Максим Шахов - Полковник против полковника
— Ы-ы! — тихонько провыла Лизка, на которую спич быстро захмелевшего Мони произвел сильное впечатление.
— Ты чего? — зыркнул на нее Моня.
— За Ви-и-итю радуюсь! — прохлюпала носом Лизка.
— Вот это правильно! — тряхнул стаканом Моня. — За Витька, который не только сам спасся, но и нам дал шанс! Спасибо, Витек! — посмотрел напоследок в потолок Моня.
Лизка смахнула с носа слезу и махнула водку залпом. Моня выпил медленно, не морщась. Его лицо приобрело одухотворенное выражение, какое бывает только у людей, твердо знающих, что делать, и абсолютно уверенных в правоте этого дела. Рожа Шварца была настолько залеплена пластырем, что ее выражение уловить было трудно. Но водку Шварц тоже всосал как воду — водя огромным кадыком словно поршнем насоса.
Когда телохранитель поставил стакан, Моня негромко проговорил:
— Мы тоже спасемся, все трое, если замочим Кащеева!
77
Кащеев отступил к двери заброшенной канализационной подстанции и осторожно выглянул наружу. Вокруг все было спокойно, но все равно уходить нужно было как можно скорее. И Кащеев подался внутрь. Каля стоял и, сжав кулаки, смотрел на ткнувшегося ничком в пол Кибера.
— Не тяни! — сказал Кащеев. — Давай!
Каля посмотрел на него и кивнул. Но с места не двинулся. Кащеев спросил:
— Ты что, никого раньше не убивал?
Каля крутанул головой, но при этом в его глазах промелькнул испуг.
— Не ври! — веско сказал Кащеев. — Мне можешь говорить правду! Ну?
— Да было один раз! — быстро проговорил гопник. — Мы в подъезде бахнули по голове какого-то старикана! А он провалялся до утра и ласты склеил…
— Тогда тем более тебе нечего бояться, — посуровел Кащеев. — Не можешь ножом, возьми вон трубу! Давай!
Каля сглотнул и наконец сдвинулся с места. Сделав пару шагов, он вытащил из кучи мусора кусок трубы и сжал его в руке.
— Давай! Представь, что я не появился! У него бы рука не дрогнула! И ты бы сейчас лежал тут с перерезанным горлом! Хрипел и истекал кровью! А эта крыса шарила бы у тебя по карманам!
Каля шумно выдохнул и шагнул к Киберу. Тот в этот момент как раз пошевелился. Каля испуганно замер, но Кащеев приказал:
— Давай! Он крыса!
Каля замахнулся и нанес первый удар. Кибер дернулся и застонал. Кащеев прикрикнул:
— По затылку!
Каля снова взмахнул трубой и обрушил на голову своего противника целую серию ударов. Кащеев за ним внимательно наблюдал. Каля бил изо всей силы, но нездорового садистского блеска в его глазах не было. Это было важно. Доверять психопатам нельзя.
— Стоп! — скомандовал Кащеев, и Каля тут же прекратил наносить удары.
Он разогнулся с окровавленной трубой. Кащеев быстро подошел и носком приподнял голову Кибера. По характерному оскалу он понял, что тот мертв.
— Молодец! — кивнул Кащеев. — Теперь мы с тобой напарники! Тащи его к люку! Трубу закинешь туда же и закроешь!
— Ага! — кивнул Каля.
Он бросил трубу, быстро наклонился и вдруг замер.
— Что? — спросил Кащеев.
— У него… у него телефон!
— Телефон это палево! — сказал Кащеев. — А мы с тобой будем работать чисто! Так что давай! Шевелись! Скоро ты сможешь купить себе телефон, который покупают только нефтяные шейхи! Платиновый…
— А такие бывают? — удивился Каля.
— Бывают, — кивнул Кащеев. — И у тебя скоро будет. Если будешь делать, что я говорю…
78
Водки в запотевшей двухлитровой бутылке осталось меньше половины. Навалившаяся щекой на кулак Лизка с потеками теней под глазами пела:
— На нем защитна гимнастерка… И красный бантик на груди… Зачем, зачем я повстречала?.. Яво на жизнянном пути…
Шварц сидел на стуле прямо, только от выпитого словно бы став сантиметров на десять ниже ростом. Моня смотрел куда-то в пространство на удивление ясным взглядом. Ощущение было такое, что у него наконец-то открылся третий глаз, так что он теперь без малейшего напряга созерцает грядущее, причем это грядущее сулит ему вполне безоблачную перспективу.
В кармане у Шварца запиликал телефон. Однако тот впал в такую расслабуху, что просто пропустил звонок мимо ушей. Лизка, которой пиликанье мешало петь, умолкла и сказала Шварцу, икнув:
— Звонь-ат!
Шварц вскинулся, не без труда нашарил в кармане телефон и приложил его к уху:
— Але!.. Что?.. Кто?.. Счас доложу! Моня! Монь! — позвал Шварц.
Моня тоже не без труда вернулся к реальности, сфокусировав взгляд на Шварце.
— Чего?..
— Там этот! Ветеринар приехал! По записи который! Насчет птичьего гриппа!
— Какой еще, блин, ветеринар? Куры спят давно! Гоните его в шею!
— Гоните его в ше… — рявкнул было в трубку Шварц, но вдруг спохватился. — Стоп! — Прикрыв микрофон, Шварц наклонился к Моне и негромко проговорил: — Монь! Это ж кровопивец! Мы ж его ветеринаром для караула записали!
Моня окончательно вернулся в реальность:
— Ну так чего ты мне голову морочишь! Иди тогда встречай, твою мать!
— Ага! — подскочил Шварц и проговорил в трубку: — Ведите в дом, я счас встречу!
Пару минут спустя в столовую вошел мрачный Плотников — заместитель начальника контрразведки ЧФ и в недалеком прошлом Монин личный куратор. Моня кивнул:
— Проходи! Садись!
Лизка уже подсуетилась, отодвинув свою тарелку и поставив на ее место чистый прибор. Рядом с ним стоял пятый граненый стакан. Плотников двинулся к столу, глядя на прикрытый хлебом стакан Логинова. Обойдя стол, он коротко пожал Моне руку, поставил на пол свой кейс со свеженалепленной эмблемой ветслужбы и присел.
— Шварц! — позвал Моня.
Вошедший следом за Плотниковым телохранитель подскочил к столу и, взяв бутылку, принялся разливать водку. Плотников вздохнул и, глядя в глаза Моне, спросил:
— Так как это случилось?
Моня потер подбородок.
— Да как… Витек приехал, рассказал насчет Кащея. Ну, мы и договорились, что я займусь этим хреном…
— Каким хреном? — быстро уточнил Плотников.
— Узкоглазым… Ну и Витек отвалил. А пока мы все это терли, Кащей загнал в усадьбу и поставил под террасой военный грузовик…
— А как он его мог загнать?
— Вырядился прапором, ну и водилу, наверное, просто на понт взял…
— Так наверное или точно?
— Это ты у вояк спроси, — пожал плечами Моня. — Но водила точно ни при чем. Витек его моментом пробил и погнал на фиг из кабины! А нас с террасы! Ну а сам в кабину и по газам! От дома только отъехал, тут и рвануло… Но перед этим Витя еще успел у водилы узнать, что Кащей вышел за КПП. Мы все сразу кинулись за ним, я пацанов на джипере на слободку послал на перехват, но не успели, ушел…
— Твою мать! — сказал Плотников, наконец опустив глаза.
— Это точно, — вздохнул Моня.
— Так а… на месте взрыва что?
— Шварц! — махнул головой Моня.
Телохранитель быстро поднялся, метнулся к дальнему шкафу и извлек из нижнего отделения прозрачный пакет с туфлей Логинова. Плотников, подняв голову, удивленно смотрел на него. Подошедший Шварц протянул пакет через стол. Плотников его взял.
— Это все! — сказал Моня.
— Так а… — растерянно посмотрел на него Плотников.
— Больше ничего, — покачал головой Моня.
— Смотрели хорошо?
— Да там особо не на что было смотреть, — вздохнул Моня. — А смотрели все: сперва мы, потом куча начальства военного, а в конце еще и саперы… Если б что было, нашли бы.
Плотников вздохнул, посмотрел на туфлю и, вытащив кейс, бережно уложил в него все, что осталось от коллеги. Все деликатно отвернулись. И только когда Плотников наконец щелкнул замками, Моня сказал:
— Ну бери, что ли! Помянем…
Какое-то время Плотников тупо глядел на закрытый кейс, потом медленно покачал головой:
— Я сперва должен сам посмотреть…
— Да там не на что уже смотреть. Вояки все железо увезли.
— Я все равно должен посмотреть! — твердо сказал Плотников, подняв глаза на Моню.
Тот поставил стакан и повернулся к Шварцу:
— Сходи в гараж, возьми джип охраны!
— Зачем джип? — не понял Плотников.
— Затем, что у него фары есть, — сказал Моня. — И иначе чего ты там в темноте смотреть собрался. А ты, Лиза, давай закусь по-быстрому в судок накидай. И стаканы. Еще там помянем…
79
Каля поволок тело Кибера к люку. Кащеев быстро расстегнул рюкзак. Там у него лежала гражданская одежда — джинсы, футболка, куртка-ветровка и кроссовки. Ну и бейсболка. В последнее время их стали носить все, от мала до велика, так что лучшей маскировки даже трудно было придумать.
Кащеев быстро снял форму и сунул ее в предусмотрительно прихваченный пакет. Пакет нужен был, чтобы незаметно избавиться от формы по дороге домой. Каля за это время сбросил труп вниз и вернулся за трубой. Посулы скорого обогащения подействовали — только что совершенное убийство парня, похоже, уже ничуть не волновало. Наклонившись за трубой, он спросил:
