Богдан Сушинский - Батарея

– Постойте-постойте, значит, это вы, господин капитан, взяли Олтяну в плен, а затем отпустили его и даже вернули ему пистолет?! – удивлению лазутчика, кажется, не было предела.

– Тебе даже это известно?!

– Нет-нет, никаких подробностей я не знаю, и вообще сам Олтяну членам группы ничего не рассказывал. Просто я случайно слышал, как он говорил об этом в Тирасполе с каким-то немецким полковником-эсэсовцем, под присмотром которого два дня тому назад нашу группу сформировали и прямо на самолетике, словно каких-то важных диверсантов, спешно перебросили сюда, под Березовку. В Бухаресте решили, что Тирасполь, который когда-то был столицей Молдавской автономной республики Украины, теперь станет столицей всей Транснистрии, то есть территории между Днестром и Южным Бугом.

– Сведения о Транснистрии – это, конечно, интересно, – нетерпеливо проворчал комбат. – Но что ты еще слышал во время разговора Олтяну с полковником СС?

– Больше ничего такого… Единственное, что я заметил, говорил о вас этот самый Олтяну с уважением.

– Значит, капитан Олтяну прекрасно знает, кто именно командует береговой батареей?

– А командует, получается, тоже вы…

– Извините, забыл представиться, – вежливо склонил голову Дмитрий. – Может, потому, что во время допроса пленных это не принято. Но в догадливости тебе, солдат, не откажешь. Перед тобой – командир батареи капитан Гродов.

– Тогда могу сказать, что… Словом, получается, что они там много чего знают о вас, – скользнуло по губам пленного некое подобие улыбки.

– А вот это уже интересно. Как считаешь, солдат: почему и от кого они «много чего знают» обо мне? – насторожился Гродов. – Задушевных разговоров с Олтяну у нас вроде бы не возникало.

– Задушевных разговоров? – замялся лазутчик. – Извините, господин капитан, мне это неизвестно.

Он вдруг понял, что то, что вынужден будет сообщить русскому капитану, может ему не понравиться, а портить отношения, раздражать его не решался. Если бы русский отправил его в тыл как обычного пленного, его бы это очень устроило. Да и разговаривает с ним по-человечески, не то, что эти костоломы, его подчиненные.

– А что тебе известно? – взъярился на него сержант Жодин. – Тебе ведь уже сказано: «Не томи душу»? Значит, не томи…

– Пока в Тирасполе со мной беседовали сначала в румынской военной разведке Восточного фронта, затем в сигуранце и, наконец, в отделении СД, то есть в службе безопасности СС, мне приходилось прислушиваться ко всяким разговорам, особенно к болтовне генеральских и полковничьих адъютантов и денщиков. От них-то я узнал, что в город, вместе с каким-то эсэсовским генералом да к тому же бароном, прибыла очень красивая молодая женщина, которая якобы слывет высокородной – то ли румынской, то ли австро-венгерской, но с какими-то румынскими корнями – аристократкой. Чуть ли не императорских кровей.

– Так-так, и что? – нервно заторопил его Гродов, уже догадываясь, что речь идет о Валерии Лозовской. – Что ты еще слышал о ней, солдат?

– Тебя же по-хорошему просили: не томи душу! – вновь надвинулся на пленного Жодин, однако движением руки Гродов остановил его и остепенил.

– Душу, в самом деле, не томи, – посоветовал он лазутчику.

– Но я ведь отвечаю на ваши вопросы.

– Ты по существу говори, по существу…

– Слух идет, что будто бы русские заслали ее в Румынию как шпионку, но она почему-то сразу же попалась и тут же перешла на службу в германскую разведку, а затем еще и стала агентом СД.

– Всем выйти, – приказал Гродов, чувствуя, как лицо его непроизвольно багровеет. – Вы слышали меня? Всем выйти, – повторил он еще жестче, и то лишь потому, что политрук немного замешкался. – Только далеко не отходите. Кстати, мичман, – окликнул он старшину батареи. – Если я верно понял, вам знакомы местные катакомбы?

– Все ходы-выходы знаю, это точно, – последовал ответ. – В какой выработке у «лисьего лаза» диверсанты ждут этого «мамалыжника», тоже выяснил.

– Тогда звонками с КПП поднимай два отделения взвода нашей охраны и два отделения охраны батареи «сорокапяток». Усаживай людей на машины, и постарайтесь как можно скорее блокировать выходы из катакомб, запереть диверсантов в их логове.

– Есть поднять и блокировать, – возбужденно отреагировал мичман, которому не терпелось как можно скорее приняться за вражеских диверсантов.

– Политрук, на вас – общее командование. Сержант Жодин, остаетесь со мной, у входа. Выступаем во втором эшелоне.

Гродов проследил, как мичман и Лукаш метнулись к караулке и вернулся к столу.

– Тебе известно имя этой аристократки? – обратился к пленному.

– Нет, имени не знаю. Крест святой целовать готов, – набожно перекрестился Боцу, – что не знаю.

– Но хоть что-нибудь ты о ней должен знать.

– Слышал только, что ее называли графиней.

– Графиней или баронессой? – попытался уточнить Гродов, поскольку помнил, что в стране ее знали как баронессу, отчего и агентурный псевдоним ее происходил – Баронесса. Впрочем, она говорила, что может претендовать и на более высокий родовой аристократический титул.

– Вы правы, называли ее все-таки «баронессой», но при этом подчеркивали, что она из монаршего рода и, скорее всего, ее следовало бы именовать графиней.

– Однако по эту сторону границы она все же предпочитала довольствоваться титулом баронессы, – как бы про себя обронил капитан. – Впрочем, дело не в титулах, которых у нас в стране все равно никто не признает. Что еще ты можешь поведать нам, солдат?

– Утверждали, что вместе с генералом СС фон Гравсом, тем самым, с которым она прибыла в Тирасполь, баронесса уже получила приглашение от личного адъютанта Антонеску присутствовать в качестве почетной гостьи на военном параде в Одессе.

– Как, они уже всерьез готовятся к параду?!

– Надо же им будет как-то отметить взятие города, – рассудительно пожал плечами лазутчик.

– И ты, солдат, тоже веришь, что вашим войскам удастся взять Одессу?

– А кто им способен помешать? – вдруг иронично осклабился пленный. – Какая такая сила?

– Мы не позволим.

– Кто это «мы»? Ваша батарея, что ли? Ну еще, может быть, с недельку продержитесь…

– Мы продержимся столько, сколько понадобится, – жестко стоял на своем Гродов.

Комбату давно следовало прервать этот спор с пленным; какой в нем смысл? Однако он чувствовал, что, по существу, ведет полемику не с пленным румынским диверсантом, а с самим собой.

– Возможно, еще какое-то время вы и продержались бы, если бы наша авиация не взяла под контроль севастопольскую морскую линию. К тому же сам Крым тоже вот-вот окажется под нашим контролем.

– Ну, во-первых, линия по-прежнему действует, а во-вторых, все ваши успехи – временные.

– В любом случае военная разведка докладывает, что все резервы ваши в живой силе и технике исчерпаны.

– Много она знает, эта ваша разведка…

– Поверьте, многое. Существовало опасение, что ваши комиссары сумеют вооружить горожан, которые вступят в борьбу уже после того, как наши войска войдут в город. Но теперь ясно, что вооружать у вас теперь нечем да и некого. Ни комиссаров, ни оружия в городе не осталось. А если учесть, что большинство горожан попросту ненавидят коммунистов, да к тому же в городе много молдаван, которые тут же поддержат нашу власть…

Эта наглая уверенность вражеского разведчика не могла не ожесточить капитана, однако он прекрасно понимал, что тот прав: не было сейчас в распоряжении местного военного командования силы, которая способна была бы остановить натиск румыно-германских войск. Просто-напросто нет ее – и все тут!

Раздраженно покряхтев, комбат все-таки сумел сдержаться и, чтобы продолжить разговор, вновь перевел его на баронессу Валерию:

– Значит, вчерашнюю перебежчицу-баронессу – и сразу в почетные гостьи на «парад победителей»? Причем приглашает адъютант самого Антонеску.

– После парада баронессе уже предложено побывать на Рыцарском балу победителей, – все с той же садистской ухмылочкой добивал его румынский диверсант, явно получая душевное удовольствие оттого, что способен поиграть на нервах этого русского офицера. – Кстати, бал тоже пройдет в Одессе, причем планируется, что на него прибудет из Бухареста сама королева-мать Елена.

– Жалеешь, что не придется увидеть ее здесь?

– Вы разве не мечтали бы о том же, господин капитан? Это же какое нужно иметь везение, чтобы хоть раз в жизни увидеть настоящую живую королеву!..

– Однако вернемся к баронессе Валерии Лозовской.

– Вспомнил: ее фамилия действительно Лозовская! – удивленно подтвердил румын. – Значит, вы в самом деле хорошо знаете ее?!

– Даже лучше, чем ты способен представить себе, солдат. Вопрос в другом: неужели в Бухаресте и в германских штабах все настолько поверили в чистоту императорских кровей этой баронессы-предательницы?