Сергей Зверев - Гроза северных морей
– Беленькой? Ему? А че, пошли попробуем! Он ведь тоже живой, не откажется!
– Да ты че, дурак? А мы с тобой потом что делать будем? – Колюне идея не понравилась. – Я че, нанимался, чтобы этому зубастому за водярой бегать?
Винт, пошатываясь, поднял палец к дыре в потолке и назидательно изрек:
– Там, сверху все видят. И если ты когда-нибудь для братана стакан водки пожалел – не будет тебе прощения. И тебе, значит, никто не нальет, когда попросишь! Потому как зажать водки для ближнего своего – грех! Это я тебе говорю!
– Так то для ближнего, а ты про гада зеленого базаришь, – уже менее уверенно возразил сиплый.
– Здрасьте вам. Да за все это время этот гад мне как родной стал! Мне для него стакана не жалко! Винт – щедрая душа!
Обступив крокодила с разных сторон, пьяные бичи принялись его разглядывать, словно видели впервые.
– А как ему залить-то?
– А хрен его знает!
Рептилия недовольно отодвинулась – зрители ей были явно не по душе. Особенно такие назойливые.
– Глянь на него, суку, – вдруг недовольно сказал Колюня. – Харю воротит! Не нравится ему, когда с ним по-человечески разговаривают! А вот так тебе нравится?
Порожняя поллитровка полетела в затаившуюся рептилию.
Не успев даже вскрикнуть, Винт отлетел в сторону, отброшенный могучим ударом хвоста. Тупо глядя на безвольно болтающиеся ноги, он не сразу понял, что у него перебиты все кости ниже колен. А когда это до него дошло, сарай наполнился душераздирающим воплем.
Колюня, обалдев от неожиданности, осел на пол. Вид изуродованного одним махом дружка был для него, что обухом по голове. Остатки инстинкта самосохранения сквозь пелену хмеля взывали к благоразумному бегству, но ноги от страха и водки не слушались и упрямо не хотели держать его в вертикальном положении, а тем более куда-то бежать. Крокодил был совсем рядом. Руки Колюни нащупали стоявшие у стены вилы. Пытаясь отползти подальше, он брыкал конечностями, поскальзываясь и вопя благим матом. Но потерял ориентацию и, добравшись до стены, остановился, не догадываясь ее обойти. Возбужденный запахом крови и видом трепыхающихся в истерике жертв, аллигатор кинулся в атаку. Ближе к нему оказался штурмующий стену Колюня, который, заметив приближение рептилии, выставил вперед вилы и стал тыкать ими в приближающуюся пасть, не нанося «бронированному» ящеру никакого ущерба. Ржавый зубец его орудия лишь случайно зацепил множественные витки скотча, надорвав их. Остальное доделал сам хищник, в мгновение ока освободив от ослабевших пут свою пасть. Клацнули зубы, с хрустом дробя человеческие кости. В расширенных от ужаса зрачках Колюни отразились клыки, с мясом вырывающие из его тела конечность…
Теряя сознание от боли, Винт перевернулся на живот и пополз к выходу, не глядя на мотающего головой аллигатора, в пасти которого, словно тряпичная кукла, болтался окровавленный человек. До двери оставались считаные метры, когда он почувствовал страшный удар в нижнюю часть туловища, взорвавшийся оглушительной болью. Перед глазами мелькнули в странном водовороте потолок, стены, а потом все погасло…
…Утолив голод, животное покинуло сарай через не затворенную дверь и медленно поползло по траве. Необычайно жаркое солнце припекало. Взобравшись на небольшой пригорок, аллигатор замер и лег плашмя на брюхо. Ему нравилось такое солнце. Оно питало его организм необходимым теплом. Через пару часов, основательно прогревшись, крокодил двинулся дальше. Инстинкты не подводили – он направлялся прямо к реке, на берегу которой стояла заброшенная деревушка. А река плавно несла свои воды в Кощеево озеро…
22
Сканков прекрасно понимал: появись он в заброшенной деревне в светлое время суток, может нарваться на нежелательных свидетелей. Но душа была не на месте с самого утра, с того момента, как он узрел, в каких условиях содержат зубастого пленника его наемники. Надо было срочно придумать выход из этой заковыристой ситуации.
Бичам доверять нельзя. Хоть он и удачно развел их, сыграв крутого уркагана, те могли в любой момент снова раздобыть водки, напиться и забыть о своих обязанностях. Выпустить аллигатора на волю он тоже не мог. Надо было подкинуть его в цирк либо сдать местным охотникам, чтобы те вдоволь потешились, израсходовав на экзотическую живность месячную норму боеприпасов. Второй вариант был предпочтительней. Марк даже продумал, как он это устроит. Пошлет одного из выпивох в деревню с весточкой, мол, так и так, в нашу бомжовскую обитель забралось страшное чудовище, избавьте – помогите и все такое. То, что желающих поохотиться найдется много, Сканков не сомневался. И тогда все закончится.
Ему нужно было продержаться всего лишь пару деньков, пока менты не надавят на Рубашникова как следует и не выкинут его с озера. Только бы бродяги не подвели. Но в этом и заключалась основная проблема. Не доверял он им.
Едва дождавшись вечера, Сканков оседлал свой верный джип и погнал его объездными дорогами к заброшенной деревеньке. В его голове начал складываться новый план, в котором ненадежные алкоголики уже не играли большой роли. Все было просто до гениальности. Даже странно, почему он сразу до этого не додумался. Наверняка в каком-либо из домов остался крепкий подвал. Запереть там аллигатора, и дело с концом. Пусть жабами питается, сколько сможет. А потом тихонько остынет и «крякнет» безо всякой стрельбы. Там его никто не найдет, просто потому, что искать не будут. Бичуганов отправить подальше, выдав немного денег. Пока они будут их пропивать, его, Сканкова, в здешних краях уже не будет. Да и кто поверит в россказни двоих алкашей, которые будут хвастать, что утащили из цирка четырехметровую рептилию.
Пока совершал «круги безопасности» – петлял по проселочным дорогам, сбивая с толку воображаемую слежку, солнце подобралось к самому горизонту. Джип, как всегда, оставил в лесочке, хотя можно было проехать к самому сараю: дождя не было давно, и грунтовка представляла собой вполне приемлемое для передвижения образование.
Ждать темноты не было сил. Да и не стоило. Сканков энергично зашагал вдоль опушки. Надо поскорее развязаться со всей этой историей. Риск хоть и приятно щекочет нервы, но слишком велик. Погореть на такой мелочи было бы просто обидно.
На окраине деревни остановился. Кроме биения собственного сердца, не услышал ничего. «Молодцы, друзья-алкоголики, хорошо конспирируются». Вот и облюбованный им заранее сарай. И в нем тишина.
«Одно из двух. Либо напились и дрыхнут. Либо умотали за водкой в магазин». В последнем случае бичами мог заинтересоваться участковый, а этого как раз не хватало Марку в довершение всех его бед. Нужно было на скорую руку изобрести легенду, с которой можно было гарантированно отбиться от дотошных местных «Анискиных». Скажем, приехал он сюда облюбовать местечко под строительство санатория для детей-инвалидов или еще какую-нибудь душещипательную чушь. Но это – на крайний случай.
Дверь сарая приоткрыта. «Вот мерзавцы, даже не удосужились запереть за собой. А может, все-таки они сидят внутри? Но что-то больно тихо».
Войдя внутрь, Сканков поскользнулся на чем-то мягком и скользком. Чертыхнулся.
– Эй, вы, выходите, сукины дети. Работа есть высокооплачиваемая!
На ответ он и не надеялся. Двинулся вперед, споткнулся о странную хреновину, откатившуюся от ноги к стенке с глухим стуком.
– Что вы тут за свинарник развели? – Марк недовольно остановился, озираясь по сторонам. Глаза еще не совсем привыкли к полумраку помещения, но зрения хватало заметить полный хаос, царящий вокруг.
В голове мелькнула шальная мысль: «Что, если эти двое просто испугались и сбежали?» Думать об этом не хотелось. Ведь, окажись это правдой, пришлось бы одному справляться с тяжеленным чудовищем. То есть искать новых работничков, конечно. Не собственной же жизнью рисковать.
Вспомнил про фонарик. Небрежно достал его и нажал на кнопку. Лучик света, ударивший под ноги, стал отчего-то дрожать и прыгать, а потом его источник и вовсе упал на пол и покатился прямиком к отпихнутой ранее хреновине. Сканков, выронивший фонарь из рук, потрясенно застыл на месте. То, что предстало перед его глазами, ужасно смахивало на один из его детских кошмаров. Все, на что он смотрел, было перепачкано черной запекшейся кровью. Марк поначалу решил, что это недотепы-наемники переусердствовали и решили покромсать привезенное им мясо перед тем, как отдать его крокодилу. И даже немного успокоил себя этим умозаключением.
Повернувшись, чтобы подобрать фонарь, он вздрогнул всем телом и схватился за горло. Крик вместе с приступом тошноты застрял в глотке: электрический свет освещал мертвую взлохмаченную голову Винта, рядом с которой не наблюдалось совершенно никакого тела. Из приоткрытого рта вывалился язык, на который налипли пыль и навозная труха. Мутные глаза глядели куда-то в щиколотку Марку.
