Защитник Донбасса - Валерий Николаевич Ковалев
— Целы, командир, — прохрипел Бес.
Внизу у подъезда стояла закопченная «семьдесятдвойка», на броне дымили сигаретами двое чумазых танкистов. Чуть в стороне приткнулась ротная бээмпэшка, кругом шныряли бойцы. К ней подвели Вояжа, осторожно погрузили в отсек, туда же запрыгнул санитар с позывным Ланцет. Заурчав двигателем, развернувшись, машина попылила меж домов и развалин в тыл.
— Молодцы. С заданием справились успешно, — ткнул Водяной Беса кулаком в бок.
— И вы вовремя подоспели. — Виктор снял с потной головы каску. — Еще бы чуть-чуть — и нам кирдык.
— Танчик вызвали, — кивнул тот на бронированную машину. — Шел впереди и вел огонь по дому. Мы за ним. А навалили вы этих тварей изрядно, — кивнул на разбросанные кругом тела.
— Не иначе с перепугу, — цыкнул слюной Бес, и оба рассмеялись.
— Так, братва. Оружие жмуров собрали?! — прокричал ротный бойцам.
— Собрали, командир! — откликнулись несколько голосов.
— Тогда все. Занимаем оборону в доме! — призывно махнул рукой Водяной.
В первой декаде апреля российские войска вместе с донецким ополчением и чеченским спецназом освободили практически все жилые кварталы Мариуполя. Начались бои за морской порт, металлургические комбинаты имени Ильича и «Азовсталь». Отступившие туда нацисты оказывали ожесточенное сопротивление.
Учитывая наличие в порту и заводской промзоне мощных, созданных украинскими нациками укрепрайонов, активно применялись российская штурмовая авиация, РСЗО и артиллерия. Только после того, как отработало тяжелое вооружение, вперед продвигались штурмовые группы. Над городом в небе стлался дым, земля дрожала от канонады и разрывов.
При первой же возможности, отпросившись у ротного, Максим с Бесом съездили в Донецк, навестив в госпитале Вояжа. Тот шел на поправку. Пробивший бронежилет осколок застрял в мягких тканях и был извлечен врачами. Рана зарубцевалась.
— Через н-неделю обещают выписать, — улыбаясь, сообщил друг.
— А чего заикаешься? — спросил Максим, выкладывая на тумбочку купленные в городе гостинцы.
— Остаточные последствия, — хрупнул Геннадий овсяным печеньем. — Врач г-говорит, пройдет.
Немного побеседовали о новостях на фронте, о знакомых. В разговоре выяснилось, что в госпитале, помимо ополченцев с российскими солдатами и чеченцами, лечат и пленных украинских вояк.
— А это с какого перепугу? — удивились посетители.
— П-проявляем лояльность.
— Я бы им, сукам, проявил. — Бес стиснул зубы, на скулах заиграли желваки.
В этот же день на попутках вернулись назад, боевая работа продолжилась.
Кольцо окружения между тем сжималось, блокированная в промзоне Мариуполя одна из бригад морской пехоты ВСУ предприняла попытку прорыва. Она закончилась плачевно: часть морпехов уничтожили, остальных взяли в плен.
Пытались киевские «стратеги» спасти из котла и командование группировки — тоже не удалось. Отправленные за ним вертолеты сбили на подлете российские ПВО, а пытавшийся войти в порт сухогруз «Апачи» обстреляли военные корабли, уведя под конвоем в Ейск.
Здесь «Спарте» в очередной раз пришлось столкнуться со своими старыми знакомыми, нацистами из батальона «Азов», которых в свое время били под Иловайском. Теперь батальон был развернут в полк, имел тяжелое вооружение и вместе с частями ВСУ «оборонял» город.
Выводя мирных жителей из освобожденных районов, бойцы узнали о новых зверствах этого карательного отряда. Они не только грабили, убивали и насиловали беззащитное население, но и прикрывались им в боях. А еще стреляли в спину, не щадя даже детей, если жители пытались выйти из подвалов.
Тем не менее союзные войска неуклонно продвигались вперед, освобождая все новые пространства, несмотря на ожесточенное сопротивление врага. К середине апреля укронацисты были выбиты из порта, а затем и с металлургического комбината имени Ильича и заблокированы на территории «Азовстали».
Металлургический комбинат «Азовсталь», заложенный еще в годы первой советской пятилетки, долгое время был одним из крупнейших предприятий такого рода. Комбинат занимал территорию в одиннадцать квадратных километров, на которой располагались не только сорок один цех, но еще и восемьдесят других крупных промышленных сооружений и технических объектов. Кроме того, под комбинатом находилась многокилометровая сеть подземных коммуникаций шести уровней, способных выдержать ядерный удар.
21 апреля Верховный главнокомандующий российскими войсками отдал приказ о прекращении штурмовых действий для предотвращения потерь личного состава. Теперь усилили свою работу штурмовая авиация с артиллерией и средства РСЗО*, нанося массированные удары по промзоне комбината. В перерывах же между ударами ополченцы вместе с российскими частями продвигались вперед, зачищая территорию. Делалось это небольшими мобильными группами, которые закреплялись в местах отхода укронацистов, а затем туда подтягивались основные силы. Накапливались, оценивали обстановку и шли дальше.
В первых числах мая в роту вернулся выписавшийся из госпиталя Вояж, полный сил и оптимизма. Встреча была радостной.
— Да, ряшку ты наел будь здоров! — приветствовали его друзья, обнимая и похлопывая по плечам.
— Т-теперь буду отрабатывать, — рассмеялся, чуть заикаясь, Геннадий. — А где Грек? Что-то его не вижу.
— Нету. — Мужики вмиг посуровели. — Три дня как погиб.
— К-как это случилось?
— Выскочил из укрытия за раненым. Того подбил снайпер. Когда тащил, рядом взорвалась мина. Обоих осколками наповал.
— Где похоронили?
— Этого не знаем, — сказал Бес. — Еще с тремя «двухсотыми» в тот же день отправили в тыл. На его место я взял нового парня. — Бес обернулся. — Дизель, подойди.
Из полумрака бетонного отсека возник здоровенный малый, протянул руку, представился:
— Дизель.
Помолчали, а потом Вояж отстегнул с пояса флягу:
— Давайте помянем. У меня есть.
Уселись вокруг снарядного ящика бетонного отсека, пустили по кругу флягу. Когда она опустела, достали сигареты, закурили.
— Мы поклялись за Грека кончить десять укров, — выдул ноздрями дым командир.
— Четверо уже есть, — шмыгнув носом, добавил Чиж.
Этой же ночью, когда канонада немного стихла, группа отправилась на задание. Предстояло разведать, из каких промышленных объектов в зоне действия батальона отошел противник, о результатах разведки сообщить командованию для последующей передислокации.
Ночь была темная, с низкого неба сеяла морось, весна теплом и солнцем пока не радовала. У дымного горизонта на западе багрово мигали вспышки. Там союзные войска перемалывали остатки украинской группировки. Двигались, пригнувшись, след в след за Бесом среди закопченных корпусов, гор щебня и развалин. Подсветкой служили горевшие в разных местах пожары. Впереди, за нагромождением кирпича, плит и арматуры, возникла химера бетонного сооружения. Рядом остов сгоревшего РСЗО «Ураган».
Поводя стволами автоматов из стороны в сторону, осторожно приблизились, затаились. Затем Бес, подняв руку в защитной перчатке, дважды качнул ладонью.
Краб, а за ним Снегирь тенями перебежали к машине под стену и исчезли в проломе, пробитом гаубичным снарядом. Через несколько минут оттуда промяукала кошка. Вся группа, стараясь не шуметь, последовала к дыре. По очереди влезли, оказавшись в просторном зале с частично разрушенным потолком и заваленными обломками механизмами.
— Компрессорная, — тихо сказал кто-то.
Разбившись парами, дополнительно обследовали помещение, найдя в дальней части труп
