Ангел мести - Maria Rossi
Свою победу девушка заслужила. Когда она выходила из раздевалки, незаметно для окружающих, одними глазами, которые были сейчас очень злыми, искала кого-то, всматриваясь в людей.
Я дал знак своим людям проследить за Мари до самого ее дома и подежурить до утра. Что-то произошло, я чувствовал это.
Сам же я уехал на базу, произошли некоторые неприятности, с которыми придется разбираться всю ночь.
МАРИ
Домой меня привез Шон. Мы сидели некоторое время в машине молча. Потом он спросил: «Что произошло перед боем?»
Я не ответила.
— Ты кого-то увидела? Только не ври, ты этого не умеешь.
«Кто-то меня назвал Зефиркой, и его голос знаком и неприятен. Вот и все, ничего серьезного», — улыбнулась я ему.
«Ладно. Отдыхай. Послезавтра жду в клубе», — сказал тренер и задумался.
Я вышла из машины и пошла домой. Зашла в квартиру, сразу пошла мыть руки, переоделась и наполнила себе ванну с пенкой, которую любила с детства. После ванны с ароматом карамельки, укутавшись в банный халат, с мокрыми волосами, завернутыми в полотенце, налила чай. Потом повалялась на диване в гостиной, посмотрела итальянскую комедию и пошла спать.
У меня большая кровать, на которой сидит огромный мягкий медведь. Я надела плюшевую пижаму с капюшоном с ушками медведя, чтоб волосы высохли за ночь, и в таком виде легла в кровать с книжкой. Люблю читать перед сном. Эта привычка у меня от мамы. Часа через три сон все-таки стал меня одолевать, и уже засыпая, подумала, где же я могла слышать тот голос.
Во сне я видела Джима, который гладил меня по голове, смотрел в мои глаза и ласково сказал: «Зефирка моя сладкая, не бойся, я рядом. В нашем последнем моменте был тот, кого ты ищешь, сейчас он близко».
Я просила во сне Джима забрать меня к себе, но он лишь горько улыбался, целовал меня, гладил волосы и, не сочтите меня за сумашедшую, я чувствовала его тепло и даже аромат его парфюма. Джим отказывался меня забирать, я плакала, умоляла его, но… он ушел, как уходит в каждом моем сне.
Вскрикнув, я проснулась от громкого стука в мою входную дверь, слезла с кровати и пошла в том, в чем спала, к дверям. На экране видеокамеры увидела встревоженного Мартина, это он таранил дверь. Открыла ему.
Друг со словами: «Ты почему не отвечаешь на звонки, не открываешь дверь? Я чуть с ума не сошел», — вломился в квартиру, посмотрел на меня и рассмеялся, потом обнял, прижал к себе и сказал: «Ты такой ребенок в этой пижаме. Только худая для медвежонка. Ты знаешь, что уже 12 часов дня? Уверен, что ты голодная».
А я вот стояла и думала, что у меня потрясный друг.
Мартин же прошел в мою комнату, увидел на кровати книгу «Мастер и Маргарита» на русском языке, усмехнулся: «Снова читала до утра?»
«Ага», — первое слово, что я произнесла с момента прихода Мартина.
«Так, иди умываться, а я пока приготовлю завтрак. Что хочешь?»
«Блинчики хочу, они у тебя вкусные», — улыбнулась я и пошла плескаться в душ.
Мы сидели на кухне за барной стойкой, пили сваренный Мартином кофе и ели блинчики.
«Как плечо и живот?» — спросил он.
— Откуда знаешь?
— Сам видел, был в зале. Подходить не стал, чтоб не отвлекать. Ты молодец. Но живот надо беречь, тебе еще детей рожать, это я тебе как врач говорю. Плечо болит?
— Мартин, заткнись, какие дети? С ума сошел? Все нормально.
Друг с недоверием на меня посмотрел. Я же, чтоб отстал, спустила с плеча свою широкую футболку, в которой любила «вышивать» по квартире, и показала ему. Поскольку удар пришелся на место шрама, закрытого черно-белой татуировкой, ничего видно не было. Мартин фыркнул.
«На животе тоже нет синяка, честно, поверь на слово», — и я засмеялась.
Мартин, смотря мне в глаза, спросил: «Почему плакала, снова что-то приснилось?»
— Да. Джим не хотел, чтоб я с ним ушла. Каждый раз его прошу, прошу, а он не берет меня с собой.
Мартин промолчал. Позавтракав, он решил, что меня надо развлечь, заставил надеть удобные джинсы, худи, кроссовки, сам заплел мне две косички, что он с университета любил делать, это его всегда успокаивает, посадил к себе в автомобиль и привез, вот никогда не угадаете, куда… в Диснейленд (сказано, врач педиатр).
Я засмеялась: «Мартин, сколько нам с тобой лет? Что мы здесь будем делать?»
Мартин с милейшей улыбкой и искорками в глазах ответил: «Радоваться жизни, Марусик» — и потащил меня в этот мир детства и смеха.
На каких только аттракционах мы не побывали! Дурачились, насмеялись так, что болели мышцы брюшного пресса, правда меня принимали за его девушку, а некоторые за младшую сестру, на что он меня дергал за косички (теперь понятно, почему именно их заплел). А еще мы сделали уйму совместных фотографий.
И скажу вам честно, я благодарна Мартину, что он так хорошо меня чувствует и придает жизненных сил.
Следующие несколько дней прошли в трудовых буднях, предстояло последнее суточное дежурство, мы с анестезиологом обсудили план операции и пошли к ней готовиться. Через 3 часа мы вышли из операционного блока, отдохнуть получилось 30 минут, после чего зазвонил телефон, и главврач больницы попросил зайти к нему.
Зайдя в кабинет, увидела несколько мужчин афроамериканцев. Двоих узнала сразу. Это были Джакс и его дядя, насколько я помню. Как-то я помогла Джаксу, но это было пару лет назад. Главврач сказал, что эти люди попросили, чтобы я осмотрела юношу, у него сильные боли в области живота.
«Пройдемте со мной, Джакс», — сказала я, подмигнув ему.
«Вы помните мое имя?» — спросил он удивленно, когда мы и вся его «свита» вышли из кабинета.
«Конечно. Даже помню, где и какие шрамы у тебя на теле», — шепотом сказала я ему, на что Джакс смутился.
Подойдя к смотровому кабинету, я обратилась к родственнику юноши: «Вам сюда нельзя. Вы мне можете его доверить», — и прямо посмотрела ему в глаза.
Мужчина кивнул: «Я вам доверяю».
Уложив Джакса на кушетку, прощупала его, медсестра взяла анализы, мы сделали узи брюшной области. Как
