Михаил Нестеров - В бою антракта не бывает
Ирина сунула оружие в узкий лаз. Чуть подумав, решила избавиться и от главной улики, долларовой заготовки. Такое же смертельное оружие, и здесь, в вотчине Страхова, направлено против нее же. Но сейчас задача – унести ноги любым способом, даже пойдя на такие жертвы.
Пачку фальшивых долларов Ирина затолкала в тайник и взяла с пола пластиковую бутылку. Вложив в нее скатанную в рулон заготовку и, закрутив крышку, положила ее поверх пистолета.
3
– Ты где была?
– Пиво пила, – устало отшутилась Ирина. Но улыбнулась, видя, как по-настоящему рады пацаны ее возвращению. Она смотрела в хвост уползающему со станции пассажирскому поезду и мысленно благодарила товарищей: она отсутствовала около часа, и они могли уехать. Без документов и билетов: в этом краю проводники охотно берут с «челноков» наличные. Они что, действительно привыкли подчиняться? Нет, дело собственно в лидере, о чем много раз передумал каждый из них, включая и саму Ирину.
– Когда следующий поезд?
– Через сорок минут. Повернись, я отряхну. Ты где-то испачкалась. Где? – допытывался Заботин.
– В яме. Кто-то из вас рубашку оставил. Хорошо, что я вернулась посмотреть.
Игорь выразительно оглядел товарища:
– А мы чуть было ментов не постреляли.
Ирина была слишком усталой, чтобы вникать в подробности. К чему, когда все обошлось. Может быть, позже.
– Хватит вам, пацаны, а? Устала я слушать вас, давайте постоим молча. Игорек, – выговаривая это имя, она словно посмаковала его, хотя воспоминания о своем университетском ученике загоняла внутрь себя, – сбегай за лимонадом, в горле пересохло.
Когда Игорь отошел, она спросила Николая:
– Ты что, действительно полез за оружием?
– Не знаю, – честно, признался Трофимов. – Вообще не соображал, что делал. Мне бы стоять и не дергаться, а я присел, шнурки стал завязывать. Ведь первый признак, да?
– Признак чего?
– Черт его знает: Знаешь, я уже потом, когда достал эту штуковину, понял, что лез именно за ней.
– О какой штуковине ты говоришь? – Ирина вопросительно приподняла бровь.
– Да вот, – Николай полез в карман, – она в сумке лежала.
– А-а, – протянула девушка, увидев в руках Николая вещь, похожую на рацию, ее они прихватили из цеха.
– Достаю, значит, я эту штуку, тыкаю пальцем – и к уху, вроде звоню по сотовому. И, конечно, сбил ментов с толку. Все клавиши подряд жал, а на экране полоски какие-то. Потом выключил. Забыл спросить, ты дезодорант-то достала?
– Вот черт, в яме оставила.
Ирина вспомнила, как уже машинально освобождала себя от всего лишнего, заложила в тайник и баллончик со сладким цветочным запахом.
Она выпила воды и оставила бутылку при себе. В конце перрона заметила возвращающийся наряд линейной милиции, непроизвольно пытаясь разглядеть среди них ненавистного майора Страхова. О том, что майор жив, товарищам пока решила не говорить. Так же умолчала о том, что оставила свое оружие и долларовую заготовку в пакгаузе.
– Я отойду. Наряд видел вас двоих, – пояснила она, – возможно, сейчас обратят внимание на меня. Послоняюсь по вокзалу.
В джинсах, майке и надвинутой на глаза бейсболке, из-под которой выбивались светлые волосы, Ирина походила на подростка. Да еще походку изменила, шла, чуть раскачиваясь, по-мальчишески. Скоро наряд догнал ее, но в сторону девушки не повернулась ни одна форменная кепка крысиного цвета.
* * *– Поедем? – осторожно спросил Трофимов.
– Конечно, поедем. – Ирина подхватила сумку. – Пока неважно куда, главное – подальше отсюда.
– В конец, в конец вагона проходите, – напутствовала «челноков» проводница, оставаясь у открытой двери и оглядывая перрон. Когда она брала с молодых людей деньги, баулы уже стояли на верхних полках.
Игорь отер пот со лба и с улыбкой посмотрел на товарищей.
В последнем купе общего вагона они были одни, и все трое с наслаждением растянулись на полках.
– Звякнуть, что ли, кому-нибудь. – Трофимов снова потыкал пальцами в клавиши спутникового навигатора.
– Нас с двух сторон обложили, – сказала Ирина, – и пока неизвестно, что могут одни, а что – другие. И с кем по криминалу завязана местная милиция. К тому же мы не знаем, куда подастся этот идиот.
– А если Кисина поймают фальшивомонетчики?
– Для нас такой вариант лучше, для Мутанта – нет.
Трофимов потряс навигатор.
– Фигня какая-то! То ли не работает, то ли...
– Да брось ты его!
Николай засунул прибор в сумку.
Глава 12
Руна дикой охоты
1
Самара
Евгений Пахомов и Константин Романов встретились у парадного «Дома офицеров». Причем Романов шел со стороны площади Куйбышева, где возвышался памятник советскому государственному деятелю, имя которого город носил больше полувека. Пахомов же шел на встречу с агентом со стороны памятника Чапаеву.
Пахомов, изучив досье на Романова, узнал его и приветствовал кивком головы еще издали.
– Евгений, – представился подполковник.
– Приятно, – Романов пожал ему руку. – Костя.
– Прогуляемся? – предложил Пахомов. – Благо есть где развернуться. Я не первый раз в Самаре. – Он сделал шаг по направлению к площади Куйбышева. – Не остыл еще от прошлого задания? – спросил он.
– Не остыл, – недружелюбно отозвался Романов. – Неделя прошла.
– Сам виноват, – усмехнулся Пахомов. – Ляпнул начальству, чтобы не дергали тебя хотя бынеделю. И был понят натурально с полуслова.
– Это вы мастера ловчить и ловить на словах. Я плохо разбираюсь в таких вещах.
– Работал за границей?
– Вы все знаете.
– Да, полистал твое досье. Занятная вещь, надо сказать. Но не только чтивом мы увлекались. С тебя сняли обвинения в убийстве. Точнее, переквалифицировали статью на убийство в целях самообороны. Нападавших было четверо, так? Один вооружен обрезом. Ты был один, и мог защищаться саперной лопаткой.
– Я не защищался, я сам напал на них. Я хотел убить их и убил. – Костя сплюнул под ноги и остановился. – Три года. Три года никто палец о палец не ударил, чтобы снять с меня обвинения. За последний год вы использовали меня три раза. Я выполнял задания в составе спецгруппы в Таиланде. Затем в Сомали, на спорных территориях Испании и Марокко. Неделю назад я завершил «турне» по Испании, Израилю и России. Причем в дорогу мне не дали даже посоха, не говоря уже о деньгах и документах. В этот раз документы и деньги мне тоже придется доставать самому? – Романов хмыкнул. – Это тяжелый труд. За три паспорта мне пришлось грохнуть испанского «паспортиста» и опергруппу из пяти человек. Вам сколько лет? – неожиданно спросил Костя.
– Тридцать один, – ответил подполковник.
– Погодки. Мне через пару месяцев тридцать стукнет.
Костя не сменил имидж. Длинная светлая челка, рыжеватая бородка, усы; скандинавские – чуть раскосые – глаза прячутся за солнцезащитными очками. Но он снял их, и Пахомов увидел, какого они цвета и как они улыбаются, когда вынул из кармана паспорт и вручил его Романову.
– Мы решили все вопросы, пусть даже с опозданием.
Костя не скрывал улыбки, рассматривая настоящий паспорт. Вот сейчас он призадумался над тем, как трудно жить под другим именем, не иметь настоящих документов, а всего лишь прикрытие.
– Совместными усилиями мы выхлопотали тебе три года в колонии общего режима, – продолжил офицер ГРУ. – Ровно столько, чтобы истек срок давности. А истек он ровно месяц назад. Представь, целых тридцать дней ты свободен и не знаешь об этом.
– То есть торчу на зоне, бегаю от ментов. Занятно. – Романов снова надел очки. – Что в твоем представлении три года? – перешел он на «ты». – Можешь не отвечать. Я приехал в свой родной город три дня назад. И что я увидел? Я не увидел своего отца – он умер от инфаркта в тот день, когда меня объявили в розыск. В моем коттедже, который я построил на свои деньги и своими руками, живет кто-то другой. И этот кто-то другой был готов спустить на меня собак, сорвать со стены ружье лишь за то, что я пару раз обошел вокруг своего дома. Три года это много или мало? Я выкинул из них все лишнее, все, что было связано с разведкой: приказы, командировки, стволы, кровавые бойни, трупы, через которые мне приходилось перешагивать. Я не ною – ты так обо мне не думай. Я не геройствую. Но ты послушай меня дальше. В доме, откуда меня прогнал бешеный взгляд нового хозяина, я планировал начать новую жизнь. И планы составляли два человека – я и она. Но и ее теперь нет. В другом доме она по вечерам встречает другого человека. «Пьяный врач сказал, что тебя больше нет. Пожарный выдал мне справку, что дом мой сгорел», – горестно усмехнулся Романов. – Я не вашу «контору» виню. Я человек и не однажды ошибался. Один раз – ожегся здорово. Новый паспорт я не считаю путевкой в жизнь. Я могу сказать спасибо и отвалить на все четыре стороны. У меня есть деньги, я могу залечь на дно. Но я не такой человек. Я понимаю, – он похлопал паспортом по раскрытой ладони, – за свободу и ксиву нужно отработать. Где?
