Михаил Серегин - Притон невинностей (Сборник)
Михаил прилег на покрывало и положил резину рядом с собой – пока надевать ее было не на что.
Оля выключила свет и, неловко шаря в темноте, ощупью поползла к Михаилу.
Дальше все закрутилось по нормальной и понятной схеме. Оба остались довольными.
Поздней ночью Михаил проснулся от духоты. Поворочавшись на неудобной подстилке, он оттолкнул горячую руку Оли и поднялся.
Оля, хрюкающе прихрапывая, повернулась на бок и продолжила сон.
Михаил, прищурившись, посмотрел на свои часы. Судя по ним, первые петухи еще и не отквакали, и если сейчас не уснуть, то можно просидеть до утра и встретить здесь зарю, или как она там называется, когда солнце всходит и начинают свистеть троллейбусы.
Михаил встал, размял затекшие мышцы и сел на стул.
Протянув руку назад, он ощупал карманы своей рубашки, проверяя, не осталось ли там сигарет. Потом ощупал брюки и вместо пачки «Петра» вытащил еще приличную пачку баксов и аудиокассету.
Сигарет не было, курить хотелось, тащиться за ними в круглосуточный магазин было обломно.
Михаил потянулся и подобрал с пола вполне еще годящийся в дело окурок, потом зевнул и, повертев в руках кассету, решил узнать: а что же такого забойного нынче слушают придурки-бандиты с Крестьянского рынка? По их тупому уровню, это должен быть «Децл» или Анжелика Варум, если тот кретин тащил запись своей бабе.
Михаил прошелся по кухне, перешагивая через лежащую Ольгу, и поднял с пола старенький, навсегда запачканный салатами и жевательными резинками магнитофон.
Вернувшись на свое место, он вставил кассету, максимально убавил звук и включил воспроизведение.
Затем, покрутив ручку, Михаил попытался вникнуть в то, что же ему досталось. Сперва он подумал, что это какая-то литературная композиция вроде любимой в детстве «Хижины дяди Тома», что ли, или как там ее, где разгильдяй Том со своими дружками здорово чумился над родителями. Но потом, постепенно вслушиваясь, Михаил начал понимать, что ему досталось нечто гораздо интереснее.
В записи разговаривали три мужика, и обсуждали они что-то очень знакомое.
«-…там будет кабинет директора… – говорил первый, – все паханы уедут, и он или останется один, или там будет еще кто-то из его сотрудников. То есть максимум двое. Нужно выбить из босса номер шифра сейфа, открыть сейф и забрать бабки. Свидетелей мочить на хрен…
– А много будет бабок-то? – спросил второй голос.
– Если я скажу, то тебе плохо станет, Валер, – ответил первый.
– Да уж лучше пусть сейчас поплохеет, чем я там в обморок брякнусь, верно, Аркадий?..» – засмеялся второй.
Третий что-то пробурчал непонятное.
Михаил, как был без трусов и с помятым бычком в зубах, резко вскочил со стула и тут же сел назад.
Прослушав запись дальше, он уже почти не сомневался: разговор идет об ограблении клуба «Троянский конь» и об убийстве директора. О том же и рассказывала эта вонючая телка, с которой он трахался на мятом половике.
Он рассеянно взглянул на Ольгу.
Словно почувствовав его взгляд, а может быть, просто разбуженная тем шумом, который устроил здесь Михаил, Ольга открыла глаза.
– Мишечка, ну иди сюда, – плаксиво протянула она и поманила его руками.
– Пошла ты… – резко ответил Михаил.
– Ну и пожалуйста, не очень-то и хотелось, – протяжно зевнула Ольга.
Совершенно не обидевшись, она опять уснула.
Михаил продолжал соображать.
«А зачем же Надька ему понадобилась, тому придурку с улицы? – думал он, – получается, что они на пару работали? Тогда почему он накинулся на нее посреди бела дня? Фигня какая-то».
В любом случае получалось по раскладу так, что завтра, точнее, уже сегодня, нужно было хватать свою задницу в кулак и тащить ее на свиданку с этой фригидной дурой Надькой. Ради таких бабок даже не стоит, а очень нужно потерпеть. Пусть выдаст все подходы к этому парню, а там будет видно. Ведь наверняка же клуб «Троянский конь» объявит премию тому, кто стуканет или наведет. Нужно все разузнать от Надьки, а потом просто полистать газеты – и бабки в кармане.
Даже если Надька пойдет в отказ, можно будет и ее вложить с этой кассетой – тоже деньги, правда, меньшие…
* * *Усталый и задерганный неприятностями сегодняшнего дня Петр Алексеевич в первый раз спокойно присел на диван в своем кабинете и, отвалившись на спинку, с удовольствием вытянул вперед ноги.
Расстегнув все три пуговицы пиджака, он промычал какой-то марш или шлягер – сам даже не понял – и подумал, что, возможно, последнюю неделю отсиживает в этом кабинете.
Завтра-послезавтра, может, и закончится его работа здесь, получит он пинок в задницу, сдобренный каким-нибудь «ценным подарком» вроде охотничьего ружья, – и все, катись, Петя, на все четыре стороны.
– Невезуха так и прет, – вслух проговорил Петр Алексеевич, – черная полоса началась в жизни, не иначе.
Покачав головой влево-вправо, чтобы размять затекшие мышцы, он подумал, что домой ему еще очень не скоро – он пока один в этом сумасшедшем доме, и придется потерпеть до утра. А судя по его настрою, дотерпит он с грехом пополам. Скорее всего нужно будет покемарить пару часиков до основного разгула посетителей в клубе, а то иначе можно и ласты склеить от такой-то жизни.
Петр Алексеевич поднялся и, сняв пиджак, бросил его на кресло для посетителей, в котором сегодня сидел опер, похожий на крысенка.
В глубочайший и, к сожалению, обоснованный пессимизм вогнал Петра Алексеевича разговор с Аликом Маматовым – крупнейшим акционером клуба.
Взбешенный потерей двухсот тысяч баксов, предназначенных на закупку соседних помещений, эта чурка потребовала от совета акционеров разогнать к чертовой матери все оставшееся руководство клуба и назначить новых людей. Новых – это значит людей Маматова.
Акционерам было глубоко наплевать на Петра Алексеевича Резника, но из принципа, чтобы не уступать хамскому напору этого обуревшего представителя солнечного Узбекистана, они выторговали условие, по которому Резник имел эфемерный шанс остаться при делах, при должности и при возможностях, с ними связанных.
Вспомнив это условие, Петр Алексеевич чуть не сплюнул на ковролин с досады. Сдержало его только соображение, что пока это все-таки его кабинет и ему здесь еще торчать всю ночь.
Акционеры захотели, чтобы Резник доказал свое право на эту должность каким-нибудь реальным успехом по поиску пропавших денег. И нужно признаться, что его спонтанная инициатива со сбором отпечатков пальчиков всех сотрудников произвела впечатление, хотя пистон в задницу он все равно получил. Хорош начальник охраны, если директора клуба убили, можно сказать, под самым его носом.
Убийцы Димки-директора акционеров, конечно же, интересовали во вторую очередь, а может, и в третью. Они хотели вернуть свои деньги, и чем быстрее, тем лучше.
Свет клином не сошелся на одном только Резнике. Местные ищейки из УВД и даже, как говорят, из самой «конторы» – областного управления ФСБ – уже рыли носом землю и развивали бурную деятельность.
Акционеры же повесили на Резника это безнадежное дело.
Хочешь, Петя, работать дальше? Сделай стойку и выполни команду «ищи!».
Как будто он, имея под рукой три смены охраны и полный штат проституток с официантками, сможет с такими силами переплюнуть профессионалов!
Предвосхищая приказ Маматова, Резник обещал ему завтра предоставить большинство отпечатков пальцев работников клуба. Но похоже, что это максимум, на который он способен. Хорошо еще, если все пройдет без шума и никакая девка не взвизгнет, а то народ нынче шибко грамотный пошел… Не захотят давать отпечатки – брать насильно или увольнять?
Чуть ли не скрипя зубами от злости и щуря свои темные глазки, Алик Маматов сказал, что отпечатки его люди проанализируют за один день, а потом он все-таки ввел Резника в курс последних новостей и, гаденько усмехаясь, пожелал удачи.
Новости были интересные, да неутешительные.
Налетчики, убившие Диму и поимевшие бабки, отъехали от заднего двора клуба на старом зеленом «уазике»-микроавтобусе, который оставили через несколько кварталов от клуба, и потом как сквозь землю провалились.
Следов нет, свидетелей нет. Куда делись налетчики – хрен их знает.
Однако под вечер появилось от ментов еще кое-что, может быть, связанное с этим делом, а может, и не очень.
На улице Росинского в пятьдесят шестом доме в своей квартире был обнаружен труп мужика. Его застрелили из собственного пистолета сегодня приблизительно в три-четыре часа. А вот на полу квартиры криминалисты надыбали следы от мужских кроссовок фирмы «Адидас» сорок третьего размера. Тик-в-тик тот самый следок, который был оставлен у Димки в кабинете на полу.
Застреленный мужик был ветераном Афгана, пенсионером и работал в какой-то дерьмовой фирмочке художником-оформителем. По инвалидности ему разрешали не каждый день приходить на работу в фирму, и что-то он им там рисовал на дому.
