Иван Стрельцов - Высадка в зоне удара
Миновав пограничный пост, «Ниссан» взял курс на Басру. Теперь разговоры и вовсе прекратились. Мустафа приковал свой взор к окну, наблюдая за дорогой, вдоль которой то и дело мелькали обломки сожженной боевой техники. Выгоревшие до бурого цвета бронированные корпуса «шестьдесят вторых», расстрелянных бронебойными ракетами американских штурмовиков, оплавленные остовы иракских военных грузовиков, развороченные орудия.
Но чем дальше уходил в глубь страны «Ниссан», тем чаще попадалась техника оккупантов, разбитые американские «Хаммеры», сгоревшие английские «Скорпионы». Несмотря на заверения журналистов и политиков, партизанская война здесь была в самом разгаре. И, видя очередную армейскую колонну, водитель внедорожника увеличивал скорость, обгоняя ползущую по обочине бронетехнику, чтобы за компанию с военными не подорваться на радиоуправляемом фугасе или не попасть под обстрел партизан…
В Багдад приехали за несколько минут до начала комендантского часа. Джип остановился у главного входа в гостиницу «Палестина», здесь в основном останавливались иностранцы, и здесь же было легче оформить свою регистрацию.
Покидая салон внедорожника, Мустафа Девлин обратился к братьям:
– Кто командует бойцами?
Арабы обменялись взглядами, и все же водитель ответил:
– Мухтар Гараев, он теперь полевой командир.
Девлин знал Мухтара еще по войне в Афганистане, когда талибан сражался с отрядами атэкашников[16]. Чеченец Гараев находился в одном из учебных лагерей «Аль Каида», потом этот лагерь разбомбили американские летающие крепости «Б-52». Те, кому удалось уцелеть после ковровых бомбардировок, влились в отряды талибов.
В боях за Кабул Мустафа и познакомился с Мухтаром, затем еще некоторое время они сражались бок о бок в подземных лабиринтах горной крепости Тора Бора. После чего их пути разошлись, чтобы теперь вновь встретиться в Ираке.
– Мне нужно срочно встретиться с ним, – произнес Девлин, потом улыбнулся и добавил: – Только предупредите его, что я сменил внешность, а то пристрелит, не разобравшись. Не приведи Аллах…
Глава 9. Алтарь сатаны
Все оказалось значительно серьезней, чем мог себе представить потомственный аристократ сэр Арчибальд Мальборо. В бессознательном состоянии его вертолетом вывезли из замка и поместили в закрытую частную больницу им. Святой Девы Марии. Здесь старика привели в чувство, сняли боли в желудке и принялись тестировать, чтобы назначить лечение.
Поставленный диагноз оказался приговором.
– Неоперабельный рак желудка, – держа руки в карманах медицинского халата, негромко сообщил немолодой врач, глядя из-под узких очков с толстыми диоптриями.
Арчибальд Мальборо внимательно посмотрел на врача, сглотнул подступивший ком. Бугорок кадыка судорожно дернулся.
– Сколько мне осталось?
– Десять дней, – растягивая слова, сообщил доктор. – Максимум – две недели.
– Понятно, – машинально кивнул мгновенно состарившийся бывший разведчик. Его глаза непроизвольно увлажнились, а возле губ появились две глубокие морщины. – В таком случае я хотел бы вернуться домой. Это возможно?
– Вполне. Я распоряжусь насчет транспорта и обезболивающих инъекций…
«Ожидание смерти – хуже самой смерти» – эту мудрость сэр Арчибальд теперь познавал на своем собственном опыте. Адские боли заглушали уколы морфия, после чего, находясь в наркотическом коконе, он неподвижно лежал часами, бесцельно пялясь в потолок. Когда действие наркотика заканчивалось, а боль еще не возвращалась, глаза Арчибальда Мальборо нервно бегали из стороны в сторону. Отставной разведчик пытался составить в своем мозгу логическую систему, так он привык жить, но ничего не получалось. Приступы боли становились все продолжительней, одной инъекции уже не хватало, приходилось делать два укола.
Утром пятого дня, бледный, с пергаментной сморщенной кожей, сэр Мальборо попросил свою супругу пригласить священника для исповеди. Супруга, статная женщина с аристократической осанкой, ничего не ответила, лишь утвердительно кивнула.
К обеду в дом Мальборо приехал пастор Джордж Патерсон, служитель церкви Святого Августина, личный духовник сэра Арчибальда.
В спальню, где лежал больной, вошел невысокий полноватый мужчина в черном сюртуке, держа в руках кожаную Библию с золотым тиснением. Священник уже знал, что его прихожанин смертельно болен и ему осталось жить если не считаные часы, то, по крайней мере, считаные дни.
– Здравствуйте, сэр Арчибальд, – тихим вкрадчивым голосом с порога поздоровался пастор.
– Добрый день, – так же тихо прошелестел больной.
Священник прошел к кровати и осторожно опустился в приготовленное рядом глубокое кожаное кресло, положив на колени руки, сжимающие Библию. Некоторое время он молча вглядывался в лицо хозяина дома, отмечая про себя признаки приближающейся смерти.
– Я понимаю ваше состояние, сэр Мальборо, – наконец заговорил Патерсон. – Смерть – такое же состояние человека, как и жизнь, бог нам ее дает, бог ее забирает. Главное, верить… – Священник раскрыл Библию и негромко забормотал: – Вера подарит вам жизнь после смерти…
– Помолчите лучше, святой отец, и дайте мне выговориться, пока есть силы, – перебив на полуслове священника, натужно прохрипел больной. На его тонкой шее напряглись жилы.
– Да, да, конечно, – с готовностью закивал головой отец Джордж. – Говорите.
– Всю свою сознательную жизнь я боролся с коммунистами. Вернее сказать, боролся не против коммунистов, а против русских. В них, и только в них я видел угрозу западной цивилизации и все делал для того, чтобы уничтожить их как государство, как нацию. Варвары должны были исчезнуть с лица земли, как ошибка эволюции. Советский Союз в конце концов развалился, но русские остались. Мои начальники сочли меня устаревшим, как птеродактиля, и выбросили на пенсию. Россия тогда походила на умирающего медведя, и весь Запад готовился делить его шкуру. Но не прошло и десяти лет, как медведь открыл глаза и стал подниматься… – Сэр Арчибальд закашлялся, его глаза закатились, и он тяжело захрипел, потом на мгновение отключился. Так продолжалось несколько секунд. Наконец больной открыл глаза и тихим голосом попросил: – Воды.
Джордж Патерсон взял с прикроватной тумбочки стакан с водой и протянул старику. После нескольких глотков бывший разведчик вновь заговорил слабым голосом:
– Вскоре одно частное лицо предложило мне работу. Профиль тот же, чем я занимался в «Интеллидженс сервис», и, главное, мой главный враг Россия. Пять лет я работал не покладая рук, готовил аналитические справки, создавал схемы устройства подпольных организаций, даже разрабатывал боевые диверсионные операции.
– Вы раскаиваетесь, сын мой, – попытался было перехватить словесную инициативу святой отец, но не тут-то было.
– При чем тут раскаивание, – внезапно воскликнул сэр Мальборо, позабыв на мгновение о своей неизлечимой болезни. – Ни одним своим шагом против русских варваров я не только не раскаиваюсь, но даже ни капли не жалею.
– Тогда что же? – растерянно спросил пастор, разведя в стороны пухлые ручки.
– В тот день, когда меня свалила болезнь, я узнал, что готовится новая операция. Операция «Метан». Она взорвет обстановку по всему Ближнему и Среднему Востоку, создав огромный очаг войны. Это десятки, сотни тысяч трупов… Мне плевать на арабов и всех остальных. – Мальборо болезненно сморщился, боль возвращалась, и, пока она не стала невыносимой, нужно было высказаться. – Эта война обязательно затянет как трясина и европейские страны, и кровь будет литься по нашим городам. Взрывы в Париже и Мадриде покажутся детскими шалостями. То, с чем я всю жизнь боролся, теперь обернется против того, что пытался защитить.
– Почему же вы не сообщили в полицию? – Священник соображал обывательскими стереотипами.
Арчибальд Мальборо пытался улыбнуться, но у него вышла лишь страшная гримаса.
– У меня нет доказательств. Да и если бы они узнали, что я пронюхал об их операции, то вся моя семья до седьмого колена была бы обречена. Уничтожена. Это страшные люди.
– Я понимаю вас. Но что вы хотите от меня?
– Не хочу уходить из жизни с тяжестью на душе. Мне нужно было кому-то рассказать правду, – честно признался больной. – Положил душу на алтарь сатаны.
– Все во власти бога. Если ему угодно, то обрушатся горы и с неба польется горящая смола. А если нет, то ничего не случится. Молитесь, сын мой, молитва очищает душу…
Арчибальду Мальборо вновь стало хуже, пришлось сделать очередную инъекцию морфия. Пастор Патерсон задержался до глубокого вечера, разделил с хозяйкой дома сперва традиционную чашку чая, а потом и ужин.
После ужина худая, похожая на жердь, домработница убрала посуду и засобиралась домой. В дверях ее остановила хозяйка.
