Александр Тамоников - Игра на минном поле
— О чем говорят, слышишь?
— Пока Хатим распинается, объясняет, какое влияние он имеет, какие силы его поддерживают. Делегаты слушают.
— Так, время? 11.30. Дождемся доклада Грача.
Капитан Грачев вышел на связь в 11.40.
— Командир. Обследовал весь каньон, осталось посмотреть под двумя валунами и пятью большими камнями. Они по внешнему виду сорвались в каньон недавно, останков детей нет.
— Понял!
Командир отряда «Z», в настоящее время командир разведывательной группы, передал трубку Лерою:
— Я к Нивраю.
Хозяина дома Седов застал во дворе:
— Асад! Срочное дело!
— Слушаю!
— Мне из Москвы сообщили, что у тебя есть мощные, высокочувствительные миниатюрные «жучки»?
— Есть такие размером с булавочную головку.
— Ты знаешь, как их активировать?
— С пульта. А что?
— Надо выслать ко второму проулку от мечети Масджиди-Шахи-до-Шамшира или Бакира Шахри, или Юсуфа Луджини.
— С какой целью? — поинтересовался агент внешней разведки.
— С целью посадить «жучка» в автомобиль Хатима. Посадить с дистанции и в то место кузова, где его не обнаружат при мытье машины.
— Посадить можно, но как узнать, какая машина обслуживает Хатима? Знаю, у него «Тойота», но и у Шади тоже «Тойота».
— У машины Хатима по бокам прикреплены молдинги.
— Понятно. Я сейчас же пошлю в район мечети Шахри.
— Учти, вход в проулок заблокирован машиной и людьми Хатима, так что сажать «жучка» придется при выезде «Тойоты» Мирзы на набережную. А откуда? Это пусть решит твой человек. Но незаметно.
— Сделаем, Седой!
— Давай! И поспеши, кто знает, сколько будет длиться первая встреча наших делегатов с Мирзой.
— Конечно, Седой, немедленно высылаю Бакира Шахри.
Агент Службы внешней разведки окликнул помощника, Седов же вернулся в штабной отсек, к Лерою.
— Ну что у нас, Хакер?
— Ничего особенного. Переговоры продолжаются, генерал Домбовский поинтересовался, в чем видит Хатим помощь России. Сейчас Мирза объясняет, что конкретно он подразумевал под помощью. В перовую очередь это налаживание поставок в северные провинции стрелкового оружия и боеприпасов. Гранатометов с выстрелами…
Седов прервал Лероя:
— Достаточно. По большому счету это нас не касается.
В 12.10 командир группы сам вызвал Грачева:
— Грач!
— Я, — ответил капитан.
— Слушаю доклад.
— Все дно каньона перерыто, все валуны и камни поднял, все кругом осмотрел, даже в нишах, которых полно по всему оврагу дна. Детских останков не обнаружено.
— Ты понимаешь, насколько важна твоя работа?
— Ну, что ты, командир, в самом деле. Я четыре часа работал на ограниченном пятачке. И если говорю, что детских останков в каньоне нет, значит, их нет. Или их унесли местные джинны.
— Я понял тебя. Возвращайся!
— Принял, выполняю!
А еще через час, после того как Лерой доложил о завершении переговоров и отъезде российских представителей и Хатима из лачуги, где велись переговоры, в штабной отсек зашел Асад Ниврай.
— Все хорошо, Седой! Шахри вонзил в машину Хатима «жучка». Вот пульт активации.
Пульт забрал Лерой и тут же включил прибор слежения. На мониторе высветилось ярко-красное пятно, которое двигалось на выезд из города.
— Не слышно голосов, — сказал Седой.
— Верно, — ответил Лерой, — потому что в машине все молчат. Наговорились при встрече.
— И куда это едет господин Хатим?
Лерой пожал плечами:
— Не знаю, но охрана отошла от него у памятника Ахмаду Шаху Масуду.
— Значит, просто кружит. В тот же Ак-Табаз Мирза без охраны не поехал бы, — проговорил Асад Ниврай.
Седов кивнул:
— Значит, кружит. Ну и пусть кружит. — Он взглянул на Лероя: — А вот теперь, Хакер, полный контроль над господином Хатимом, Грач по возвращении заступит твоим сменщиком. Но большую часть времени работать с объектом тебе. Как понял?
— Понял, командир, — откинувшись на спинку стула и надев наушники, ответил капитан.
Несмотря на то что Хатим выехал из района мечети без охраны, особо кружить по городу его автомобиль не стал. Пару раз уйдя на второстепенные улочки, «Тойота» вновь вернулась на проспект. На выезде из города к внедорожнику Хатима и Шади пристроились еще два пикапа.
Капитан Лерой доложил:
— Командир, судя по всему, господин Мирза Хатим едет в Ак-Табаз.
— Без охраны?
— Она пристроилась на выезде из города. Два пикапа.
— И что это Хатим повадился в Ак-Табаз в дом погибшего брата? У Мирзы свои дома есть, и наверняка неизвестные еще нам резиденции и тайные убежища.
— Возможно, — проговорил Лерой, — в доме Ак-Табаза есть что-то такое, что нельзя держать в Кабуле?
— В смысле? — повернулся Седов к Лерою.
— Ну, допустим, склад с оружием, похищенным с армейских складов сил по поддержанию мира?
Седов ответил:
— За последний год, да и раньше силам сопротивления Афганистана в том числе не удавалось захватить сколько-нибудь значительные арсеналы натовского вооружения. Случай в Кандагаре, когда талибы «приземлили» американский борт со списанными и проданными в Пакистан винтовками, не в счет. Во-первых, при падении «Боинга» большая часть оружия была практически уничтожена, оставшуюся же талибы вывезли в Пешавар и использовали в дальнейшем в лагерях подготовки террористов.
Лерой проговорил:
— Захвата крупной партии американского, точнее натовского, оружия действительно не было, но… как знать, так уж честны на руку американские, английские, французские генералы?
Седов посмотрел на Лероя:
— Намекаешь на «продажу»?
— Почему бы и нет? Это вами принято считать, что коррупция разъедает только Россию, а в действительности ею поражены все властные, в том числе силовые структуры большинства государств мира.
— Допустим, — кивнул Седов, — допустим, Хатим купил новое оружие. Но согласись, и Ак-Табаз не лучшее место для его хранения.
— Не мешало бы попристальней осмотреть этот дом брата, смерть которого вместе с семьей теперь под большим вопросом.
— Как придут наши духи в этот дом, так и осмотришь его. А пока переключи-ка на меня запись переговоров Соловьева, Домбовского и Хатима!
Лерой улыбнулся:
— Оно вам нужно, командир? Сейчас эту запись тщательно изучают и в Администрации, и в Генштабе, и наверняка в ведомстве господина Александрова.
— Хакер! С каких пор ты стал считать возможным комментировать мои приказы?
Французский капитан улыбнулся:
— Виноват, господин Седой!
— А виноватых что?
— Виноватых бьют, господин Седой!
— Хорош кривляться! Далеко отъехал от Кабула кортеж Мирзы Хатима?
— На двенадцать километров.
— По этой же дороге едут Грачев и Редзай?
— Так точно!
— Они должны встретиться.
— Это произойдет, если, конечно, ничего не случится, где-то мнут через двадцать.
Седов поднялся, прошелся по комнате:
— И все-таки почему Хатим постоянно посещает дом погибшего брата в Ак-Табазе? Это не случайно. Что-то под этим кроется. Вопрос что?
— Узнаем, командир, — уверенно проговорил Лерой.
— Понятно, что узнаем, иначе какого черта нам здесь делать?
В 14.40 у ворот забора дома Ниврая остановился «Шевроле». Из него вышел мужчина и прошел во внутренний двор. Автомобиль продолжил путь. Мужчина в афганской национальной одежде, он же капитан российского спецназа Андрей Грачев, вошел в здание. Увидел работавшую на кухне сестру хозяина дома Наиму. Девушка, не пряча лица, улыбнулась ему. Офицер улыбнулся в ответ. К нему вышел Ниврай:
— В малой комнате ваша обычная форма, там можете оставить афганскую одежду, хотя ее… — Ниврай осмотрел местами рваную рубаху и штаны, — проще сдать барахольщикам.
— Тебе бы, Асад, по этому руслу в самом начале пещеры проползти, я бы посмотрел, что осталось бы от твоей рубахи.
— Я же не в претензии!
— Еще бы! А Наиме что, помочь уже некому? Полный дом мужиков, а пашет на всех одна девушка.
Ниврай усмехнулся:
— Что поделать, Грач, если сестра не хочет никого в помощники.
— Никого?
— Ну, кроме тебя.
— Ты это серьезно?
— Вполне. Но… хочу тебя предупредить, офицер, я не против того, чтобы моя сестра вышла замуж за славянина, европейца. Я спокойно отреагирую на то, что она сменит веру. Я желаю ей только счастья, хорошего, любящего, уважающего ее мужа, красивых, послушных, здоровых детей. Но… — вновь выдержал паузу агент СВР, — мужа и отца ее детей, чтобы жили они вместе всегда. Ты понимаешь меня?
— Я очень хорошо тебя понял, Асад!
Ниврай улыбнулся:
— Ну и отлично. Значит, в пещере тесновато было?
— Не то слово.
— Главное, слава Всевышнему, ты вернулся, остальное пустяки.
— Это точно!
