Сергей Зверев - Ледяной бронежилет
Что имел сейчас Бриг и какую точку зрения он сегодня отстаивал перед руководством, когда ему мылили шею за то, что он перебил группу наемников и упустил одного из них в неизвестном направлении. Во-первых, наемники пришли не куда-то, а именно в Ново-Михайловское. Значит, нападение на квартиру Вихановой было промежуточной целью. Тот факт, что наемники потащились в горы за Вихановой, говорил о том, что в квартире они не получили желаемого. Виханова потеряла зеркальце, губную помаду и старый военный бортовой журнал фашистской подводной лодки. Вряд ли наемников интересовала губная помада и зеркальце. Значит, журнал? Тем более что Чех интересовался какими-то проектами времен Второй мировой войны в Германии. Не факт, что им нужен был журнал, но если им нужно от Вихановой или Рябова что-то другое, то они снова себя проявят. Если не проявят, значит, им нужен был журнал. Зачем?
Подполковник Сиротин почти час пытался сбить Брига с толку все новыми и новыми объяснениями. И вполне логичными, но Бриг все же выстоял и доказал, что не может быть журнал «целью для отвода глаз». О журнале не знал никто даже в поселке, а уж за границей тем более. А если уж узнали, значит, эта лодка представляет какой-то интерес для западных спецслужб. Как на Западе узнали про журнал? Для чего им журнал. Ответа было два: либо изъять журнал и скрыть факт затопления германской субмарины в районе Таймыра в 1945 году, либо с помощью журнала найти эту затопленную подводную лодку. Значит, им нужны координаты, а в вахтенном журнале делаются отметки обо всем, что происходит с судном во время плавания.
– Бриг, это Чип, – прошелестел в трубке знакомый голос. – Не разбудил? А то, может быть, я утром перезвоню?
– Все? Надеюсь полуночный запас шуток у тебя кончился? – сухо осведомился Бриг. – Докладывай!
– Понял, – уже серьезно сказал Чип. – Вымотались, да? Докладываю, командир. Из всех запросов, которые Чех делал в поисковиках, я скомпоновал круг задач. Его интересовали события или личности, которые в той или иной степени в 1945 году попадали в сферу интересов территориальных органов НКВД или военной контрразведки.
– Боюсь, что как раз в те годы в сферу интересов этих органов попадало практически все.
– Теоретически да, – согласился с терпеливой неохотой Чип. – А практически я взял за основу формальный круг вопросов, относящихся к юрисдикции НКВД. И получилось вот что. Его интересовали люди или события, происходившие на полуострове Таймыр, которые тянули на следующий состав преступления: хищение социалистической собственности, включая с военных складов, антисоветская пропаганда, уклонение от обязательных работ или иной деятельности, связанной с укреплением обороноспособности страны либо непосредственно с обороной. Чистый шпионаж и измену родине я не беру, за эти вещи тогда шлепали быстро.
– Хорошо, я доверяю твоей голове. Согласен, что ты расставил хорошую сеть. И что поймалось?
– Поймалась одна история, которая произошла на Таймыре в конце марта 45-го года. В Ново-Михайловском, прошу отметить этот факт, что именно здесь, а не где-то в другом месте, 18 марта 1945 года объявился шведский моряк по имени Густав Линдберг. Документов при себе он не имел, одет был в типичные для тех лет кожаные штаны, унты и меховую куртку. Одежда, как показала экспертиза, которую проводил НКВД, произведена в Финляндии, Дании и, собственно, Швеции. Линдберг рассказал следователю о трагедии их рыболовецкого судна в паковых льдах, куда ее затерло и где раздавило льдами.
– А как она попала в территориальные воды СССР, – удивился Бриг, – да еще так далеко на восток?
– Течения, командир. Тут было не придраться. Якобы судно потеряло ход, потому что прохудились баки с горючим и его отнесло аж к Таймыру, где оно и погибло вместе с экипажем. Потому что подвижка льдов произошла во время снежной бури. Кто-то погиб вместе с судном, не успев выбраться, кто-то упал в холодную воду и впоследствии просто замерз. А этот моряк – единственный, кому удалось спастись и добраться до материка. Прости, Бриг, за каламбур, ему удалось выбраться сухим из воды.
– В странном месте он выбрался на берег, – с сомнением сказал Бриг. – И что дальше?
– НКВД его потряс немного, но время было такое, что не до него, подозрения в его принадлежности к фашистам не оправдались. Скандинавия в то время уже отвалилась от гитлеровской Германии. И, что примечательно, этот швед не изъявил желания перебраться в центральные районы Советского Союза или вообще вернуться на родину. Он попросил разрешения остаться жить навсегда в Ново-Михайловском. Фактически согласился на вечную ссылку в заполярной дыре. Короче, я так понял, что про него впоследствии совсем забыли. Более интересного или подобного интересного я ничего не нашел.
– Интересно, конечно. И что, он женился, нарожал детей, получил советский паспорт?
– Нет, – странным голосом засмеялся Чип. – Ему выдали справку на имя Георгия Линева. Так что он ни жениться, ни тем более выбраться с Таймыра никуда без полноценного паспорта не мог. Потомков не оставил, я так понял.
– Ладно, дальше давай.
– Дальше ты просил уточнить насчет лодки U-339. Нашел я ее. Ничего примечательного. Построена в Эмдене, вошла в строй в августе 1942 года. Весной 43-го ей крепко досталось от британского противолодочного самолета. С сильными повреждениями лодка вернулась на базу. Повреждения, как я понял, были настолько серьезные, что лодку сняли с боевой работы и отправили для использования в учебных целях. Больше на операции в море U-339 не выходила.
– Ну да, только у нас в районе Таймыра весной 45-го появляется ее вахтенный журнал, – хмыкнул Бриг.
– Весной 45-го лодка была затоплена. Вот в чем проблема, командир.
– Где? Надеюсь, не в Карском море и не в море Лаптевых?
– Нет, – опять с каким-то сарказмом в ответ на язвительный тон командира отозвался Чип. – Затоплена она недалеко от города Вильгельмсхафена в Северном море. В точке с координатами 53º31´ северной широты и 08º10´ восточной долготы.
– В результате боя?
– Нет, по приказу Деница в ходе операции «Регенбоген». Это они свою военно-морскую честь так спасали. Кригсмарине, как именовались в те годы военно-морские силы Германии, должны были перед объявлением капитуляции во Второй мировой войне затопить все свои боевые корабли. И вот тут начинаются игры. Союзное командование запрещает Германии топить корабли, гросс-адмирал Дениц слушается и отменяет свой приказ, но офицеры флота в Балтике не подчиняются и топят 238 подводных лодок.
– Включая и U-339, – догадался Бриг.
– Точно, включая и учебную лодку U-339. Но это было уже в начале мая 45-го.
– Так, а она, похоже, с марта уже лежала на дне здесь, в Карском море. Любопытно. И с какой секретной миссией она ушла из Германии в марте. И почему ее кто-то решил «похоронить» в мае у берегов Нидерландов?
– Может, по ошибке? – предположил Чип. – Утопили все, что были, не вглядываясь особенно в номера на палубных надстройках, а потом сели за столы, вытащили все формуляры из сейфа военно-морского штаба и давай переписывать из одного списка номера лодок в другой. Для отчета перед союзным командованием.
– Ну, это у нас могло такое быть, но не у немцев, – возразил Бриг. – Нет, ее именно решили спрятать в списке мертвых кораблей, зная, что проверить факт ее затопления почти невозможно. Слушай, а может, у нас здесь на Таймыре появился все же только один вахтенный журнал, а? Без лодки.
– Тут я для тебя, командир, приготовил еще одну справочку. Я нашел список команды лодки. Учебная-то она учебная, но все равно был постоянный состав. Нельзя же курсантам все доверять, кто-то и за лодкой следить должен, и подстраховывать, и учить специалистов. Ну, естественно, командир лодки обер-лейтенант Вернер Ремус и далее по убывающей. Включая штурмана Густава Берга.
– Как ты сказал? – насторожился Бриг.
– Да-да, такое вот удивительное созвучие. Немецкого штурмана с U-339 звали Густав Берг, а шведского моряка, который появился весь обмороженный на Таймыре в марте 45-го, звали Густав Линдберг. Да еще и, как мы подозреваем, с вахтенным журналом со своей лодки. Зачем он его упер? Спасать было больше нечего, кроме журнала?
– Он не журнал спасал, – задумчиво проговорил Бриг, – не бумагу. Он спасал важную информацию, которая и через многие годы должна была остаться важной. И вот она понадобилась. Ты осмотрел чердак, на котором пацаны нашли журнал?
– Да, хлам там всякий. Старые поломанные стулья, сетки он панцирных кроватей, ведра дырявые, велосипеды без колес. Ну, все как обычно для старых домов с большими чердачными помещениями. Там начали чинить крышу к зиме. Снимали шифер, кое-где обрешетку менять начали, вот и выпало из-за стропилы. И знаешь, что интересно? Завернут журнал был в прорезиненный кусок ткани. Я моряков спрашивал, они говорят, что это от гидрокостюма. Очень старого. Вполне возможно, что именно 40-х годов прошлого века.
