Сергей Гайдуков - Стреляй первым
— Это еще что такое?
— Рука, — виновато сказал Иван.
— Следует ли мне это понимать так: «Я буду по тебе очень скучать в командировке»?
— Конечно.
— Следует ли это понимать, как приглашение выйти из-за стола?
— Естественно.
— Я не ошиблась, и это приглашение проследовать в спальню?
— Ну нет, — с придыханием сказал Иван. — До спальни я не дотерплю.
Глава 23
Когда Настя уснула, Иван осторожно высвободил правую руку из-под ее головы и вылез из постели. В отличие от большинства женщин, которых ему приходилось знать, Настя после любви предпочитала сразу засыпать, а не затевать продолжительные беседы на лирические темы. Сейчас это было как нельзя кстати.
Сначала Иван просто собирался выкурить на балконе сигарету, а потом пойти спать. Но тут его посетила одна забавная мысль. Настолько забавная, что он усмехнулся. И настолько глупая, что он попытался от нее немедленно отмахнуться. Однако эта мысль возвращалась к нему снова и снова как бумеранг, и как бумеранг снова и снова лупила ему по голове, призывая прислушаться.
Незаметно для себя Иван потянулся за второй сигаретой, все обдумывая и разглядывая с разных сторон нежданно посетившую его идею. В начале второго он решил: «Будь что будет. Пойду спать, если проснусь раньше семи, то попробую. Если позже — то черт с ней».
В таком подходе заранее содержался обман, подвох, адресованный неизвестно кому. Очевидно, самому Ивану. Потому что он прекрасно знал особенность своего организма просыпаться именно тогда, когда нужно. И, конечно же, Иван проснулся без пяти семь.
— Придется попробовать, — прошептал он то, что было ясно еще в половине второго ночи.
Из-за задернутых штор едва пробивался утренний свет. Иван быстро натянул джинсы, набросил на плечи рубашку и на цыпочках пошел к дверям.
— Ты куда? — сонно спросила Настя.
Он застыл с занесенной в шаге ногой:
— За билетами на поезд, днем неохота в очереди париться. А с утра нет никого в кассах…
— А… — Настя снова уронила голову на подушку, а Иван не мешкая выскочил из комнаты.
Застегивал рубашку он уже на лестничной площадке, а шнурки на кроссовках завязал, сидя в машине.
Перед тем как включить зажигание, Иван еще раз задумался: такого он раньше никогда не делал. Это было не по правилам, и Диспетчер бы за такое по головке не погладил. Если бы узнал.
«А он не узнает», — решил Иван и повернул ключ.
Настя сквозь сон услышала шум отъезжающей машины и повернулась на другой бок, при этом левая ее рука на долю секунды оказалась перед глазами. Сознание автоматически зафиксировало светящиеся цифры 7:03.
Она еще несколько минут подремала, а потом снова взглянула на часы.
— Интересно, — пробормотала она. — Куда это он сорвался? До этих касс пять минут езды, а открываются они в девять часов… Или он забыл?
Все-таки этот факт не разбудил в Насте подозрений, и она проспала до девяти часов. Но позже, когда, приготовив завтрак, Настя села ждать возвращения мужа, подозрения зашевелились в ее сердце снова. Иван не приехал ни в десять, ни в одиннадцать.
Это что — очень большая очередь за билетами? Так это теперь называется? Настя начала нервничать, не зная, то ли ей волноваться по поводу долгого отсутствия мужа, то ли бесноваться, потому что Иван ее обманул.
К полудню она уже ходила из комнаты в комнату, как разъяренная пантера в клетке. В два часа дня начинались занятия на курсах, и Настя решилась:
— Ладно, вернешься из своей командировки, поговорим! И не дай Бог, если от тебя будет пахнуть чужой бабой!
На курсах был день работы с компьютером, и Настя так барабанила пальцами по клавиатуре, что преподаватель даже сделал ей замечание.
Глава 24
Иван между тем торопился: осуществить свою идею он мог только в случае собственной проворности и везения. Могло случиться и так, что его утреннее пробуждение и гонка по городу уже бессмысленны.
Эта мысль была порождена не стихающим раздражением от действий загадочной «той стороны», которая водила Ивана за нос. Быть и дальше марионеткой в неизвестных, возможно, не очень умелых руках не хотелось. И вот теперь Иван ехал к Филевскому парку, где, по вчерашнему сообщению
Диспетчера, должен быть заложен чемодан с «инструментом». Предполагалось, что Иван заберет его после обеда, но тут возникла эта глупая мысль — проследить, кто оставит в тайнике чемодан.
Идея была глупой не только потому, что, обнаружив Ивана подсматривающим, неизвестный партнер мог его запросто пристрелить. Не только потому, что непорядочно шпионить за подельниками, подозревая их черт знает в чем. Иван даже толком и не представлял, что ему даст вид человека, прячущего чемодан в овраге, скрытом в глубине парка.
Но интуиция — что ей не спалось в то утро? — гнала Ивана вперед. Это при том, что чемодан мог бьггь оставлен ночью, вчера, позавчера, когда угодно. Весь этот утренний вояж имел смысл, только если чемодан будут закладывать ранним утром. Иначе — дурная голова ногам покоя не дает.
Ногам действительно пришлось несладко. Оставив машину на стоянке, Иван побежал через парк, углубляясь все дальше и дальше в заросли, избегая тропинок, получая удары ветками по лицу и рукам.
На поясе болтался фотоаппарат «Кодак» в кожаном футляре, и скоро ему нашлось применение.
Увидев впереди силуэт человека в просветах листвы, Иван немедленно присел на корточки и, передвинув рычажок, открыл объектив. Минуту спустя на тропинке появился высокий мужчина в спортивном костюме, с овчаркой на поводке. Собака дернулась было в сторону спрятавшегося Ивана, но хозяин потянул ее за поводок, и пара проследовала дальше. Щелчок «Кодака» был неслышен среди звуков парка, достаточно запущенного в этой своей части.
Иван встал и двинулся к оврагу. Встреча с Собачником, как он заочно окрестил мужчину, произошла метров за сорок до оврага и вполне могла оказаться случайной: большинство людей выгуливают собак именно ранним утром и именно в таких местах. Еще метров через двадцать Иван сфотографировал довольно пожилого мужика, который с отсутствующим взглядом брел напролом через кусты. Затем Иван быстро прошелся по краю оврага и успел издали заснять удаляющегося парня в белой майке. В самом же овраге никого не было.
Поразмыслив, Иван занял укромное местечко в кустах, откуда открывался вид на подходы из парка к оврагу. Haдежда на то, что чемодан будут прятать среди бела дня, была слабой, но проверить стоило.
Через час ему надоело без толку сидеть в кустах, отгоняя от себя комаров и вскакивая при каждом кажущемся шевелении в окрестном пейзаже. Стараясь передвигаться без лишнего шума, Иван спустился в овраг и довольно быстро нашел в яме, прикрытой ветками, старенький коричневый чемодан. Он был закрыт на оба замка, но ключи висели тут же на веревочке, привязанной к ручке.
Тихо матерясь, Иван потащил чемодан наверх и, пока добрался доверху, успел изрядно вспотеть. Забросив свою находку в багажник машины, он посмотрел на часы: пятнадцать минут десятого. Времени пока хватало, и поэтому Иван решил окончательно разобраться со своей глупой идеей, стоившей ему пары часов сна и нескольких комариных укусов, не считая потраченного бензина.
Он остановился у ближайшей фотолаборатории и сдал пленку:
— Проявка и печать.
— В течение часа, — сказала приемщица и взяла заказ.
— Я подожду, — Иван присел в кресло и стал изучать рекламные проспекты. Времени пока хватало.
Ровно через час он подошел к приемщице и протянул квитанцию, получив взамен проявленную пленку и отпечатанные фотографии — те три кадра, что были сняты в парке.
Типа в белой майке опознать было бы трудно, а вот Собачник и Мужик вышли неплохо. Только что теперь ему было делать с этими снимками? Повесить на стенку и любоваться? «Не пропадут», — решил Иван и на время забыл об этих снимках.
Глава 25
По дороге домой Иван успел еще сделать несколько телефонных звонков: Кондратьеву, Рыжему и Сереге.
Кондратьев, похоже, сидел в обнимку с телефоном, дожидаясь звонка. Он сразу же схватил трубку, от волнения уронил ее, поднял, снова обо что-то стукнул… Иван терпеливо выслушал этот каскад шумов и спросил:
— Ну все? Ты закончил?
— Я слушаю, слушаю! — закричал в трубку Кондратьев.
— Ну слушай: тебе повезло.
— Спасибо, Ваня, — прочувствованно сказал Кирилл. — Я не забуду.
— Надеюсь. Значит, так. Сегодня к восьми вечера приезжай ко мне, — Иван назвал адрес своей конспиративной квартиры. — Там переночуем, а с утра будем выдвигаться на позицию. Понял?
— Понял!
— Да не кричи, а то тебя, наверное, все соседи слышат.
— Я приеду! — снова закричал Кондратьев.
