Сергей Донской - Арктическое вторжение
«Надеюсь, рецепт будет не слишком длинным», – подумал Грин, сглатывая голодную слюну.
– Бульон мясной или овощной? – поинтересовался Астафьев, явно знавший толк в хорошей кухне.
– Мясной, Анатолий Дмитриевич, – заверил его повар Рогалкин. – Тройной.
– Ого! Тройной, значит?
– Да, Анатолий Дмитриевич. Телятинка, свининка и курочка. Сначала бульон варится, потом остывает, а потом замораживается ровно на двенадцать часов.
– Зачем? – удивился Астафьев.
– Заморозка придает капусте особую нежность. – Рогалкин деликатно поцеловал кончики своих пальцев.
– Но вы его разморозили? – спросил Грин, поторапливая разговорчивого повара.
Тот посмотрел на него, как на полного идиота.
– А как же, – сказал он, косясь на Астафьева. – Все в лучшем виде. Разлили по горшочкам, залепили слоеным тестом и запекли в русской печи. Сталин очень их уважал, щи-то.
– Лучше бы он людей уважал, – буркнул Астафьев, по лицу которого пробежала мрачная тень. – Что из рыбы?
Грин не сразу сообразил, при чем тут рыба, но повар, видимо, хорошо изучил привычки хозяина.
– Суши и сашими, – сказал он, – ну и балтийская корюшка. Я всегда припасаю ее на всякий пожарный.
– Про пожары мне лучше не напоминай, – сказал Астафьев. – А корюшку тащи, вспомним молодость. – Подмигнув Грину, он поднял глаза на повара. – Гарнира никакого не надо, побольше овощей и салатов. Спиртного тоже не подавай, нам сегодня нужны трезвые головы. Будем пить квас и мятный коктейль, ну, ты знаешь. Потом чай. К чаю сладкого побольше. Конфеты, печенье. Варенье кизиловое не забудь.
Четкие, лаконичные распоряжения следовали одно за другим, придавая обычному ужину атмосферу совещания в военном штабе. Стремительно черкая что-то в блокнотике, повар Рогалкин согнулся в пояснице, чтобы задать уточняющий вопрос:
– Клубничного десерта не желаете отведать, Анатолий Дмитриевич? Я его самой королеве Елизавете готовил, остались очень довольны-с. Клубника, фаршированная кедровыми орешками, с ликером, с коньячком.
– Ему про Фому, а он про Ерему, – беззлобно произнес Астафьев. – Какой ликер, какой коньяк, Вадим Геннадьевич? Сказано же тебе, никакого спиртного, ни капли. Ступай. – Он махнул рукой. – И пусть попить принесут. Умираю от жажды.
Повар припустился к двери с такой скоростью, словно ехал на роликах, а не ступал по полу. И полминуты не прошло, как миловидная миниатюрная официантка принесла напитки.
– Угощайтесь, Глеб Георгиевич, – гостеприимно предложил Астафьев, отхлебнув из бокала, в котором плавали кубики льда. – Мой фирменный коктейль. Родниковая вода, семнадцать капель лимонного сока, немного мяты и клубничного сиропа плюс пятьдесят граммов шампанского. Великолепно утоляет жажду.
– И действительно, – согласился Грин, никакой жажды не испытывавший. Лед в коктейле показался ему лишним этой промозглой осенней ночью. А еще он спросил себя, отчего президент не пьет русский квас, который якобы предпочитает всем прочим напиткам. И как же насчет «ни капли спиртного», когда шампанское…
Принесли щи, пахучие, густые, наваристые. Сосредоточившись на их поглощении, Грин не сразу отреагировал на лаконичное предложение Астафьева:
– Может, перейдем к делу?
Он уже расправился с первым блюдом и взялся за принесенную рыбешку, обжаренную до хрустящей золотистой корочки. Его взгляд был нетерпеливым и требовательным. Отложив ложку, Грин потянулся за салфеткой, но был остановлен укоризненным:
– Глеб Георгиевич! Так не годится. Вы кушайте, кушайте! Представьте себе, что ужинаете в дружеской компании и поддерживаете беседу.
Это у Грина не получилось, хотя он честно попытался. Проглотив порцию дымящихся щей, он вытер губы салфеткой и заговорил:
– На первый взгляд наиболее вероятным организатором теракта являются Соединенные Штаты.
– Почему? – поинтересовался Астафьев, позабыв о своей любимой корюшке.
– Все просто, – сказал Грин, стараясь не звякать ложкой. – Американцы зациклены на газе. Они полагают, что он позволяет России сохранять лидирующее положение в мире. А в Арктике сосредоточены колоссальные запасы газа. Не берусь воспроизвести высказывание Брауна дословно, но он недавно высказался в том смысле, что России пора перекрыть краники. Мол, она и так является лидером по добыче газа. Получается, что, освоив арктические месторождения, она обретет контроль над газовыми ресурсами планеты.
– Согласен, – кивнул Астафьев, прекратив терзать рыбью тушку. – Еще Буш-младший подписал директиву по национальной безопасности, касающуюся региональной политики в Арктике. Я с ней ознакомился задолго до опубликования, разумеется. Там говорится, что США имеют широкие и фундаментальные национальные интересы в арктическом регионе и готовы отстаивать их самостоятельно либо в сотрудничестве с другими странами.
По тому, каким тоном Астафьев процитировал высказывание бывшего американского президента, было заметно, что Астафьев испытывает к нему отнюдь не дружеские чувства.
– Эти интересы, – продолжил президент, – включают противоракетную оборону, так называемое раннее предупреждение, стратегическое сдерживание и морские операции по обеспечению безопасности. – Он раздраженно отложил вилку, звякнувшую при соприкосновении с тарелкой. – Между тем США до сих пор не ратифицировали арктическую конвенцию. Какого лешего они вмешиваются в раздел Арктики?
– На правах сильного, – ответил Грин.
– Слава богу, – произнес Астафьев, – что у американцев нет единого мнения по этому поводу. В американском сенате засели консервативные республиканцы, убежденные, что подписание договора означает отказ от собственного суверенитета.
– Пару лет назад, – заметил Грин, – в конгрессе США прошли слушания по Арктике, и там была выражена обеспокоенность тем, что Вашингтон проигрывает борьбу за арктический шельф. От Белого дома потребовали решительных действий на арктическом фронте.
– Фронт. Вот именно. Подходящий термин для военных действий.
Астафьев раздраженно отодвинул тарелку с рыбьими хребтами.
– Холодная война, она и есть война, – пожал плечами Грин. – Даже если бы в Арктике не было газа, американцы все равно не отдали бы ее нам. Им нужен маршрут через Северный полюс. Кратчайший путь до России для стратегических бомбардировщиков и баллистических ракет. И не забывайте про подводные лодки, которые способны незаметно приблизиться к нам под толщей льда. Из-за холода Соединенные Штаты не смогли разместить военные базы на полюсе. Но ледяной покров утончается. И в один прекрасный день...
– Прекрасным его не назовешь, – отрезал Астафьев.
Принесли десерт. Отведав кизилового варенья, Грин уважительно приподнял брови. Астафьев же отдал должное конфетам, но при этом лицо его оставалось угрюмым. За чаем речь шла о действиях в Арктике американского 2-го флота, базировавшегося в Норфолке. Президент уже был осведомлен, что к патрулированию подключился 3-й флот из Сан-Диего, располагавший таким же количеством крылатых ракет и ядерных боеголовок. Кроме того, американцы разворачивали на севере систему противоракетной обороны ПРО с модернизированными ракетами SM-3.
– И Канада туда же, – раздраженно заметил Астафьев, отодвигая чайную чашку. – Стоило нам установить на полюсе свой флаг, как канадцы повысили финансирование исследований Арктики до сорока миллиардов долларов. Ну, и с военными учениями подсуетились. Одно за другим. То аэрокосмическую оборону развивают, то меры по обеспечению безопасности будущей зимней Олимпиады отрабатывают.
– Они еще и глубоководный порт там отгрохали, – невозмутимо сообщил Грин. – И ледоколы пачками на воду спускают.
– Значит… – Астафьев поднял на Грина тяжелый взгляд. Недоговоренный вопрос читался по его глазам. Он словно взвешивал силы России в возможной схватке с опасным и могущественным противником.
– Нет, не Канада, – качнул головой Грин. – И тем более не Соединенные Штаты.
– Откуда такая уверенность?
– Слишком крупные хищники, чтобы кусать исподтишка.
– Американцы как раз частенько используют тактику мелких укусов, – сказал Астафьев.
– Но лишь для того, чтобы затем перейти к решительным действиям, – возразил Грин. – С их стороны было бы логичнее потопить какой-нибудь свой ледокол, обвинить в этом Россию и воспользоваться негодованием мировой общественности для того, чтобы нанести превентивный удар. Главное, найти злодея, верно? Вы ведь знаете, как быстро и легко формируется общественное мнение.
– О да! – Судя по кислой улыбке Астафьева, он вспомнил события августа 2008 года, когда Россия, вступившаяся за своих граждан в Южной Осетии, была представлена западными средствами массовой информации в образе кровожадного монстра.
