор.
Обезьяна увидела бутылку и, стараясь не привлекать к себе внимания, стала подбираться к ней. Ее маневр остался незамеченным.
— Вашего заказчика интересует сокращение сроков исполнения, — начал Мустафа. — При полном уважении к вашей мудрости, он просит вас насколько можно ускорить работу над заказом, чтобы господин мог получить его раньше.
— Всему свой срок, — ответил профессор. — При всем моем уважении к вам и вашему боссу, я не могу гарантировать качественное исполнение заказа в условиях спешки! Настоящая наука не терпит суеты.
— Да будет известно мудрейшему из ученых мужей, что на деньги, которые мой господин уплатил вам в качестве аванса, можно было бы в течение года содержать какой-нибудь университет…
— Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь университет мог бы справиться с вашей проблемой!
— Ваше упрямство не делает вам чести…
Схватив бутылку, обезьяна залезла на шкаф, ловко изъяла пробку и опрокинула в себя содержимое емкости.
— Вы нарушаете условия соглашения, это не делает вам чести! — возмутился профессор. — Вам и вашему господину!
— Мне и моему господину?!
— Да! Сначала вы просите увеличить мощность, не добавив ни миллиграмма плутония! Я соглашаюсь и блестяще решаю эту проблему! Затем вы просите сделать бомбу более компактной, и я уменьшаю размеры упаковки чуть ли не вдвое, не заикаясь о дополнительной плате! А сегодня вам захотелось получить свой заказ раньше! И я смею догадываться, что вы хотите, чтобы все работало как надо, не так ли?
— Так!
— А я не Бог, я всего лишь гениальный ученый. И привык делать свое дело обстоятельно, с гарантией результата. И как же вы прикажете мне сократить сроки? Каким этапом моей работы вы прикажете мне пренебречь? Не устанавливать защиту от спонтанного срабатывания взрывателя? Не проводить тестирование взрывателя перед установкой? Наплевать на герметически запаянную двойную оболочку заряда и попросту вложить его в пластиковый пакет?
— Нет, только не это…
— Странные вы люди! Атомная бомба — это вам не верблюдов пасти.
— При чем тут верблюды, мудрейший? Давайте не будем трогать верблюдов…
— Хорошо, договорились, я не трогаю верблюдов, а вы не трогаете меня! Идет?
— Идет! Но нельзя ли немного поторопиться? — опять взялся за свое Мустафа.
— Сколько же можно повторять одно и то же? — возмущенно закричал профессор.
Отбросив в сторону опустевшую бутыль, обезьяна спрыгнула со шкафа на плечо Мустафы, ловко выдернула из наплечной кобуры его «кольт» М-911 и недолго думая выстрелила из него в холодильник.
Бах! Выстрел прозвучал как раскат грома. Отдачей макаку отшвырнуло к раскрытому окну, в которое она и выскочила. Вместе с пистолетом Мустафы!
Микки мчалась по улице на трех лапах, в четвертой она держала пистолет, когда ей преградили путь четверо мексиканцев, решивших отнять у беспризорной обезьяны ее опасную игрушку. Они размахивали руками и кричали, пытаясь запугать бедное животное. Один бросился к ней, чтобы обезоружить. Через полчаса после этой встречи все четверо нападавших лежали в городском морге с дырками в голове и других жизненно важных частях тела.
Последним выстрелом Микки отпраздновала победу, напугав копов: разнесла вдребезги стекло подъехавшей на шум патрульной машины. Копам после долгих уговоров удалось выпросить у обезьяны разряженный пистолет, но сама Микки им в руки не далась. Все попытки поймать ее ничего не дали, так как животное предпочитало передвигаться по крышам домов, заборам и деревьям и в одно мгновение исчезло из виду.
Профессор с криком «Постой!» вытащил из кармана пульт и кинулся было на улицу, чтобы остановить обезьяну. Но Мустафа, раскинув руки в стороны, преградил ему дорогу.
— Лучшее, что вы можете сделать, это остаться здесь. От обезьяны с пистолетом лучше держаться подальше.
— Вы правы, — согласился профессор и не смог удержаться от упрека: — Насколько мне известно, оружие принято ставить на предохранитель.
— Многие из моих покойных знакомых так и поступали, — многозначительно ответил Мустафа. — Я же предпочитаю придерживаться другой тактики, и, быть может, именно благодаря этому я и дожил до сегодняшнего дня.
— Возможно, вы правы, — согласился профессор, чувствуя свою вину за произошедшее. — А теперь простите, мне надо подумать.
Он положил пульт управления на журнальный столик, зажмурился и стал растирать виски. Мустафа незаметно взял пульт и опустил себе в карман. Он решил показать его Усаме, пусть убедится, что управляемая обезьяна действительно существует. Подобно большинству лжецов, Мустафа не терпел, когда его понапрасну обвиняли во лжи.
— Я сделаю так, как вы хотите, — нарушил молчание профессор. — Стану работать по двадцать часов в сутки и сделаю все за три дня. Готовьте остаток суммы.
— Все уже давно готово, — расплылся в улыбке Мустафа. — Как только мы получим от вас известие… Как говорят христиане, благую весть…
— Не надо никаких благих вестей, — поморщился профессор. — Меня уже тошнит от всей этой вашей словесной патоки! Через три дня в это же время приходите сюда с деньгами и забирайте бомбу. Я отвечаю за свои слова!
— Мы не сомневаемся в слове мудрейшего. — Мустафа покачал головой. — Мы явимся в назначенный час.
— А сколько я вам должен? — спросил профессор.
— Вы о чем? — не понял Мустафа.
— Ну, я же виноват в том, что случилось здесь лично с вами. Это же я впустил сюда обезьяну и позволил ей напасть на вас…
— Ну и что?
— Ваше оружие, должно быть, стоит денег, и мой долг возместить вам убытки.
— Ах, вот вы о чем, — рассмеялся Мустафа. — Какие пустяки! Не переживайте, у нас этого добра навалом. Тем более что у этого пистолета богатое прошлое, и я совсем не против того, чтобы полиция нашла на нем отпечатки пальцев вашей обезьяны. И пусть занесут их в свою картотеку.
Доложив о переговорах с профессором Усаме, Мустафа выслушал его скупую похвалу и, словно невзначай, вытащил из кармана пиджака пульт управления.
— Вот, мой господин, та самая вещь, которая помогала этому неверному управлять своей обезьяной.
— Как он оказался у тебя? — удивился Усама, благодушно поглаживая бороду.
— Обезьяна напилась виски и сбежала от своего хозяина, а я прихватил этот пульт с собой, чтобы доказать, что я не лгу…
О том, что обезьяна стащила у него пистолет, Мустафа благоразумно не сообщил. В лучшем случае Усама прилюдно высмеял бы его за такую небрежность, а в худшем добавил бы тумаков и оплеух. Усама был строгим и скорым на расправу боссом.
— Значит, сейчас она бегает где-то в городе? Эта обезьяна? — уточнил Усама.
— Да, если только она не вернулась к хозяину…
— Если она вернулась, тем лучше. Пойдешь забирать бомбу и заодно прихватишь с собой обезьяну. А если она бегает по городу, то пусть наши братья поймают ее и принесут мне. Только живой и невредимой! Живой и невредимой! У меня есть на нее определенные виды. — Усама сунул пульт за пазуху. — Постой-ка, сын шакала, ты сказал мне, что обезьяна сбежала, так?
— Так! И клянусь своей жизнью, что это правда!
— И еще ты сказал, что эта штука позволяет управлять обезьяной, так ведь?
— Совершенно верно! И это тоже правда! Клянусь тебе, Усама!
Усама достал из-за пазухи свой кольт и прицелился прямо в переносицу Мустафы.
— Тогда отвечай, почему этот неверный не вернул обезьяну обратно при помощи пульта, который позволяет управлять ею?
Палец Усамы шевельнулся, поудобнее устраиваясь на спусковом крючке.
Сидевший на подушках Мустафа распростерся на полу у ног господина, опрокинув и свою, и его недопитые чашечки кофе.
— Усама, не спеши, — завыл он, — прежде чем стрелять, прошу тебя, дай мне сказать!
