Анатолий Гончар - Заложник должен молчать
Подполковник Шипунов
Все небо над отрядом заволокло тучами, дождь лил, не переставая. Настроение было ни рыба ни мясо. Комбат откровенно хандрил. На днях в Ханкалу планировалась колонна за продовольствием и топливом. Относительно топлива проблем не было – ушлый начальник ГСМ отряда старший прапорщик Вошкин мутил свою мафию, и топлива в отряде всегда было выше крыши; а вот начпроду лейтенанту Левицкому наладить столь взаимовыгодные отношения с ханкалинскими продуктовыми «крысами» никак не получалось. Лейтенант клялся и божился, что, для того чтобы получить хоть какое-то продуктовое разнообразие, ему приходится оставлять на складе едва ли не треть причитающихся продуктов. Шипунов верил и одновременно не верил подобным заверениям, но так как в отряде никто не голодал, решил в это дело не вмешиваться, отдав все на откуп того же Левицкого. А вот по поводу недавнего звонка отрядного направленца пришлось суетиться самому, и как было не суетиться, если начальство в очередной раз затребовало энное количество ништяков. Ладно бы, пару рюкзаков или все тех же «горок», так нет, кому-то срочно понадобились пять трофейных ножей (можно подумать, что они рассыпаны по лесам, как семечки), энное количество пакетикового кофе из недавно найденного схрона (это поди ж теперь собери, все уже давно поделено и растащено или растащено и поделено – впрочем, без разницы), два зеленых «чеховских» рюкзака (почему именно зеленых, комбат так и не понял) и, что самое неприятное, – трофейный ночной бинокль. Вот с ним-то и возникли самые главные проблемы. Отчитаться-то они за него отчитались, а потом подали как уничтоженный методом подрыва. Но, видно, какая-то собака – комбат даже не хотел знать, какая именно, – где-то, как-то, кому-то шепнула на ухо, что, мол, «есть, есть», и этому кому-то захотелось поиметь его в собственности. Да и хрен бы с ним, с этим прибором, да вот беда – командир отряда уже со стопроцентной достоверностью знал, сей, столь нужный Ханкале, предмет сдан доблестными разведчиками за весьма приличную сумму. Так что возникли определенные сложности. Сидя в палатке Центра боевого управления, подполковник Шипунов с напряжением обдумывал сложившуюся ситуацию. С одной стороны, конечно, можно было взять и послать всех на три веселые буквы, а с другой – мало ли когда и какой вопрос придется решать? Так что с Ханкалой лучше не ссориться. Придя к такому выводу, Шипунов обратился к сидевшему возле дверей посыльному рядовому Краснову:
– Кузнецова ко мне! – В конце концов, комбат решил, что разведчики, свершившие столь «героический подвиг», успешно сдавшие БН пехотинцам, – должны его и вернуть.
– Есть, старшего лейтенанта Кузнецова! – отозвался посыльный и выскочил за дверь. Впрочем, далеко он убегать не стал, да и зачем? Проще было передать приказание дневальному по роте.
– Старшего лейтенанта Кузнецова к командиру отряда! – гаркнул Краснов и, убедившись, что его услышали, нырнул обратно в палатку.
– Товарищ подполковник, старший лейтенант Кузнецов… – начал появившийся группник, но Шипунов благодушно махнул рукой – «мол, достаточно твоего появления», и тут же задал вопрос, как говорится, в лоб:
– Так, Олег, ты «мобутеям» БН спулил?
– Нет, товарищ подполковник, – уверенно заявил Кузнецов, ничуть не смущаясь собственного вранья. – Мы его сразу и выкинули, все равно пулями посечен был. – Ляпнул и тут же поправился: – Для верности тротиловую шашку под него и…
– Не свисти! – хмыкнул комбат и, предвидя дальнейшие возражения со стороны старшего лейтенанта, поднял руку. – Короче, не тренькает, и где, и как, и у кого, но к вечеру импортный БН должен быть у меня, понял?
– Но… – заколебался Олег.
– Никаких «но», я же сказал – не тренькает, понял?
– Понял, товарищ подполковник, – понуро ответил старший лейтенант, уже начиная соображать, каким образом вернуть запроданную пехотинцам вещицу.
Можно было послать гонца до все тех же «мобутеев»… Но, во-первых, не факт, что бинокль все еще у них, во-вторых, как-то нехорошо менять условия сделки, и, в-третьих, для возврата товара требовались деньги, а вот их-то у разведчиков и не было – все, что было нажито непосильным трудом, за последнюю неделю уже потрачено. Правда, оставался четвертый вариант, когда просто следовало слегка нагреть пехоте уши по поводу занявшегося поисками утраченного «вооружения» фэшника, и те принесли бы БН сами, причем на блюдечке. Но рушить столь плодотворно развивающиеся взаимовыгодные экономические связи не хотелось.
С задумчивым видом Олег доплелся до палатки и объявил общий сбор роты – ведь был еще пятый вариант (причем иногда самый действенный) – напрячь боевых СЛОНов – своих собственных разведчиков. Ведь не могло же такого быть, чтобы во всем отряде, у кого-нибудь, пусть хоть и у самого зачморенного пэхэдээшника, не оказалось нужного комбату прибора.
Наконец личный состав построился. Кузнецов дождался, когда угомонится недовольное гудение, и без обиняков сообщил о предстоящей задаче:
– Так, орлы, есть вопрос на плюс три боевых… нет, пять боевых дней выполнившему его. – Толпа одобрительно загудела, а Олег, не обращая на это внимания, продолжал: – Необходимо в течение дня найти и притащить мне трофейный ночной бинокль. – Воодушевление толпы слегка поуменьшилось. – Неважно, в какой степени сохранности. – Последние слова если слегка и подняли шансы на успешный «поиск», то ненамного. – Да, кстати, хозяину бинокля будет выплачена компенсация, – Олег улыбнулся, – по рыночной стоимости.
– Да где его найдешь? – сокрушенно посетовал кто-то из бойцов, и Олег был вынужден с ним согласиться, но что ему еще оставалось делать? Только надеяться.
…Уже ближе к полудню в дверь палатки со стороны офицерского кубрика нерешительно постучали.
– Да, входи, – разрешил Кузнецов, впрочем, слегка недовольный тем, что кто-то нарушил его уединение.
– Разрешите, товарищ старший лейтенант? – раздался из-за двери чей-то вкрадчивый голос.
– Я же сказал, входи, – зло буркнул Кузнецов и с удивлением уставился на вошедшего. Им оказался не кто иной, как боец комендантского взвода рядовой Калюжный, за свой рост прозванный Дылдой.
– Чего тебе надобно, старче?
– Что? – не понял Калюжный.
– Я спрашиваю, какого хрена ты здесь делаешь? Дверью ошибся? – Старший лейтенант недолюбливал комендачей, считая их «хитрожопыми мартышками, приехавшими сюда, чтобы, сидя на попе ровно, понахватать боевых и получить корочки участников».
– Тарищ старш лейтенант, – торопливо заговорил Дылда, опасаясь, как бы его не турнули раньше времени. – Вы… искали … пацаны говорят… БН искали «чеховский».
– Искал, и что? – без всякой заинтересованности в голосе проговорил Олег.
– Вы еще пять боевых дней закрыть обещали…
«Так и есть, хитрожопый, – подумал Кузнецов, – что-то знает, но прежде почву прощупать хочет».
– Не пять, а три. – Он решил, что с комендача и трех боевых будет за глаза.
– Есть БН, я знаю, у кого есть, «чеховский».
– А что он сам не пришел? – уточнил Олег, имея в виду хозяина бинокля.
– Так он на БЗ, – ляпнул Калюжный и понял, что прокололся.
– Виталик, что ли?
– Ну да, – подтвердил Дылда, смысла юлить уже не было. – Я знаю, где лежит.
«Ага, – догадался Кузнецов, – это он, значит, чтобы в его помощи еще осталась хоть какая-то заинтересованность».
– Вот, блин, ситуация… – Олег задумался. С одной стороны, брать вещь без ведома хозяина было более чем нехорошо, с другой – что еще оставалось делать?
– Ладно, тащи! – решил старший лейтенант, отбросив все сомнения. В конечном же итоге деньги Виталику он за БН отдаст. Да и Виталик – нормальный мужик, поймет. – Давай поживей!
– Товарищ старший лейтенант, а боевые?
– Будут тебе боевые. Поговорю с твоим командиром, он тебе три лишних дня и закроет, – заверил его Олег, подумав, что надо и впрямь «перетереть» относительно Калюжного. Ведь обещал, значит, надо выполнять, а то и у своих бойцов к его словам веры не будет.
– Вы только Виталику не говорите, что это я вам сказал, – шмыгнул носом Дылда и, заметив согласный кивок Кузнецова, поторопился выйти на свежий воздух.
БН оказался почти новым. Комбат добавил его к общей куче отправляемых в Ханкалу ништяков и занялся другими, не менее насущными делами.
Глава 6. Бой
Старший прапорщик Ефимов
Что ж, несмотря на весь идиотизм придуманного Вадимом плана, пришлось взять его за основу. Закончив обсуждение, мы с ним еще пару минут посидели, молча переваривая собственные выводы, а затем начали собираться к выступлению. Я отвязывал от ветвей и укладывал плащ-палатку в рюкзак; Вадим, прежде чем отдать команду на выдвижение, прошелся по бойцам и каждому уточнил задачу. Вообще-то, на это потребовался мизер времени, все уже все видели, все все знали. Виталика предупредил я. Он единственный, кто ни при каких обстоятельствах не должен ввязываться в бой. Его задача – сохранить «Кулибина», а если что пойдет не так, то и самостоятельно вывести его к своим. Если что пойдет не так… Можно подумать, у нас так много шансов на то, чтобы… А впрочем, не будем о плохом. Кстати, Виталика выбрали потому, что, несмотря на определенные заскоки, из всех контрактников он самый здравомыслящий и осторожный, а значит – самый надежный. Так что, если кто и сможет вытянуть ученого из любой задницы и привести к своим, то только он. Блин, все это так, и ротный правильно сделал, определив ему находиться подле «Кулибина», но все же я бы предпочел видеть своего бывшего зама прикрывающим мою спину. Правда, я слегка на него злился – этот тип мало того, что выяснил про работу «Кулибина», так еще и успел сообщить о ней и мне, и ротному. В общем, теперь я знал больше, чем хотелось. Увы, во многих знаниях – много печали. А оно мне надо? Но нам пора было выходить, и все заботы на эту тему отошли на десятый план.
