Александр Бушков - Пиранья. Война олигархов
Кто-то скажет, что Мазур переусердствовал, кокнул парня вместо того, чтобы душевно расспросить? Да вот беда: пленение и допрос караульного при таком-то раскладе могут выйти боком. А ну часовой заартачится? Один звук – и кирдык, над водой каждый писк ой как слышен.
В результате Мазур ограничился тем, что реквизировал нечто повесомее человеческой речи: тридцатимиллиметровый немецкий автомат «Хеклер-Кох» G36C с глушаком. Семьсот пятьдесят выстрелов в минуту – это не шутка… Только вот запасного магазина не оказалось. Ну да авось на всех и так хватит.
Мазур в темпе прошерстил карманы жмура, из других трофеев нашел ненадежную выкидуху. Наверняка пригодится в хозяйстве, минуту назад у него и было-то оружия, что ремень, да консервная банка, да модернизированная шариковая ручка. Банку Мазур выбросил: ежели надо кому горло перерезать – выкидуха лучше, чем с банкой возиться, да и неэстетично банкой как-то… О преимуществах выкидухи Мазур додумывал уже около двери боцманской, где Олеся охотно открыла на условный стук, и – надо же – совсем не удивилась мертвому гостю, которого Мазур в три шага перетащил к каюте.
– А в воду скинуть не мог? – нервно поинтересовалась она, хотя отлично ведь понимала, чертовка, что с тем же успехом можно было сплясать на палубе макарену под аккомпанемент собственных воплей.
Мазур не ответил и вновь скрылся. Теперь уже надолго.
Намозоливший глаза «Шершень» располагался на прежнем месте. Сие воодушевляет: значит, Мазура не засекли. Но это не есть повод терять осторожность. Он бесплотным призраком скользнул в сторону салона, обошел бассейн по периметру…
Потянуло сигаретным дымом, точнее даже не просто дымом, а запахом дешевого турецкого табачка. Идиот. Что, мама ему в детстве курить не запрещала, не научила, что табачный дым за сотню метров унюхать можно?..
Слева от Мазура открылась дверь полутемной каюты, и в образовавшийся проем, как чертик из табакерки, шмыгнул кто-то худой и с двойником захваченного Мазуром автомата за плечом. Чертик ткнулся взглядом темных глаз в Мазура и сделал хватательное движение.
А шум-то поднимать рановато!
Коротким прыжком Мазур достиг дверного косяка, и ответственно продемонстрировал полную готовность к ближнему бою. Автоматы выхватили почти одновременно, но Мазур все же успел сгруппироваться на мгновенье раньше. Замахнулся, чтобы одним ударом приклада снести лихачу пол-лица с мозгами в придачу, однако тот сумел изловчиться, своим же прикладом поставил грамотно блок, автомат Мазура соскользнул и удар пришелся в ключицу. Очень болезненный удар, но противник продемонстрировал отменную выучку. Вопить, прыгать на месте и тереть ушибленное место не стал. И сориентировался безупречно, понял, что предохранитель сдернуть все равно не успеет, перехватил автомат ослабевшей было рукой и наметил штыковой удар в горло.
Мазур дернул ствол вверх, и тут противник обнаружил гаденькую смекалку: угостил Мазура сильнейшим тычковым в живот. Реакция Мазура пока что не подводила. Достаточно задержать дыхание – и удар не окажется вырубающим. Тем паче, что с любым противником самое разумное – использовать его же методы. Мазур согнулся в коленях, изображая крайние страдания, и противник повелся: занес свой «Хеклер», чтобы добить Мазура ударом в висок. Мазуру даже не пришлось изловчаться: настолько незащищены оказались голени соперника, бей – не хочу. Мазур рубанул прикладом, хрустнула кость, противник выпустил автомат из рук. Мазур успел подхватить машинку. Его визави не издал ни звука. Однако это, Мазур знал, уже не выдержка, а самый хрестоматийный болевой шок…
Ну и крепкий же орешек ему попался! Детина явно не собирался успокаиваться. Правая его рука потянулась к заднему карману. Впрочем, скоростное преимущество и сейчас было на стороне Мазу-ра, травмой не оглушенного: скользнув левой ладонью под согнувшуюся клешню оппонента, Мазур пропустил свою руку поверх его трицепса и соединил руки вместе. Завершающее движение – резкий поворот туловищем вправо. Граждане, изучайте анатомию! Противник оказался повержен окончательно. Закричал одними губами, не используя по назначению отказавшие голосовые связки, и начал оседать на палубу, на наконец-то отказавших ногах.
Вся схватка длилась не дольше, чем если бы оба успели сдернуть предохранители и выпустить по очереди. Мазур невежливо пнул чужака пяткой, и тот свалился в открытый дверной проем. Оперативно скатился за ним, задраил дверь, при тусклом свете обыскал клиента. Документов не было, зато имелись стилет, фляжка бренди и отвратительные сигареты Next в мягкой пачке с привычным предупреждением по-болгарски.
Ё-мое, неужели болгарин? Упаковки была открыта так, как вообще любят на берегах Средиземного моря: пленка не сдернута, а обожжена зажигалкой. Почему-то все эти горные народы полагают, что так сигареты не вываливаются из пачки. Мазур лично проверял, даже пытался им демонстрировать, что разницы никакой; все эти турки, эллины, болгары и прочие удивленно кивали, соглашались, но пачки продолжали обжигать.
Мазур выщелкнул магазин, убрал оный в карман робы, проверил наличие патрона в патроннике, осторожно отложил ствол на недосягаемое для псевдо-болгарина расстояние. Сдернул со стола скатерку, искромсал ее на заслуживающие доверия бинты и показательно связал все еще пребывающего в отключке боевика. Там же заметил пепельницу в длинных белых надписях – Krasi, Oinopointikos, Synetaipismos[10] – такие обычно воруют из отелей в благодарность за сервис. Пепелка была наполнена свежими вонючими хабариками, там же красовалась нетронутая пачка Davidoff Gold Slim. Рядом лежала зажигалка, определенно золотая, в виде дельфина, с выгравированными лицом к лицу близнецами и очертаниями какого-то полуострова на заднем плане. Мазур воспользовался хозяйским подарком, прикурил – благо и без того было накурено, не заметят.
Сигареты, даже дамские «зубочистки», определенно подтверждали факт, что все курево в России паленое, только товар забугорных производителей и можно курить. Домусолив сигарету почти до середины, Мазур уловил едва заметное шевеление у койки – завозился бравый солдатик невидимого фронта. Мазур аккуратно затушил сигарету, приблизился, взял постояльца за подбородок. Спору нет, тип мурла определенно не восточный, но средиземноморский.
– Алло, сейчас с вами будут говорить, – позвал Мазур.
Повстанец не ответил, хотя было видно, что вопрос услышан.
– Что, не понимаем? – подсказал главный режиссер-постановщик этой сцены.
Тот же результат.
Мазур переместил пальцы с подбородка на нижнюю губу, захватил ее, крепко сжал и вывернул вниз. Этого оказалось достаточно.
– Te raftе rrufeja mu nе hale… – взвыл пленник. Ого, албанец! Ну ничего себе… Уж этот язык один раз услышишь – век не забудешь. Мазур на секунду остолбенел. Что же это за группировка?..
Впрочем, если пораскинуть мозгами, то ничего удивительного. Албанцы дружат абсолютно со всеми, это, грубо говоря, геополитические проститутки, им по боку, с кем дружить – лишь бы платили. Причем размер гонорара их тоже не беспокоит. Гастарбайтеры всея Европы. Спросите албанца, поедет ли он за тысячу километров куда-нибудь на Халкидики собирать оливки по двадцать евро за ящик – да он вам глотку перегрызет, если вы тут же не скажете адрес. А потом еще и всю свою семью снарядит «на оливки». Хвалятся, будто у них нет голубых – но вся Турция знает, что за полтинник албанец продаст и собственную, пардон, задницу…
Тьфу.
Мазур, конечно, оголтелым шовинистом не был, за годы мотаний по свету отлично усвоил, что уродов хватает в любом народе и любой нации, но все же, все же…
Он покопался в памяти, однако кроме «курва», которое на всех языках одинаково, ничего албанского не припомнил… Да ну к дьяволу. Чай, по-болгарски плененный космополит рубить должен, наблатыкался, поди, на виноградниках-то. Так что и русский поймет. Если очень хочется жить.
Удовлетворившись сим простым рассуждением, Мазур взял ту самую зажигалку с гравированными близнецами и принялся невозмутимо нагревать кончик изъятого стилета. Албанец следил за его манипуляциями настороженно, но не рыпался. Настороженность переросла в панику, когда Мазур поднес раскаленное до красна лезвие почти вплотную к глазу пленника. Нож целился точно в расширившийся зрачок. Казалось, того и гляди зашипит сетчатка.
– Другарю, убивать я тебя не буду, во всяком случае, пока, но и на вдумчивую работу с вытягиванием лицевых нервов у меня времени нет. Поэтому буду тебя пытать доступными и легкими в применении средствами. Выход у тебя один: четкий ответ на простой вопрос. Догоняешь?
Пленник явно не догонял, молчал. Возможно, такая длинная тирада для него была запредельной, но огонек понимания в зенках явно промелькнул. Мазур сделал вывод, что понят, и задал обещанный простой вопрос:
– Сколько вас?
