Андрей Негривода - Месть легионера
– Пять единиц охраны на четыре «коробочки» колонны, в которой поедет не меньше сотни вооруженных морд?.. – проговорил Оса. – Эта Европа мне напоминает таджикские разборки, Чиф, только здесь, кажется, еще покруче будет...
Теперь уже все бойцы группы смотрели в ту сторону, пытаясь каждый для себя оценить увиденное и сделать выводы. И выводы те были далеки от радужных...
– Мусульмане везде одинаковы, хоть таджики, хоть афганцы, хоть албанцы... – проговорил задумчиво Андрей и скомандовал: – Так! Поедем в грузовиках. В автобусах пусть едут эти мальчики, если мозгов не хватает...
Диверсанты споро загрузились в тентованные кузова мощных армейских «Рено», не говоря ни слова, потому что все понимали правильность этого приказа. Эти бойцы, каждый из которых не единожды побывал на войне и сумел там выжить, понимали, что автобус – это ловушка. Случись нападение на колонну, расстреливать в первую очередь будут именно автобусы – это непреложное правило диверсионных действий, и они поступили бы точно так же. Выбраться из автобуса, у которого всего две двери, когда он уже горит, или под интенсивным обстрелом практически невозможно, и из этой мышеловки, как правило, спасаются единицы. Ехать же в холодном, продуваемом насквозь кузове грузовика, конечно, менее комфортно, но его брезентовый тент не просматривается насквозь, как окна автобуса, и покинуть его намного легче, случись что... А дорога предстояла тяжелая и неблизкая – от Белграда до косовской Митровицы, которая была теперь административной столицей Косово, где располагалась едва ли не половина штабов миротворцев. Тащиться было по меньшей мере километров триста с хвостиком. И дорога все время поднималась вверх, медленно, но верно уходя с равнины в Балканы...
Непогода разыгралась не на шутку, и уже к двум часам пополудни, когда колонна выбралась наконец-то из разрушенного Белграда и устремилась на юг, мокрый и вязкий снег сыпал с неба уже не крупой, а огромными серо-белыми даже не хлопьями, а комками. Он залетал внутрь кузова, плотно облеплял белой кашей сумки «отпускников» и тут же превращался в ледяную корку – подмораживало основательно.
– Костерок развести прямо здесь, что ли? – улыбнулся Водяной. – А то зузман такой, что скоро можно будет копыта отбросить, если для того чтобы посцать не остановятся.
– Над зажигалкой погрейся! – подал голос Тень.
– Ага! И че я над ней согрею?
– Палец! – улыбнулся Задира.
– А на кой?
– Чтобы тепло было в носу ковыряться! – теперь заулыбался и Оса.
– На хрена мне в носу ковыряться, придурки? Что я там найду, кроме соплей?
– Тогда поковыряйся теплым пальцем в заднице! – подвел итог Чиф, и в кузове грузовика раздался дружный смех. – Там-то уж точно что-нибудь да найдешь!
– Ага! Щас! То, что я там найду, и само наружу выскочит! – Павел смеялся громче всех. – Стану я сейчас напрягаться, штаны снимать и любимую Мадам Сижу морозить! Она у меня одна! Ее беречь надо!
– Слышь-ка, Паш! Была такая история...
Андрей не удержался, чтобы не рассказать очередной анекдот – эту веселую одесскую натуру вытравить из Андрея невозможно было никакой войной!
– ...Как-то поспорили трое, у кого морозы сильнее. Ну вот... Американец говорит: «У нас на Аляске самые сильные морозы – плюнешь, а до земли уже ледышка долетает!» Тут датчанин: «Самые сильные морозы у нас, в Гренландии – если на морозе посцать, то можно к земле примерзнуть!» Чукча сидел, молчал, слушал этот спор, а потом взял да и ляпнул: «А у нас в тундре зимой по двое срать ходят, однако...» Ну, американец с датчанином в один голос: «Это как?!» «А такой мороз, однако, что один срет, а второй отпиливает!..»
От грохнувшего в кузове смеха едва не сорвало брезент.
Они смеялись долго и весело и, казалось, даже согрелись немного.
– Так, халамидники, достаем по банке гречки и будем греться!..
Старая, проверенная, наверное, еще со времен викингов истина – если солдат замерз, а развести костер нет возможности, то солдату надо дать поесть! Так поступали испокон веку все командиры, которым была небезразлична судьба своих солдат. Так всегда поступал и Андрей.
Они достали из своих сумок по жестяной консервной банке, похожей по своей форме на обычную банку со сгущенкой, только немного меньшего калибра, в которой было утрамбовано сто двадцать граммов холодной плотной однородной серой массы, гордо называвшейся «Гречневая каша с мясом». Сто двадцать граммов! Для взрослого мужика, который сам-то весит не меньше восьмидесяти кило! А «малыш» Гранд – вообще все сто тридцать!.. На один зуб! Но... Каша та была с небольшой хитринкой... В эту серую массу были добавлены перетертые орехи, курага, изюм, натуральный горький шоколад и еще что-то... Еда не для слабонервных! Хотя общий, хоть и отдаленный, вкус гречки все же оставался. Над содержимым этой стодвадцатиграммовой баночки поморщил мозги не один десяток военных врачей-диетологов. И она вошла в набор сухпая для спецподразделений – здесь было такое количество энергетически богатых продуктов, что, употребив эти граммы, бойцы чувствовали себя сытыми и бодрыми не меньше суток! А что еще нужно разведчику-диверсанту? Сытно и таскать на себе легко...
Спустя какое-то время Андрей внимательно посмотрел на бронетранспортер охраны, который ехал прямо за их грузовиком метрах в десяти, но в обрушившемся снегопаде угадывался его только бледно-желтый свет фар. Он прикидывал, может ли водитель БТРа видеть то, что происходит под тентом их грузовика, – операция уже началась и соблюдать секретность приходилось даже от своих. Приняв решение, лейтенант взглянул на часы и подозвал Осу:
– Разворачивайся – время связи с Пауком.
Оса невольно взглянул на два мутных желтых пятна, которые раз за разом подпрыгивали на кочках за их грузовиком.
– Эти ни хрена не увидят, – понял его немой вопрос Чиф. – Давай, Серега! Пора получать последние инструкции.
Отправляя в Косово своих диверсантов, генерал Жерарди проинструктировал Андрея только в общих чертах, обрисовав только общие задачи... Секретность миссии была такого уровня, что генерал лично вылетел в Белград и теперь уже сутки находился там, в объединенном штабе группировки войск ООН. О том, кто такие эти восемь человек и чем они здесь будут заниматься, знал во всей Сербии только он. Вернее, высокие французские чины, конечно, тоже знали, но сведения их были настолько расплывчаты, что и говорить об этом не приходилось... И вся поддержка, которая могла понадобиться группе Чифа, если таковая потребуется, вначале проходила через Паука, и только он договаривался с командованием других частей – Голубые Каски могли быть использованы только вслепую... Жерарди, следуя их с Андреем договоренности, начиная с 3 апреля должен был постоянно, круглосуточно находиться на связи, «жить» на пункте ЗАС, решая возникшие проблемы, отвечая на возникшие вопросы и координируя действия. И Чиф не сомневался ни секунды, что Жерарди именно так и поступит. Теперь генерал полностью оправдывал свой позывной – он, как самый настоящий Паук, сидел в самом центре сплетенной им же самим паутины, готовый в любой момент нанести удар!.. Правда, была и еще одна договоренность... Плановые сеансы связи с группой должны были быть не чаще, чем раз в двое суток, по нечетным календарным числам. Чтобы не засветиться раньше времени, в каждом штабе каждого подразделения миротворцев было отделение радиоразведки, которое круглые сутки прослушивало эфир...
Чиф должен был решать проблемы и добывать информацию автономно и докладывать о результатах как можно реже... И только тогда, когда ситуация выйдет из штатного режима и пустится в раздрай, можно было внепланово выйти на связь... Андрей искренне надеялся на то, что этого не произойдет, потому что... А что такое штатный режим для диверсанта? Помните знаменитый девиз Александра Македонского, который, кстати, привел свое войско в Рим откуда-то из этих балканских мест из Македонии и сумел победить полмира? «Пришел, увидел, победил»!.. Андрей немного переделал этот девиз на свой лад, как раз для разведчика-диверсанта, и пользовался им уже очень давно... Главным словом в его профессии было слово «тихо». Потому что даже если задача выполнена, но при этом группа себя обнаружила, то считай, что задание провалено! Поэтому его девиз звучал так: «Тихо пришел! Тихо нагадил! Тихо отвалил!» И опыта ему самому, и всей его теперешней РДГ в таком «пакостном» деле было не занимать!..
Капрал Кузнецов-старший не стал потрошить всю свою поклажу, он просто приоткрыл змейку и немного сдвинул в сторону внутренности своей сумки, приоткрыв находившуюся там рацию.
Радиостанция эта на самом деле была самым современным чудом техники, с которым их старенький Eagle не шел ни в какое сравнение. Весившая каких-то три кило, размером с обычную книгу страниц на триста, непромокаемая, с батареей, ресурс которой, если экономно его использовать, мог растянуться суток на пятнадцать. Радиостанция была настолько мощной, что давала устойчивую и надежную связь на удалении в полтысячи километров! А также могла работать как ретранслятор, пеленгатор и сканер радиоэфира.
