Сергей Зверев - Батяня. Комбату лишнего не надо
– Первая линия, – Лавров осмотрелся, – здесь тебе ни камер, ни датчиков давления на почву. Всего-то и делов: как в чужой огород забраться.
Развязав рюкзак, майор достал небольшие кусачки. Капитан Збруев точно помнил, что такого инструмента у них не было. Все наличное они осмотрели еще в беседке. На вопросительный взгляд Збруева, Лавров ответил:
– У немцев в кемпинге позаимствовал.
Кусачки легко перерезали мягкую сталь. Батяня вывернул из сетки проволочный зигзаг. Метрах в двадцати от ограждения тянулась засыпанная привозным песком, приглаженная бороной полоса. Следили за ней не так уж рьяно. Сквозь бороздки в песке успели прорости сорняки, дожди сгладили рельеф. Немного осторожности, и десантники перебрались через нее, практически не оставив следов.
– Первый раз у меня так начинается задание, – прошептал майор Лавров, когда они с капитаном залегли на возвышение, – из всего оружия – саперная лопатка да стропорез. Хорошо, хоть бинокль есть. А освещение у них, как в парке культуры и отдыха по большим праздникам.
Лавров припал к окулярам бинокля. За все время осмотра он не проронил ни слова. Затем передал прибор Збруеву.
– А теперь и ты посмотри.
Майор не подгонял, он просто терпеливо ждал, когда Збруев повернется к нему.
– Доложи обстановку и свои соображения.
Капитан не хотел ошибиться, а потому формулировал осторожно.
– Почти наверняка Гусовского удерживают в так называемом гостевом доме.
– Основания?
– На подходах к нему наиболее плотная охрана.
– Согласен. Далее.
– Пытаться прорваться туда бессмысленно, даже если бы у нас было серьезное оружие.
– Тоже согласен. Вывод?
Збруев несколько секунд молчал.
– Единственный возможный вариант – попытаться захватить Гусовского, когда американцы будут его вывозить. Устроить засаду на пути следования.
Лавров погладил бинокль.
– Ты еще предложи сбросить сюда десант и прислать вертолеты для огневой поддержки. Тут тебе не страна третьего мира с устаревшим вооружением. Уничтожат еще на подлете. Но это лирика, а теперь о том, чего ты не заметил, или на что не обратил внимания, но это, впрочем, для десантника одно и то же.
Батяня предложил капитану бинокль.
– Смотри и находи то, о чем я говорю. Гостевой дом и участок возле него усиленно охраняются. Это правда. Но подходы к нему практически открыты, хотя, согласно вводной, так не должно быть. Теперь смотри на дорогу. КПП, вернее то, что должно быть КПП – груда обломков, а дежурному морпеху деться некуда. Так что на новое строительство не похоже, скорее, ЧП. Что-то у них случилось и, как понимаю, наши соседи кришнаиты к этому не успели приложить руку. Так что придется думать, и не спеши с выводами.
Збруев протер окуляры бинокля от покрывших их капель. По дороге от вертолетной площадки быстро мчался войсковой «Хаммер».
– Любое передвижение противника может дать информацию. – Батяня тоже следил за машиной.
«Хаммер» миновал разрушенный КПП и исчез за пригорком. Лавров, прикидывая в уме скорость машины, боялся ошибиться, спутав вновь появившийся на дороге свет фар с другим автомобилем. Но, нет. «Хаммер» они не упустили, проследили его до самой конечной точки маршрута.
– Как ты думаешь, кого они могут усиленно искать возле маяка?
* * *Гусовский всегда умел выжидать. Целый день он просидел в укрытии – углублении под скалой в густых зарослях дикого шиповника, понимая, что высунуть нос наружу, значит, выдать себя. О ходе поисков он мог лишь догадываться, вслушиваясь в долетавшие до него переговоры военных. Несмотря на сильную боль в ноге и оцарапанные об острые скалы ладони, он вновь радовался жизни. В нем проснулся азарт.
«С каждым часом они ищут менее усердно. Если не нашли до сих пор, есть шанс, что не найдут».
На землю вновь опускались сумерки. Гусовский видел в узкой расщелине рваную тучу, в недрах которой глухо перекатывался гром. Она походила на громадную грязную тряпку, которую выжимали чьи-то невидимые руки. Внизу уже стемнело, лишь край тучи еще светился внутренним еле заметным тревожным сиянием. Низко пронеслись взволнованные чайки. Что-то в их полете было мистически отталкивающее и пугающее.
Вспыхнувший на другой стороне ложбины яркий свет заставил вице-адмирала втянуть голову в плечи, вжаться в скалу. Но как только он понял, что свет двух пар фар сдвинулся, то облегченно вздохнул. Долетел принесенный ветром гул моторов. Василий Игнатьевич не верил своей удаче, американцы уезжали прочь.
Вице-адмирал, насколько ему позволяла подвернутая нога, поспешил выбраться из укрытия. «Хаммеры» уже растаяли в пелене дождя, впечатление было такое, что он один остался в этом мире. Вице-адмирал, припадая на поврежденную ногу, заковылял к лесу. Лишь когда его руку обожгли зубчатые листья крапивы, Василий Игнатьевич, наконец, поверил, что достиг намеченной цели. Обессиленный, он упал на мох, подставив разгоряченное лицо дождю. Он лежал и беззвучно смеялся, забыв о времени, об усталости и боли. Наконец Гусовский сел, прислушался.
«Кажется, – он потряс головой, но звук лишь усиливался, – неужели?»
Вскоре сквозь дождь уже прорисовались огни. Колонна машин приближалась к ложбине. Американцы возвращались! Кто или что побудило их продолжить поиски? Гусовский не знал на этот вопрос ответа. Зато он хорошо понимал – морпехи, раз уж они вернулись с подкреплением, обязательно прочешут и прилегающие к обрыву лесистые окрестности.
Вице-адмирал поднялся с земли и перед очередным утомительным и почти невозможным для его подвернутой ноги броском глубоко вдохнул. Воздух показался жгучим, словно в мороз. Гусовский сжимал зубы от боли, переходил от дерева к дереву, отдыхал и брел дальше. Дождь сменился мелким градом. Ледяные крупинки, величиной с рисовые зерна, стучали по деревьям и камням, отчего лес наполнился шорохом. Прямо на глазах у вице-адмирала дырявились громадные лопухи.
«Главное, не останавливаться. Дорогу осилит идущий. Под лежачий камень вода не течет», – подбадривал он себя общеизвестными истинами.
Гусовский, выбравшись на поляну, отметил, что скользившая над лесом туча уходит на юг. Терял разрушительную силу ветер. Вскоре в лесу стало спокойно и тихо. Единственным напоминанием о царившей здесь только что буре остались еще не успевшие растаять льдинки и поломанные ветки.
Вице-адмирал остановился у сросшихся стволами сосен, которые образовывали латинскую букву «V», бережно достал из кармана чудом не намокший платок и вытер лицо. Он тяжело дышал, идти дальше почти не оставалось сил. Оптимизм внушало лишь то, что под ногами уже просматривалось какое-то подобие тропинки. Куда она могла вывести? Беглец надеялся, что не к американской военной базе. Краем глаза он отметил какой-то блеск, резко повернул голову. Из-под мха и еловых лапок поблескивало что-то стеклянное. Вице-адмирал разгреб ботинком лесной мусор. На земле, чуть запачканная в грязи, лежала пустая бутылка из-под русской водки. Отпечатанное золотыми буквами название словно только вчера вышло из-под типографской машины. Гусовский понюхал горлышко: опорожнили бутылку совсем недавно, запах был довольно резкий. Рядом, под наломанными еловыми лапками, оказалась и старательно притоптанная горка мусора: одноразовые стаканы и тарелки. Василий Игнатьевич забросал находки лапником и двинулся по тропинке. Вскоре на ней отыскались и вполне свежие следы рифленых подошв.
– Эй, чудило! Сколько тебя ждать можно… – донеслась издалека родная русская речь.
– Я здесь. Ты подожди. Без меня не наливай, – другой голос прозвучал совсем близко, рядом.
И тут же среди деревьев вспыхнул блеклый желтоватый свет ручного фонарика. Понимая, что может навлечь на себя дополнительные неприятности, вице-адмирал тут же сошел с тропинки, затаил дыхание, чтобы лучше слышать. Но человек с фонарем не спешил возвращаться к своему приятелю. Они перекрикивались на расстоянии. Голос одного из них был низкий, немного охрипший. Через слово, как это часто бывает у подвыпивших, звучал мат. Из разговора Гусовский понял немногое, так как мужчины больше препирались и ругали погоду, чем вели осмысленный диалог. Однако кое-что ему удалось узнать.
Двое русских, на которых он случайно наткнулся в лесу, были партнерами по какому-то бизнесу, после успешной сделки решили отдохнуть на природе и «обмыть» сделку водкой. Запас спиртного, которым они располагали, на теперешний момент составлял половину ящика.
Свет фонарика погас. Мужчины замолчали. Вдалеке замерцал огонек, помигал и исчез. Скорее всего, пытались развести костер. Гусовский растер замерзшие ладони, размышляя над услышанным.
«Свои могут пособить добраться к полицейскому участку. С опухшей ногой по лесу один я далеко не уйду. Наверняка у них есть транспорт».
Он двинулся туда, где только что видел огонь.
