Сергей Зверев - Мы родились в тельняшках
Рядом Кэп. Ему не спалось. Он сидел с чашечкой зеленого чая и, глядя вдаль, думал над тем, что им предстояло где-то через сутки.
«Догнать – догонят. Переделанная из траулера яхта, если ничего экстраординарного не случится, скоро выйдет в Аденский залив, и куда дальше? На юг вдоль африканского побережья или на Восток. Например, в Оман. Зачем им в Оман? Ладно, поймаем – спросим».
Напрашивалось банальное – проследить. Но они ли это на самом деле, не они, без досмотра не понять. Время сейчас не последний фактор. Хорошо, пока затихла активность албанских диверсионных групп в Сербии. Надо бы прошерстить тот склад, на который привозили Поручика и Деда, – но некем, некем, они ж инкогнито… Мистеры иксы.
Герда засуетилась, указывая на радар.
– Мистер Кэп, ту боутс, ноу, сикс боутс.
Татаринов подошел и посмотрел на то, что отрисовывал луч радара. Схватив бинокль, вышел на правый борт. «Очуметь. Пираты, что ли? Пираты – дебилы».
Моторные лодки стремительно приближались к ним. «Египетские кочевники пересели на катера?»
Команде был сыгран неминуемый «Подъем».
Голицын, решив, что это новые забавы Кэпа, не торопился оторвать голову от подушки. Все мышцы ныли. Он очень хотел не шевелиться еще сутки после вчерашнего. Провел рукой по пустой половине кровати. Герда на дежурстве. Ох, он и расслабился… Живет с бабой, ходит на шикарной яхте – и, главное, как оказалось, Кэп не возражает. А что? Он сам их, можно сказать, и свел. Так и спросил: «Кто с кем пойдет в разведку?»
– Голицын, охренел! – Кэп влетел в каюту. – Нас сейчас поубивают, мать твою!
«Ой. Не шутки, похоже».
Тело само вскочило и начало выполнять один норматив за другим, не прибегая к помощи мозга. Очнулся Голицын с автоматом в руках и в бронежилете, стоя перед командиром группы.
Его несколько озадачило появление красноголовой любовницы с небольшим карабином HK416 с наворотиками. Тут вам и подствольный гранатометик, и лазерный целеуказатель, и прозрачный магазинчик из пластмассы, внутри которого патрончики видать, и пластиковый сдвигающийся и выдвигающийся прикладик – все, что надо хорошей девочке. Бантика не хватает. Раз Кэп вопросов не задает, значит, все идет как надо.
Меж тем лодки подходили все ближе.
Татаринов успел связаться с фрегатом и, отвергнув помощь, попросил поотстать и не фигурировать. Пыжов, не скрывая удовольствия, согласился – на фига ему своих подставлять. На «Марии» же «Кракен» в полном боевом составе. Куда он полезет со своими морпехами? Пообещал, случись чего, прислать подмогу на вертушке. Мол, только красную ракету пустите, и вертолет с десантом прилетит на подмогу в пять сек.
Главный Тумба-юмба рос в постоянной нищете. Он был вором, охотником, ремесленником и специалистом по всем видам строительных и отделочных работ. Матушка-природа наделила его властным взглядом и наглостью, а что еще нужно, чтобы начать бизнес-карьеру в Африке?
Он мудро сидел на отстающей от остальных лодке и оценивал ситуацию, держа нити операции в руке. В черной коробочке с кнопочками, в которую можно было говорить, посылая свой голос на большие расстояния, и из нее же получать ответы от своих подчиненных, заключалась какая-то непонятная ему тайна. На каком принципе работает радио, он, как и девяносто девять и девяносто девять сотых процента землян, не знал. До такой ли лирики в тот момент, когда они уже приступили к краже прекрасной яхты и убийству экипажа и пассажиров…
Тумба-юмба повелел начать крутиться перед носом яхты и орать в мощный мегафон на английском. Они – самые натуральные египетские бандиты. Сомали отдыхает.
На радость дикарям, белоснежное чудо дизайнерской мысли остановилось. На палубу вышли две женщины и мужчина. Они махали руками. Женщины что-то визжали на непонятном языке. Довольно громко. Как кошки, которым придавили лапу или хвост и при этом не отпускали.
Тумба-юмба лично выстрелил вверх из пистолета, и крики умолкли.
Борт его стальной лодки стукнулся о корму красавицы, после чего предводитель потребовал пустить его на борт. Грета услужливо, насколько могла, предоставила ему такую возможность, спустив небольшую лесенку.
Вид женщины расслабил его и притупил бдительность. Ему передали информацию о каких-то русских бандитах, но, видимо, что-то напутали, приближаясь, он видел только женщин и волосатого плотного мужика.
Два тумбы-юмбы поменьше рангом синхронно поднялись по небольшим лесенкам с заниженной кормы на первую палубу и пошли проводить досмотр, каждый со своей стороны. Вооружены как положено: в руке «типа калаш», в кармане «гранат», большой кинжал на поясе и дымящаяся самокрутка с марихуаной в зубах. Взгляд тупой, не злой, но жадный до денег. Под кайфом им ничто не страшно. Лихие ребята – убивают каждый день, чтобы не забывать вкус ужаса и смерти.
Еще около пятнадцати их же соратников продолжали с угрюмыми лицами ходить на лодках кругами, словно акулы. Настроение у них – хуже некуда. Главный, поняв, что опасности нет, позволил подняться на борт своим приближенным. Добыча должна достаться самцам, обладающим более высоким приоритетом в стаде. Остальным – спасибо за участие.
– Где вторая девчонка? – спросил Тумба-юмба по-английски у Греты.
Пространная речь на немецком разочаровала его.
– А мужик где? – Захватчик стал щипать и оттягивать свою кожу, обозначая волосатость.
Грета смотрела на него растерянно, стараясь не выдать даже дерганьем глаза свое волнение. Еще бы – за спиной у нее на следующей палубе лежит Герда с инструментом и держит его качан в перекрестье. Они думают, что видят скрученные в рулоны дорожки. Правильно. А между ними, если присмотреться, черное маленькое дуло автомата.
Человек, чья раса определяется как негроидная, шел по палубе от кормы к носу, готовый начать стрелять не то что по человеку – на шорох. Дверь в кают-компанию была приоткрыта, и он заглянул в нее. Дурашка.
– Хр, – хрюкнул человек и, опустив автомат, рухнул бы на палубу, но его поддержала заботливая рука Голицына.
Старший лейтенант не стремился провести операцию на щитовидной железе. Присев у самого входа и сделавшись маленьким-маленьким, как трехлетний ребенок, Голицын подождал, пока противник сунет нос внутрь, увидит перед собой сидящего на диване безоружного шкипера Серегу, резко выпрямился и воткнул ему в горло нож, не забывая помочь слабеющему гостю зайти внутрь.
Второй пошел с другого борта, вошел и встретился с Дедом. Тот просто взял и по горлу полоснул.
– Будете мне весь корабль отмывать, – шипел Марконя, засевший за барной стойкой. – Устроили тут бойню… Нельзя, что ли, культурно резать?
– Было неудобно, – извинился мичман, оттаскивая наивного и дохлого негритенка. – А автоматики китайские. Голодранцы на нас лезут, товарищ капитан-лейтенант.
Тумба-юмба забеспокоился. Люди вошли и не вышли. Пришлось с кружащихся лодок призвать еще мясца. И те, довольные и радостные, что и им теперь достанется хоть чего-нибудь, уже по трое с каждой стороны бросились обыскивать корабль, не особенно беспокоясь о топоте собственных ног и бряцании оружием.
Даже слепой, вляпавшись в кровавые лужи на полу, оставленные спецназовцами, поймет, что что-то нечисто. Чего уж говорить о зрячих. Их валили из автоматического оружия, как кабанов: в упор, зло и расчетливо. Герда ожила, и со второй палубы почти в упор начала косить всех, кто собрался на корабле. Люди вокруг Греты падали, как фишки домино. Троих из шести выбросило за борт. Остальные слегли у простреленных ног главного Тумбы-юмбы. Упражнение в скоростной стрельбе было закончено. Герда перезарядила магазин компактного карабина и не собиралась успокаиваться.
Одновременно с первыми хлопками-выстрелами на верхней открытой палубе появились Бертолет, Татаринов, Малыш и мичман Корниенко. Люди в лодках вскидывали оружие, пытаясь прицелиться, а некоторые несознательные не старались даже понять, куда стреляют. Если бы не Герда, яхта приняла бы совсем непотребный вид. Каждый разобрал по лодке, в которых оставалось наибольшее количество людей, но взять на прицел две опустевшие, где оставались только водилы, было некому. С бортов еще подоспели Поручик, Дед и Марконя, но, несмотря на свинцовый шквал, обрушившийся на пиратов, две автоматные очереди прошили яхту.
Герда прокрутилась вокруг своей оси и выбила два из двух. Головы остававшихся в лодках одиночек безжизненно повисли, а их корытца, потеряв управление, понеслись в открытое бесконечное море.
Добив все, что могло двигаться, спецназовцы устремились на корму, по которой, как и планировалось, ползал и стонал с перебитыми ногами покусившийся на чужое дикарь. Рядом с ним стояла Грета, держась за окровавленную руку.
Подруга поспешила к ней, просто перебравшись через перила и спрыгнув на нижнюю палубу.
– Прости, я задела, – извинялась Герда, переживая за соотечественницу.
