Александр Тамоников - Упреждающая акция
— Извините, милая девушка, а отсюда далеко до вашего дома?
— Нет! Он на параллельной улице. Идемте!
Но Волков остановил ее:
— Идти толпой небезопасно! Сделаем так: я с тобой впереди, ну а вы, — старший лейтенант обратился к подчиненным, — следом на расстоянии визуального контакта. Начну прикуривать — вам готовность к действию, падаю с девушкой — реальная опасность и отражение угрозы. Ясно?
— Ясно, командир!
— Ну, а теперь пошли! Веди, Марьям!
Девушка повела Волкова в ближайший проулок. Выйдя на соседнюю улицу, указала на зеленые металлические ворота. Посмотрела на старшего лейтенанта, вновь пронзив его взглядом своих красивых черных глаз:
— Может, я сначала одна? А то мало ли что? Да и родителей испугаем, если вместе войдем.
— Скорее мы вызовем интерес у соседей, если и дальше будем стоять на виду. Идем! И во двор первым вхожу я. Если что, подашь сигнал опасности мужчинам, идущим за нами. А родителей успокоим. Идем, Марьям!
Они пересекли улицу. Открыв калитку, Волков вошел в небольшой дворик перед таким же небольшим домом. И сразу заметил женщину, которая при виде русского мужчины в гражданском костюме от неожиданности вскрикнула. Но тут же появилась Марьям. Она бросилась к матери. Успокоив ее, позвала отца и брата Адама, парня лет шестнадцати, совершенно не похожего на уроженца Кавказа в отличие от родителей и сестры. Пока она разъясняла семье обстановку, Волков подал знак прапорщикам. Те быстро пересекли улицу и вошли во двор, неуклюже поздоровались. Волков внимательно проследил за близлежащими домами и улицей, не видел ли кто перемещения неизвестных мужчин. Но ничего подозрительного не заметил. Да и чувства тревоги у него не возникло, как это бывало, когда рядом таилась скрытая опасность. Но это, может, оттого, что рядом находилась Марьям? Выслушав дочь, ее отец по-русски предложил офицерам:
— Прошу в дом! Супруга с дочерью приготовят обед. Мы не ждали гостей.
Вошли в дом, состоящий из трех комнат: гостиной и комнат Адама и его сестры Марьям. Отец, Рустам Алиевич, мужчина лет пятидесяти, указал спецназовцам на кошму:
— Устраивайтесь!
Прапорщики опустились на пол. Волков же произнес:
— Извините, уважаемый, но мне надо осмотреть вашу усадьбу. Марьям объяснила, зачем мы здесь?
Чеченец вздохнул:
— Объяснила! Опять этот проклятый Лема объявился. И что, шакал, творит! Своих же земляков убивает!
Ответ не понравился Шестакову:
— По-вашему, выходит, что, убивай он русских, этот Лема был бы для вас обычным человеком?
Рустам приложил руку к сердцу:
— Ради Аллаха, извините, я не имел в виду то, что вы сказали. Как можно? Всевышний вообще запрещает убивать ближнего, так же как и ваш Христос. Я неправильно выразился, это от волнения. Ведь жизнь вновь меняется. Если сюда явится Агаев, будь проклято его имя, и вы схватите или убьете его, спасая нас, то нам придется бежать из Чечни. Друзья Лемы должны будут отомстить за него.
Волков сказал:
— Ну, вы тут пообщайтесь! А я делом займусь.
Шестаков умоляюще взглянул на командира:
— Может, мы с тобой, а, командир?
Но старший лейтенант ответил:
— Нет! Я сказал, общайтесь! Управлюсь без вас!
И вышел из главной комнаты.
Во дворе столкнулся с Марьям, отчего та выронила корзину с персиками. Она тоже смущалась в присутствии русского офицера, и это было заметно. Волков помог собрать фрукты и донести корзину до кухни, отдельного строения вне дома. Затем офицер попросил женщину:
— Марьям, мне нужно осмотреть владения вашей семьи. Для чего, надеюсь, понятно!
— Да какие у нас владения? Но если надо, то пожалуйста. Дом вы видели…
— Извини, что перебиваю. А что на чердаке?
— Ничего, вернее, хлам всякий, но туда даже входа нет, отец давно забил гвоздями!
— Понятно. Кухню я тоже видел и двор перед домом. Теперь не мешает ознакомиться с тем, что находится сзади него.
— Хорошо, пойдемте в сад.
За домом находился сад. Небольшой, но густой. В темное время суток вполне можно незаметно подобраться к жилищу. Волков спросил:
— Заборы со всех сторон?
— Да. Так здесь принято.
— Хорошо! Пройдемте в конец сада!
Женщина последовала за офицером.
А из кухни им вслед смотрела мать Марьям, симпатичная миниатюрная женщина, к сожалению, рано состарившаяся от тяжелой, неустроенной жизни. На вид она была старше мужа лет на десять, хотя ей недавно исполнилось сорок восемь. Об этом сказала Марьям. И сейчас женщина смотрела, как ее дочь уходит с неизвестным русским в глубь сада. Дойдя до забора, Сергей спросил:
— Что за ним?
— Улочка! Узкая, затем еще ряд домов, далее пустырь и роща.
— А кто соседи?
— Такие же, как и мы, простые чеченцы!
— И у них, как у вас, нет собак?
— У них есть!
— А почему у вас нет?
— Был пес, старый. Недавно ушел! Говорят, перед смертью животные покидают жилище людей. Нового еще не завели.
— Понятно!
Старший лейтенант еще раз осмотрелся.
Марьям неожиданно сказала:
— Трудная у вас служба!
— Почему ты так думаешь?
— Быть постоянно вдали от дома, от семьи. По жене, наверное, скучаете?
Сергей улыбнулся:
— Нет, Марьям, не скучаю!
Женщина удивилась:
— Почему? Вы не любите ее?
Старший лейтенант вновь улыбнулся:
— Ты права. Я не люблю свою жену.
— Но почему?
— А потому, что нет у меня супруги. Нет и не было.
И сказал непроизвольно:
— Не повстречал еще такую, как ты!
Этим очень смутил чеченку. Она отвернулась. Но Волков почувствовал, что его ответ не оставил девушку равнодушной. И спросил сам:
— А у тебя есть муж?
Марьям произнесла:
— Нет! Странно, правда? Обычно у нас выдают девочек замуж рано и по решению родителей. Но мои не такие. Они не хотят, чтобы не по любви. А любви еще не было…
Она замолчала, продолжая смотреть в сторону. А Сергей испытывал неведомое ранее чувство сладостного волнения.
— Марьям, я человек прямой! Может, это и недостаток, но отец с матерью приучили меня всегда говорить правду. Нас ждет непростая ночь, поэтому… поэтому я хочу сказать, что ты нравишься мне. Даже больше того. Не могу сказать, что полюбил тебя, потому что не знаю, что это такое, но, находясь рядом с тобой, я ощущаю нечто, чего раньше никогда не испытывал.
Девушка так же тихо произнесла:
— Вы тоже симпатичны мне! И мне приятно быть рядом с вами. Скажите, если бы… если бы не это чувство, вы пришли бы сюда?
Волков ответил не раздумывая:
— Да! Пришел бы. О спецназе говорят много и далеко не всегда то, что является правдой. Нас представляют этакими безжалостными карателями. Доля истины в этом, конечно, есть. К врагам мы действительно безжалостны. Но к врагам. К тем, кто похищает людей, убивает и насилует невинных и беззащитных, кто сеет смерть, часто прикрываясь заложниками. Их мы убиваем. Да, мы сражаемся, но с противником вооруженным и коварным. Но еще никогда спецназ не воевал против мирных жителей. Мы призваны, уничтожая зло, защищать добро. Защищать простых людей, которые, как и мы, поверь, я говорю от сердца, так же не хотят войны. Наверное, я не должен был говорить тебе того, что сказал, но и смолчать не мог. Я не хочу, чтобы ты считала меня убийцей. Это не так.
Марьям повернулась к Сергею, на этот раз в ее глазах стояли слезы.
— Я не считаю вас убийцей! Я понимаю, что вы выполняете ту работу, которая под силу далеко не многим. Но… война… почему она пришла к нам, превратив жизнь в кошмар? Породив то зло, с которым вы, представитель власти, и начавшей эту войну, теперь боретесь? Вы не хотите войны, мы ее не хотим. Почему же тогда она продолжается?
Старший лейтенант не знал, что ответить чеченской девушке. И она, будучи чуткой и заметив это, резко оборвала разговор:
— Что же мы стоим здесь? Идемте обратно. Мне надо маме помогать обед готовить. Одной ей трудно.
Волков взял чеченку за руки:
— Спасибо тебе, Марьям.
Девушка спросила:
— За что?
— За все! За то, что ты есть на этом свете, и за то, что я встретил тебя. За то, что ты понимаешь меня и способна на милосердие, а это стало очень редким качеством. За то, что я впервые при общении с женщиной почувствовал тепло. Ты разбудила во мне то, что до сих пор спало в глубине души. Спасибо. Иди! Я еще побуду в саду. И прости, если своими речами оскорбил тебя.
Но девушка не ушла, она глядела на офицера, только что, по сути, признавшегося ей в любви. Она приложила свою маленькую ладонь к крепкой груди старшего лейтенанта:
— Можно мне называть вас на «ты» и по имени?
— Конечно, Марьям! Я буду только рад!
— Хорошо! Скажи, Сергей, нас могут убить этой ночью?
— Почему ночью? Бандиты могут нагрянуть в любое время. А вот насчет убить — это вопрос! Хотя, конечно, все может быть. Одно могу обещать. Пока я и мои друзья будем живы, ни одна мразь не тронет ни тебя, ни твоих близких. А драться, поверь, мы умеем! Драться до конца! Сдаваться или отступать спецназ не приучен. Но, думаю, все обойдется. Не думай о плохом!
